Но он запнулся. Слова, которые вертелись у него на языке — «Я сегодня отлично провел время», «Вы не такая, как я думал», «Давайте сделаем это снова» — казались слишком рискованными. Слишком личными. Они могли разрушить этот хрупкий, только что возникший между ними мост.
— Да? — она подняла на него глаза, и в них отразился мягкий свет свечи.
— Я рад, что вы согласились прийти, — сказал он вместо того, что хотел. — Это был… очень приятный вечер.
— Да, — она улыбнулась, и это была не ее обычная язвительная или холодная улыбка, а самая что ни на есть настоящая. — Я тоже.
Он оплатил счет (она не спорила, понимая, что это часть его «знака благодарности»), и они вышли на прохладную зимнюю улицу. Его машина ждала неподалеку. Короткая поездка до ее дома прошла в той же комфортной тишине. Он не включал музыку. Они просто смотрели на огни города.
Он остановился у ее подъезда и вышел, чтобы открыть ей дверь. Она вышла, поправила пальто.
— Ну что ж… спасибо, Глеб Викторович, — сказала она, глядя на него. — Это и правда было неожиданно приятно.
— Глеб, — поправил он тихо. — В нерабочее время, я думаю, мы можем позволить себе быть на «ты» только официально.
Она кивнула, и уголки ее губ дрогнули.
— Тогда спасибо, Глеб.
Он смотрел на нее, и в груди у него что-то сжималось. Уличный фонарь освещал ее лицо, делая его моложе и беззащитнее. Он видел ее взгляд — открытый, без привычной защиты. И он хотел сказать что-то. Что-то важное. Что этот вечер был для него не просто благодарностью. Что он увидел в ней что-то, что заставляет его сердце биться чаще. Что он хочет… он не знал, чего он хочет. Но он хотел чего-то большего.
— Лариса… — он начал, и его голос звучал хрипло. — Я…
Она смотрела на него, затаив дыхание, и в ее глазах читалось не ожидание, а скорее… тихое понимание. И может быть даже надежда.
Но он увидел тень сомнения. Вспомнил офис, их роли, миллион причин, почему это плохая идея. Вспомнил, как она плакала в комнате для ксерокса — уязвимая, беззащитная. И он испугался. Испугался спугнуть это. Испугался все испортить.
— Я… желаю вам хорошего вечера, — выдохнул он вместо того, что хотел сказать. — И передавайте привет Софии.
Он увидел, как в ее глазах мелькнула тень… разочарования? Или ему показалось? Она снова улыбнулась, но теперь это была более сдержанная, вежливая улыбка.
— И вам всего хорошего. До понедельника.
Она повернулась и пошла к подъезду. Он смотрел ей вслед, пока дверь не закрылась за ней. Затем сел в машину, уперся лбом в руль и тихо выругался.
«Идиот. Ты идиот, Бармин. У тебя был шанс, и ты его упустил» .
А Лариса, поднимаясь на лифте, прислонилась к его стенке и закрыла глаза. Вечер был волшебным. Он был другим. И этот взгляд у подъезда… этот несказанный момент… Он что-то чувствовал. И она чувствовала. Но он отступил. И она была почти рада этому. Потому что иначе пришлось бы что-то решать. А она не была готова. Они не были готовы.
Она вышла из лифта, открыла дверь в квартиру. Из своей комнаты донеслись звуки игры и смех — София что-то с азартом обсуждала с Артемом по видеочату. Лариса улыбнулась. Мир был сложным, запутанным и полным неожиданностей. Но некоторые из них, как этот вечер, были приятными.
Она повесила пальто и поймала себя на том, что все еще чувствует на руке легкое, едва уловимое прикосновение его пальцев, когда он помогал ей выйти из машины. И это чувство было теплым и тревожным одновременно. Как обещание чего-то нового. Или как предупреждение о надвигающейся буре.
Друзья, вот мы и стали свидетелями того самого долгожданного не-свидания, которое могло перевернуть всё.
А как вы думаете, почему он действительно не сказал того, что хотел? И что было бы, если бы он все-таки сказал?
Пишите ваши мысли и теории в комментариях! Очень интересно узнать, что вы чувствовали в этой сцене и как, по-вашему, должны развиваться события дальше
Глава 25: Ревность?
Понедельник ворвался в «Альфа-Консалтинг» с духом мстительной ярости, словно пытаясь наверстать упущенное за почти мирные выходные. Кондиционер, едва оправившийся от прошлого срыва, снова гнал то ледяную стужу, то тропическую духоту, сводя с ума бухгалтерию, где Маргарита Васильевна уже доставала валерьянку. Петров из ИТ, воодушевленный тихим воскресеньем, успел написать половину программы для автоматического отправления праздничных открыток и половину — для взлома школьного чата (в благородных целях, как он уверял), но благополучно завис, пытаясь совместить их в один код.
Лариса Орлова, вопреки хаосу, пребывала в странном, спокойно-созерцательном настроении. Прошедший ужин с Глебом витал в ее сознании призрачным, теплым воспоминанием. Она ловила себя на том, что перебирает в уме их разговор, его смех, тот долгий взгляд у подъезда. И самое странное — эти мысли не вызывали у нее паники или желания построить баррикады. Скорее… легкое, щекочущее нервы любопытство.
Она вошла в свой кабинет, поставила на стол сумку и налила кофе из термоса (сегодня на чашке красовалось «Не буди во мне HR… а то я встану»). Первая встреча была назначена на десять. Новый потенциальный клиент, крупная IT-компания «НекстВейв», желавшая пересмотреть свой кадровый бренд. Рутинная, в общем-то, работа.
В десять ноль-ноль ее кабинет наполнился не просто новым клиентом, а… явлением. В дверях появился мужчина лет сорока. Высокий, спортивный, в идеально сидящем на нем костюме, который стоил больше, чем месячная зарплата половины отдела. Его улыбка была ослепительной, почти голливудской, а глаза — цвета морской волны — смотрели на мир с обаятельным, немного игривым вызовом.
— Лариса Орлова? — его голос был бархатным баритоном, предназначенным для озвучки дорогих аудиореклам. — Максим Волков. «НекстВейв». Для меня честь познакомиться с легендарной «Грымзой» лично.
Он протянул руку. Его рукопожатие было твердым, уверенным, но не силовым.
Лариса, привыкшая к подобным попыткам панибратства, лишь слегка приподняла бровь.
— Легенды часто преувеличены, Максим. Проходите, садитесь. И давайте без кличек на деловых встречах.
— О, простите великодушно, — он рассмеялся, не смутившись ни капли, и занял место напротив. — Привычка. В нашем мире все на «ты» и по кличкам. Но для вас сделаю исключение. Вы того стоите.
Встреча прошла на удивление продуктивно. Волков оказался не просто красавчиком с деньгами. Он был умным, точным в формулировках и прекрасно понимал, чего хочет. Они быстро нашли общий язык по ключевым пунктам будущего сотрудничества. Лариса ловила себя на том, что ей… приятно. Приятно иметь дело с профессионалом, который не тянет время и не пытается блеснуть пустыми словами.
— Знаете, Лариса, — сказал Максим в конце встречи, собирая свои бумаги. — Вы превзошли все мои ожидания. Я ожидал увидеть сурового сторожа корпоративных правил, а встретил блестящего стратега. Позвольте пригласить вас на ланч? Чтобы обсудить детали в более неформальной обстановке. Я знаю отличное место неподалеку.
Приглашение прозвучало легко, естественно, без намека на подтекст. Но взгляд его морских глаз был настойчивым.
Лариса колебалась секунду. С одной стороны — строгие правила профессиональной этики. С другой — крупный клиент и действительно интересное предложение по сотрудничеству.
— Хорошо, — кивнула она. — Но только как деловой ланч.
— Естественно, — он улыбнулся еще шире. — Ровно в час? Я зайду за вами.
Он вышел, оставив после себя шлейф дорогого парфюма и легкое ощущение чего-то нового, свежего, немного авантюрного.
Лариса позволила себе улыбнуться. Было приятно, когда твою работу ценят. И было приятно, когда это делает умный и активный мужчина. Она собралась было углубиться в бумаги, как дверь ее кабинета распахнулась без стука.
На пороге стоял Глеб Бармин. Его лицо было мрачным, как предгрозовое небо над Москвой-рекой.
