Наша навсегда (СИ) - Зайцева Мария

А вот сейчас, когда эта сцена чуть было не повторилась в реальности, до сих пор потряхивает.

Потому что первое, что сделал мой предполагаемый и вероятный родитель, когда осознал, что именно пронаблюдал только что, это схватился за чудовищных размеров ствол.

Откуда он его вытащил, да еще и с такой дикой скоростью, годами отточенной сноровкой, до сих пор остается загадкой.

Парни, заметив знакомый жуткий предмет, действовали слаженно: Камень мгновенно сдвинулся так, чтоб закрыть меня и Лиса собой, а Лис… Лис наклонился и вытащил из-за штанины джинсов пистолет! И успел даже выстрелить первым, работая на опережение! Одновременно я полетела под прикрытие кушетки, а Камень — в сторону наиболее предполагаемого противника.

Но круче всех сработал Бешеный Лис, показав, что старая гвардия — это вообще не шутки юмора вам. И, когда надо, навыки вспоминаются на уровне автоматики.

Потому что стволом Большой, в отличие от резкого Лиса, воспользоваться не успел.

Хозяин дома с матом выбил пистолет из руки приятеля, одновременно толкая его в сторону и отлетая в противоположную, так что Игнат промахнулся.

Очень из-за этого расстроился, подхватился и, жестко придавив меня взглядом к кушетке, чтоб не вздумала дергаться, рванул следом за Камнем вершить месть.

И все это произошло буквально в пару секунд, клянусь!

Я только ресницами два раза хлопнуть успела, да рот открыть.

И уже все было кончено.

Осознавать произошедшее мне пришлось куда дольше.

А потом, когда это все-таки случилось, я подорвалась следом за моими парнями в сторону гостиной, на балконе которой и разворачивались ужасные события.

Ни о каких молчаливых приказах отсиживаться в стороне даже не думалось! Еще чего! Они там друг друга убивать собрались, а я тут буду!

Нет уж!

Когда я добежала до гостиной, все боевые действия уже завершились.

Бешеный Лис прятал оба ствола, здоровенный — Большого, и мелкий — своего наследника, в закрывающуюся на замок витрину.

Камень, с привычно хмурой мордой, сидел на диване и, уложив тяжеленные ручищи на колени, чуть подавшись вперед, сверлил пристальным взглядом сидящего напротив Большого.

Лис, потирая свежую ссадину на скуле, отслеживал нарочито ласковым и очень-очень безразличным взглядом, куда отец ключ от витрины прячет.

И все это — под музыкальное сопровождение: непрекращающийся витиеватый мат Большого.

Правда, все тут же замерло, стоило мне появиться на пороге.

Все четверо мужчин уставились на меня, и стало не по себе. Стыдно и жутковато.

Я смешалась, отступая назад. Явно тут все хорошо уже. Никто никого не убил, это ли не счастье?

Но уйти мне не дал Лис.

Он шагнул ко мне, подхватил за талию, прижался губами к виску:

— Малышка, зачем пришла? Я же велел сидеть…

— Ну сейчас прямо…

— Василиса, девочка… — пробасил Большой, — иди сюда.

— Ага, разбежалась она, — тут же оскалился Лис и подтолкнул меня к дивану, прямо в руки Камня.

Тот с готовностью приобнял, посадил рядом, уложив тяжеленную ладонь на плечо, и Большой зарычал злобно:

— Ствол верни мне, Бешеный, сучара! И телефон!

— Остынь, Большой, — вздохнул Демид Игнатьевич, — сначала разговор.

— Нихуя! Сначала я заберу отсюда девочку и потом разговаривать буду! Или не буду! Охуеть, ты что сделал, Лис. Я не ожидал от тебя…

— С чего вы взяли, что я с вами поеду? — возмутилась я.

— Василиса… — Большой посмотрел на меня внимательно и жестко, — ты не бойся ничего. Скажи… Они же заставляют? Даже если ты не моя дочь… Ты — дочь Лары. Я за одно это уже порву. А если моя, то вообще…

Тут он прервался, заскрипел зубами так отчетливо, сжал кулаки так сильно, что стало понятно: едва сдерживается.

Мне сделалось страшно.

Передо мной сидел невероятно опасный и жесткий человек.

И сейчас он явно хотел убить моих любимых мужчин. И не переубедишь его! Никак! Разве что…

Я уже практически начала говорить, но меня опередил Бешеный Лис:

— Большой, как ты думаешь, если бы мой сын принуждал к чему-то твою дочь, я бы тебя сюда позвал? У тебя башка в этом твоем лесу вообще варить прекратила?

— У нас все по согласию, — сказал Лис, и Большой тут же вызверился на него:

— Пасть не разевай на старших, щенок!

— Не стоит так разговаривать с моим сыном, — опасно спокойно вмешался Бешеный Лис.

— О как! — оскалился Большой, в бороде сверкнули белые зубы, — а сам его по морде нехило так отоварил.

— Это — мое дело, какие психологические и физические травмы моему сыну наносить, — отбрил хозяин дома, — а ты не лезь. Ты вообще, как выяснилось, хуевый папаша. Все на свете проебал.

Большой тут же заткнулся и принялся багроветь от ярости.

Я вжалась в бок Камня, стиснула ладонь Лиса.

Жуть какая…

Такая бешеная от этих четверых мужчин энергетика перла, что мне становилось физически плохо.

— Не надо пугать Васю, — неожиданно раскрыл рот Камень, как всегда, тонко чувствующий мое состояние, — а то разговора не получится. Вообще.

— Борзый щенок, — прорычал Большой, — командовать тут еще будет. Не дорос.

— Ну, уронил он тебя нехило, Виталя, — усмехнулся Большой Лис, — так что я бы поспорил, кто тут щенок.

— Так сын Каменного же, — неожиданно миролюбиво пожал плечами Большой, — порода, мать его… Весь в папашу… Эх, Витька, Витька…

Они переглянулись с хозяином дома… И атмосфера как-то смягчилась.

Все же, у них двоих было много чего за спинами, такого, что сложно забыть. Им легко понять друг друга. И прийти к общему знаменателю.

— Я пока что ствол твой и мобилу прибрал, Виталь, ты не обижайся, — после некоторого молчания, продолжил Бешеный Лис, — поговорим сначала. Я хотел по-другому все сделать, более… лайтово… Но где лайт и где мой ебанутый наследничек? Так что имеем то, что имеем…

И вот теперь мы сидим, словно индейцы, прибывшие на переговоры об окончании войны, и думаем, раскуривать ли трубку мира. Или пока рано?

Судя по всему, моему предполагаемому отцу крайне сложно принять ситуацию. Да что там! Мне самой не особенно просто. Но мне деваться некуда.

Да и ему, собственно, тоже.

Вот и надо до него эту светлую мысль донести.

И делать это нужно мне. От парней он никаких слов не примет.

Черт…

Я смотрю в яростные глаза Витали Большого, а в миру, как выяснилось буквально пару минут назад, главного лесничего Карелии, человека, от которого там, в далеком диком крае, зависит вообще все. Смотрю и улавливаю в них жесткие упрямые огоньки. Знакомые.

Я такие уже видела.

В зеркале.

Н-да…

Это будет непросто.

54

— Мама сказала, что ты… был против моего рождения, — я решаю не танцевать, смысла, после стрельбы и обмена матерными любезностями, в этом не вижу.

Потому рублю сразу.

И внимательно наблюдаю реакцию папаши.

И она… доставляет.

Большой хмурится, жует бороду, раздувает ноздри. И выдает, наконец, после долгой паузы:

— Я не знаю, зачем она… так… Я ничего не говорил. Понимаю, что ты мне сейчас не поверишь, да и доказать я это никак не смогу, но… Блядь… — выдыхает он и взъерошивает волосы невыносимо мальчишеским жестом, вскидывает на меня светлые острые глаза, — да я не знал нихера про то, что Лара… Что она беременная! Мы тогда встречались-то буквально месяц! Я за нее, блядь, как рыцарь средневековый, сражался на дуэли, мать ее!

Судя по эмоциям и смене сленга, мой предполагаемый отец волнуется и слегка не держит себя в руках.

Его можно понять: столько потрясений.

— Это когда ты другана своего, Ваську Ласконина, пришил? — вмешивается Бешеный Лис, но Большой отмахивается.

— Нет… До этого… Она… — тут он смотрит на меня чуть виновато, медлит, но затем все же выдает, — она не хотела со мной… Бегала. А я, как увидел… Потом, в зоне, часто вспоминал… Как на лавочке в сквере сидела, а я мимо проезжал… Один раз, второй, третий… А на четвертый подъехал… — Большой замолкает, уставясь в пространство, и я больше чем уверена, что он сейчас вспоминает опять их первую с мамой встречу. Время, когда он был молодой и сильный, а она — безумно красивая, — ты похожа на нее очень, — он смотрит на меня, и глаза его блестят, — волосы другого цвета, прическа другая… И глаза. А все остальное — Лара. Она тоже была такая… Манкая очень. Один раз глянешь, не забудешь. Так что я, вас, мелкота, — кивает он Лешке и Лису, — понимаю. Но это нихера не меняет. И блядство, в которое вы втягиваете девочку, мне не нравится.