Прятки с любовью (СИ) - Софт Жанна

— А твои родители не спрашивали его? — снова встреваю я.

Олег пожимает плечами.

— Не знаю. Ты же помнишь, как я тогда с ними общался? Все хорохорился чего-то, доказать что-то хотел…

Теряев смотрит в свой стакан, должно быть на мгновение затосковав по родителям.

— Давая помянем, раз вспомнили, — говорю тихо.

Мы молча выпиваем, каждый думает о своем.

— Иногда мне кажется, — начинает он глухо, — что все беды в мире только из-за денег.

Я смотрю на друга, сквозь клуб дыма, что выдыхаю.

— Скорее, из-за жадности. И зависти.

— Точно, — Теряев салютует стаканом, пока я делаю последнюю затяжку сигаретой, и тушу ее под струйкой воды из под крана.

Бросаю в урну, и замираю у столешницы.

— Как думаешь, следует раскачивать эту лодку или пустить все на самотек? — задаю главный вопрос.

Олег смотрит на меня долгим, задумчивым взглядом, после чего, все-таки говорит:

— На самотек уж точно все оставлять не стоит. Ты ж не знаешь, кто руслом управляет.

Светлана

Я проснулась поздно. Марк, как настоящий джентльмен не беспокоил меня, позволив выспаться в огромной и мягкой постели, когда у меня нашлись силы покинуть ложе — с долей недоумения осознала, что в доме одна.

Марк и Олег уехали по каким-то срочным делам, а Саша и Мария Ивановна отправились на прогулку с Лерой.

Что ж, я никогда не страдала от одиночества. Прошла в столовую, где мне подала завтрак кухарка Теряевых. Плотно поела и, ощутив в себе достаточно сил, решила, что могу попытаться вернуть свой прежний образ жизни. Я взрослая, самостоятельная женщина и могу…

Яркая картинка внезапно вспыхивает перед глазами, парализуя меня на мгновение.

Я лежу в постели. Мои руку связаны и вздернуты. Дмитрий стоит надо мной с кожаным ремнем и улыбается. Его глаза — два черных провала.

Мне это приснилось?

Жених вскидывает руку и первый горячий удар обжигает мои бедра.

Сон?

Стряхиваю морок и встаю из-за стола. Нет, мне не следует лелеять жалость к себе. Мне нужен специалист. Просто проведать психотерапевта, и все.

Я давно собиралась, но все времени не было. Сейчас, как раз очень вовремя. Если у меня будет заключение врача, что это не сны и не фантазии, то может я смогу так помочь Марку?

Спешу обратно в спальню, быстро одеваюсь и вызываю себе такси. Никто меня не удерживает, охрана отпускает без проблем. Путь предстоит мне долгий, и лишь в машине я записываюсь на прием к своей давней знакомой, что была у меня в долгу. Мы тогда отлично раскрутили ее бывшего на отличные деньги. Женщина смогла открыть свою частную практику, и жить безбедно. Она согласилась принять меня через час.

Я ощущала некую распирающую меня силу. Тревогу. Хотелось раз и навсегда закрыть все эти вопросы, и просто жить дальше. Уехать куда-то далеко и забыть обо всем.

Спустя час такси остановилось у жилого комплекса, где вела прием моя знакомая. Я сунула наличку водителю, и вышла на тротуар нетвердой походкой.

Взглянула на несколько десятков этажей снизу вверх, и закружилась голова. От мысли, что придется вывернуть все свое грязное белье Кристине, резко затошнило. Меня вырвало в ближайшую мусорку. Охранник неодобрительно за мной наблюдал.

Дрожащими руками отыскала влажные салфетки, и спешно вытерла губы, и руки. Постояла еще пару секунд у подъезда, развернулась и побрела прочь.

Нет, не могу.

В глубине души я знала, всё что вспоминаю, было на самом деле. Помню, как он играл с ножом надо мной. А у меня не было сил даже руку сдвинуть с места. Я совершенно точно ощущала, как холодное лезвие касается моей кожи, рисуя линию трусиков. Потом, обнаруживая на себе царапины на утро, я все пыталась вспомнить, что же случилось?

Нагольский рассказывал мне странную историю о случае в ванной. Или с бритвой. А иногда говорил правду, но словно бы шутил. Адекватная часть меня успокаивала. Да не способен Дмитрий на подобное! Он такой интеллигентный и хороший.

Но вторая — темная. Как бы намекала, что Нагольский — родственная душа. И он способен на многое.

Ловлю реальность, и осознаю, что оказалась в каком-то парке. Дождь пошел, а я без зонта.

Пронизывающие, ледяные капли падают на волосы, и те липнут к лицу, заставляя ощущать себя еще более жалкой.

В такую погоду тут никого. Небольшой сквер в стороне от жилых комплексов, в солнечную погоду, очевидно, пользовался бы популярностью. Но не сегодня. Дождь плавно переходит в снег, и большие снежинки тяжело оседают на поверхность лавок и на голых ветвях деревьев. Я бреду по дорожке, утопая в полубредовом состоянии. Где картинки визитов отчима в мою спальню, пока спит мама, перемешиваются с тем, что происходило в спальне Нагольского. Иногда их лица так же сложно различить. Я пытаюсь разобраться в этом, но выходит только мешанина из жутких картинок, от которых впадаю в панику.

Что — правда, а что — ложь⁈

Зажмуриваюсь, зажимаю уши, потому что мне слышится грохот шагов. Но знаю, что одна тут и быть никого не может. Приваливаюсь к какому-то дереву, голова начинает кружиться. Что происходит⁈ Что со мной?

Шаги все громче, я нахожу в себе силы обернуться.

Ко мне и правда подходит человек.

— Помогите… — хриплю я, когда земля под ногами начинает качаться так сильно, словно бы я в шторм на корабле.

— Конечно, — говорит незнакомец, — обопритесь на мой локоть.

Я тяну к нему руку, и свет перед глазами меркнет окончательно.

Марк

— Вы должны меня выслушать!

Меринов лениво отрывает взгляд от своих папок и смотрит на меня. Честно говоря, этот хрен с горы меня дико бесил, а я даже понять не могу — почему.

Может этот его взгляд — какой-то безразличный. А может и то, что сложно понять, какие именно эмоции он испытывает в этот момент.

— Так, я этим, собственно и занимаюсь, — вновь опустив глаза на свою писанину, говорит следователь, — слушаю вас. Но когда мне требовалось, что бы вы говорили — вы молчали. А теперь…

— Хватит! — мое терпение кончилось и на эмоциях я хлопаю ладонью по столу.

Следователь не дрогнул, только угрожающе медленно поднимается из-за стола, изучая меня мрачным, решительным взглядом.

— Ты вообще охренел, Солнечный?

— Вижу, теперь я завладел вашим вниманием?

И когда, казалось бы, я победил, в кармане зазвонил сотовый. Спешно достаю его и вижу, что звонит Саша. Что случилось?

Быстро отвечаю.

— Света с тобой? — вместо приветствия говорит Теряева.

— Нет, а разве не с тобой?

— Представляешь, я думала она у себя. Но ее нет. И Марта Васильевна тоже ушла. Написала прощальную записку. Я подумала, что как-то странно это все…

Кухарка уволилась, а Света сбежала. Что тут странного?

— А охрана что говорит? — пытаюсь вести себя спокойно, но насмешливый взгляд Меринова этому никак не способствует.

— Говорят, что Света на такси уехала, а кухарка минут через пять после нее сама ушла.

— Пешком, что ли? — я вообще не понимал, что собственно не так, и откуда в голосе Теряевой панические нотки.

— Ей было не далеко, — вздыхает Саша, — она повесилась, Марк. На дереве возле наших ворот.

— Чего?.. — и вот тут я понял.

— Мы нашли еду в раковине, кашу. И разбитую ампулу с мощным галлюциногенным. Мне кажется, она что-то сделала. Но… раз ты в порядке, надо просто найти Свету и удостовериться, что с ней тоже все хорошо.

Я ловлю на себе взгляд Меринова, и тот, должно быть по моему лицу понимает, дела дерьмо.

— Сейчас позвоню ей, — пытаюсь говорить спокойно, но уже догадываюсь, что не дозвонюсь.

— Ее мобильник выключен, — спешно перебивает Теряева, — Я уже часа два пытаюсь до нее дозвониться. Олег тоже трубку не берет, но у него совещание.

— У него совещание, — говорим мы с Сашей в унисон, и смолкаем тут же.

Если с боссом медиа центра все ясно, то где аферистка?