Капкан на прокурора (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

Меня трясет, я умереть тут хочу. Доказать так, что они были не правы. Как будто истерика и слезы могут разжалобить этих тварей и изменить решение. Как жить дальше? Как радоваться, когда самый близкий человек за решеткой? Как собрать себя и найти силы бороться дальше? Как и где?!

— Девушка? — меня кто-то приобнимает и поднимает, усаживает на стул. — Может, вам воды? — передо мной мужчина в такой же прокурорской форме. На него или на его коллегу срабатывает рефлекс. Меня мутит, тошнота к горлу подступает. Закрываю рот рукой.

— Где у вас туалет? — закрываю рот ладошкой.

— Вам плохо? — Киваю.

Мужчина быстро ведет в уборную, показывает дверь. Я едва успеваю закрыться и собрать волосы, как меня выворачивает.

— Да, Домбровский выиграл это дело. — Слышу знакомую фамилию и замираю. Отрываю салфетки и вытираю рот. — Место прокурора района ему теперь точно обеспечено. Я так рад за него. Он этого достоин.

Слезы пересыхают. Озарение как током прошибает. Губы растягиваются в улыбке. Тело пробивает истерический смех. Место прокурора района. Вот почему так дрожал и сомневался. Телефон забирал, номер не записывал. Карьеру захотел построить и меня отыметь. все получить. А на других и плевать. Поэтому и не напрягался с защитой. Не напрягался искать настоящего виновного.

— Да, готовься, скоро погуляем на новом назначении. Счастливо. — Разговор за дверью заканчивается.

Я умываюсь. Смотрю на отражение в зеркале. Там Саша, которую лучше не обижать. Всему есть пределы и границы. Он мои сегодня перешел.

Какая дура. Я доверяла. Влюбилась. За что так со мной?

Так хотелось этого назначения. Лучше бы честно все рассказал. Я бы поняла. Может быть, поняла бы. Мы бы что-то придумали, чтоб это место получить и папу вытянуть. Но вдвоем, а не поодиночке.

Я могу испортить его карьеру по щелчку пальцев. Но не буду. Пусть радуется. Заслужил же. Пусть радуется, работает, а думает о другом.

Он убил мою душу, я хочу взамен расправиться с его. Раскромсать, поджечь, чтобы больно было так же как мне.

Я принадлежала ему. Ему нравилось это. Тянуло ко мне. Свадьба. Новый год. Виагра. Выходные. Нельзя это сыграть или сымитировать. Его тянуло физически, хоть он и сопротивлялся.

Но есть вещи, которые нельзя остановить в один миг, даже его стальное прокурорское сердце дрогнет.

— Девушка, все в порядке? — спрашивает мужчина за дверью.

— Да, — стираю остатки слез и выхожу. — Простите, я перенервничала.

— Тут такое бывает. — Улыбается. А Домбровский, когда только познакомились, вообще не проявлял эмоций. Такие разные.

— Подскажите, а где я могу найти прокурора, который только что вел дело?

— У нас много дел проходит и много прокуроров. Кто именно?

— Юрий Александрович Домбровский.

Надо посмотреть его приемные часы.

— Мне надо сейчас.

— Он может быть занят.

— Я подожду.

Во мне столько боли и ненависти, что я этой силой могу взорвать тут здание. Но сделаю лучше. Я взорву ему сердце и голову так, как он сделал это мне. Хочу, чтобы так же мучился и страдал.

Мужчина стучит в дверь и заглядывает. Я следом.

Небольшой кабинет, везде порядок. Все в папках, документах, строго, по-прокурорски.

— Юрий Александрович, — прокурор стоит лицом к окну, но на голос оборачивается и смотрит то на меня, то на того, кто меня привел. — К вам девушка. — Как будто улавливаю ухмылку, но пропускаю мимо. Не до пошлых шуточек сейчас.

Непонимание быстро сменяется подозрительностью.

— Приговор вынесен, обжалование в установленном порядке. — Юра заполняет паузу стандартной фразой.

— Иди к черту со своими порядками, — огрызаюсь в ответ и иду к нему.

— Павел Юрьевич, оставьте нас, — строго мужчине.

Я приближаюсь. Нас не должны были видеть вместе, так суд окончился. Теперь все безразлично. Дверь за спиной закрывается.

— Я забыла поздравить, — иду к нему решительно. Замахиваюсь в последний момент и внушительно припечатываю ладошкой по щеке. — За очередное удачное дело.

Юра дёргает головой в сторону, но никак не отвечает. Молчит. Как будто ждал и принимает это.

Переводит на меня взгляд. Я не хочу видеть там никакое понимание. Никакое оправдание. Только хочу больнее ему сделать.

— Я понимаю тебя, но нельзя было по-другому. Нет доказательств, чтобы снять обвинение.

— А может ты не хотел их искать?

Как будто я не знаю. Теплое, удобное местечко. Да пусть задохнется на этой работе. И помнит, каким образом она ему досталась.

— Помнишь, я говорила, что снималась в ролике? — Юра сжимает губы, смотрит остро в глаза. Конечно, помнит. — Знаешь, с кем я там была? — Скулы напрягает. Не знает и вряд ли хочет. — С твоим другом. Романом. Мы занимались сексом на камеру. За это я получила очень хорошие деньги. На них отца отпустили под залог. — Юра не дышит. Зрачки расширяются. — Живи теперь с этим. Представляй. Ревнуй. Бойся. А вдруг кто-то узнает, с кем проводил время прокурор, — смеюсь ему в лицо. — Считай, что ты убил не только ту девушку, но сегодня еще и меня.

Юра поднимает руку, чтобы коснуться, но я отстраняюсь. Не хочу его касаний. Не хочу воспоминаний. Хочу дыру в собственной душе, чтобы туда слить все о нем.

— Умерла для тебя.

Разворачиваюсь и ухожу. Он переваривает все. Теперь знает обо мне все. Даже стало легче.

Берусь за ручку, а дверь закрыта не плотно. Мужчина, что меня привел, тут. Сидит на краю стола, руки сложены на груди.

— Все в порядке? Нужна помощь? — отталкивается и поднимается. Все слышал, вероятно.

— Нет.

Глава 37.Юра

Мысли все еще не стыкуются с осознанием. Саша и Рома… Мне подумать надо, понять. Не хочется, но улики и доказательства выстраиваются в идеальную картину. Почему были знакомы, как она дернулась от него на свадьбе. Врала, что ничего особенного между ними нет. Ни хрена себе, не особенное. И вот сейчас я видел его у нее. Опять вместе или опять этим занимаются. Противно от обоих.

— Юрий Александрович, — вслед за Сашей заходит Антонов. — Все в порядке?

— Я занят, потом, — киваю через плечо и смотрю в окно на улицу, дом напротив. Ловлю себя на мысли, что это место стало домом для медитации. Знаю строение настолько точно, потому что смотрю туда часто, так что теперь мысли как по балкончикам перебегают и нужные этажи занимают.

— Надоедливые свидетельницы? — Антонов ухмыляется за спиной, слышу по голосу, закрывает плотно двери и идет по кабинету.

Оборачиваюсь на него. Держит в руках какие-то бумаги, скрученные в трубочку.

— Всегда есть те, кто недоволен приговором, — Антонов расслаблен, на губах полуулыбка, он мог слышать наш разговор. — Павел Юрьевич, давай потом.

— Есть к тебе предложение, Юра. — Закидывает ногу на ногу, расслабляется. — Не торопись, подумай. Мне кажется, ты устал. Ошибки допускаешь, выговоры получаешь. Тебе бы отдохнуть где-нибудь на юге. Например, в Ростове. Там тепло, спокойно, свидетельницы разные не дергают.

— Вряд ли зимой там тепло. И я сам решу, когда мне отдыхать. — Антонов усмехается и складывает пальцы в замок.

— Я говорю, не торопись, подумай. — Это спокойствие начинает напрягать.

— Я подумаю, сейчас мне работать надо, — огрызаюсь, а перед глазами картина того, что могло у нее быть с Ромой. Правда — нет? Почем с ним-то? Рассказывала мне это спокойно, а сама знала, с кем и кто мы. Может, врала, чтобы зацепить или сказала правду, чтобы дожать? Меня нахера они в эту грязь втянули?!

— Ну — ну, что же так грубо, Юр. — Еще Антонов зудит под ухом. Как достали все. — Я бы поаккуратней с начальством. — Смотрю на него. Хочу врезать, чтоб заткнулся уже. Начальством? — Уже приказ есть о моем назначении. В конце недели я стану прокурором района, твоим новым начальником. — Блефует? Нет? Да и похер. Даже эти новости сейчас не шарашат так, как Сашины. — Да. Думал, что это место твое? А у тебя лет по выслуге не хватает. Ты хоть сколько дел закрой, а не подходишь.