Крысолюд 4 (СИ) - "Ludvig Normaien"

— Пятьдесят золотых на Гортакса, — бросил один, смуглолицый с кручеными усиками.

— Я ставлю на людей. Их предводитель выглядит крепки. — добавил другой, бледный, с седеющими висками.

Они быстро и негромко совещались, отмечая шансы.

Крики, свист, грохот барабанов.

Сквига выпустили.

Чёрная, покрытая шрамами тварь с визгом понеслась по арене, клацая зубами.

Чёрный, мускулистый, с большой клыкастой пастью, он мгновенно взвился в воздух, отброшенный гоблином мощным ударом ноги. Прочие зеленокожие и «недовольные» рванулись следом.

Гоблины орали:

— Загрызем-загрызем!

— Носы откусим!

— Без глаз оставиим!

Дольф, уже обливаясь потом, столкнулся с Гортакасом. Их тела врезались друг в друга с глухим звуком. Гортакас был ниже, но прыгнул, уперевшись босыми ногами в живот человека.

Удар!

Дольф отшатнулся, но не упал. Гортакс потерял равновесие, и тут же получил локтем в лицо.

Хрустнула хрящевая ткань.

— Грыыыхх! — завизжал гоблин, сплёвывая густую кровь.

Но он не был один.

В тот же миг другой гоблин впился зубами в бедро Дольфа. Человек взревел, но не дал себе упасть — размахнулся и впечатал кулак в лицо паразиту. Гоблин отлетел в сторону, но прихватил с собой кусок плоти.

— Ухо-ухо откушу! — заорал вставший Гортакас, вцепившись зубами в ухо человека.

Дольф взвыл, пытаясь его стряхнуть.

Крысолюд, которого затянули в команду «недовольных», уворачивался от массивного гоблина с кожаным шлемом. Гоблин со всего маху врезал ему в грудь, отправляя в воздух, словно мешок с тухлыми овощами.

Сквиг скакал между тел, кусая всё подряд. Один из людей подбежал слишком близко и получил в ногу — крик, кровь, падение.

Счёт рос в пользу гоблинов.

Дольф, матерясь и держа ухо (оно теперь висело на куске кожи), поднялся.

На другом конце арены крысолюд с рваными ушами повалил гоблина в грязь и стал грызть ему шею. Зрители взревели от восторга.

Ещё один человек — долговязый, с перебитым носом — поймал гоблина за тряпьё и раскрутив, запустил им в трибуны. Тот врезался в деревянные балки, а зрители, сидящие сверху, радостно выкинули его обратно, заулулюкав, когда услышали хруст костей.

Но гоблины тоже не отставали.

Один из них запрыгнул на спину крысолюда, намотал ему его же хвост на шею и начал душить.

— Гиииих! Гхх! — захрипел крыс, пытаясь сбросить зеленокожего.

Гортакас, всё ещё держа в руках окровавленный кусок уха Дольфа, прыгнул на чёрного сквига.

— Беги-беги, кусай-кусь! — заорал он.

Сквиг взревел и понёсся к зоне «недовольных», таща за собой по кровавой грязи и пыли «князя».

Человек, молодой, с бритым затылком, прыгнул наперерез и попытался ударить его кулаком в в морду.

Сквиг только сделал:

— Аааамм! — и несколько пальцев отлетело прочь.

Кто-то из гоблинов перескочил через игрока, выхватил сквига и забросил в зону.

Трибуны гремели. Воспитанники сгрудились вокруг, не сводя глаз с арены.

— Они ещё держатся! — пробормотал Лука.

— Дольше, чем я думал. — заметил Хершер.

Кровь пачкала землю. Человек с разбитым носом пытался дотянуться до сквига, но тот прыгнул, вцепился ему в лицо и не отпускал, пока он не перестал дёргаться.

Но всё шло к неизбежному.

Гоблинов стало меньше. Впрочем, как и людей с кланкрысами. Те истекали кровью, двое уже не вставали.

Сквиг снова рвался к краю поля.

Дольф, с полувисевшим ухом, бросился наперерез, но его ударили в колено. Он рухнул.

Гортакс, визжа, схватил сквига и закинул его в зону.

5:4.

Дольф, дыша, как загнанный бык, кинулся на Гортакаса. Они схватились в клинче.

— Слабо-о-о, медленно-о-о, неуклюже-е-е! — завизжал гоблин, скользя между ударов.

Вдруг — щёлк!

Гортакс провернулся, взмахнул рукой, и…

Дольф завыл.

Его ухо наконец оторвалось.

Гоблины прыгали, вопили, танцевали. Гортакс поднял окровавленное ухо Дольфа, насадил его на палку и принялся исполнять победный танец.

Толпа ревела.

Купцы на трибунах одобрительно кивали, кое-кто хлопал в ладони.

Стража вышла на арену.

Дольф, раненый, пытаясь что-то сказать, приоткрыл рот.

Крыс с перебитой лапой прижался к земле, но не молил о пощаде.

Они знали, что бесполезно. Воспитанники сглотнули.

Я встал.

— Надеюсь они поумнеют. Отрежьте проигравшим кончики языков. Не нужно нам множить калек. И не забудьте оказать помощь всем раненым.

- Хершер! А зачем нужно было давать свободу, даже ограниченную, этим поганкам?

- Во-первых, мы её даём не всем, как ты сказал, а только этим. Всё же они серьёзно сегодня рисковали и отлично развлекли нас. А во-вторых - есть ещё мысли.

Солнце садилось, золотя трибуны. А на арене всё ещё визжал Гортакс, размахивая палкой с ухом.

— Хорошая была игра!

Отдохнули и хватит! Надо бы к трупоедам прогуляться.

Я встал, потянулся и посмотрел на зрителей.

Внизу всё ещё дрались, решая, кому что достанется по ставкам.

Глава 21

Пули со свистом пролетели по ущелью. Орк вздрогнул, споткнулся, глухо зарычал, схватился за голову. Потом из-под его ржавого шлема брызнуло что-то кроваво-серое…

— Фух, здоров-здоров бык. — протянул один из стрелков, глядя, как орк медленно валится на спину, сбивая пыль. — Пробил башку!

— Не, не, не насквозь — другой наклонился, поддел шлем копьем. — Пуля тока-тока погнула вторую пластину… Во, смари-смари!

Я однял шлем, покрутил в руках. Металл вмят внутрь, но треснул не до конца — толку от такой брони, если мозги все равно выдавило, как из гнилого фрукта? С другой стороны — а что его могло защитить от тяжелой пули? Разве что артефакт какой.

Орочий патруль встретился нам случайно. Я решил немного отвлечься от административных забот (читай: бесконечных разборок в хозяйстве, наказаний всех подряд чтобы не расслаблялись, и составления списков того, кто сколько и кому должен) и отправился на переговоры с периферийным племенем дикарей. Переговоры, конечно, громко сказано — скорее, объяснение, что им надо будет делать, чтобы мы к ним часто не приходили. Они нам не досаждали, нам у них ничего не требовалось. Завоёвывать таких — это же сколько времени и сил надо, чтобы привести их в цивилизованный вид (кто бы говорил, конечно). Шкура выделки не стоит. Потому жили они последние годы сами по себе, пока остатки изгнанных зеленокожих совсем не обнаглели…

Состав у нас был на мой взгляд достаточный: пятерка проверенных стрелков с мушкетами, зубер-колдун, десяток штурмкрыс — упертые, сильные, с алебардами, пара десятков копейщиков из клана, несколько тощих разведчиков Вока с арбалетами и короткими клинками.

Перебили зеленокожих мы быстро, даже без погони — никто не убежал. Пара мелких вонючек пытались, а вот орки перли и рубились до конца, пока последнего не свалили выстрелом.

Я вытер кровь с рукояти сечки.

— Ладно, — сказал я, глядя на мертвых. — Собираем трофеи. Много мяса не берите — только на один раз. Не будем привлекать хищников.

Штурмкрысы понимающе засвистели.

Вообще гоблины и орки на по большей части в горах Арнагшоса были перебиты в сражениях, либо захвачены. Выжившие оттеснены в самые неплодородные места Западных отрогов, но при этом продолжали свою вредительскую деятельность. Лишенные своих логовов с самками, запасами еды, молодняка они нападали на пока ещё редкие караваны, на охотников/пастухов/собирателей/строителей и копачей в руинах, патрули и всех прочих, уклоняясь от столкновения с особо сильными патрулями, особенно вооруженными огнестрельным оружием. Тогда для охраны зуберы изобрели «однорозовые» пушки — куски трубы или даже выдолбленного дерева, обмотанные несколькими слоями первоначально мокрых, а затем высушенных шкур. Забитые с одного края, в них набивали заряд пороха-пыжа-камней-пыжа. Маленькое затравочное отверстие помогало воспламенить заряд, выдвавя значительный сноп картечи, что против гоблинов (старавшихся всегда держаться в толпе) было значительной силой, перерубавшей порой толпу в груду мяса и костей.