Осознание того, что есть хоть малейший шанс что-то изменить в сценарии моей несчастной жизни, воодушевляет меня чрезвычайно. Я быстро и без капризов помогаю Воробушку себя одеть. Серебристо-фисташковое платье делает мой образ торжественно-целомудренным, что в общем-то соответствует действительности.
Когда мама и папа возвращаются ко мне, я практически готова. Папа в строгом костюме серого цвета, мама в роскошном платье серо-голубого цвета. Я вдруг впервые замечаю, как идут маме «театральные» наряды, как хорош отец в костюме «благородного дворянина».
Родители же, трогательно взявшись за руки, любящими взглядами окидывают меня всю, от завитых распущенных волос, в которые Воробушек вплела нити с какими-то драгоценными камнями темно-зеленого цвета (сапфиры, наверное), до кончиков атласных зеленых туфелек (бесполезное и бессмысленное изобретение со сроком службы один вечер, если будет бал), выглядывающих из-под края чудесного платья.
— С таким декольте нельзя! — строго и даже раздраженно восклицает отец, глядя на мои голые плечи.
Смешной… Он еще спину не видел…
— Дорогой… — мама мило улыбается папе. — Всё… твоя дочь выросла и выходит замуж. Это самый модный фасон сезона для невест. Его изготовили без применения бытовой магии. Церемониймейстер проверил и утвердил.
— Церемониймейстер?! — Главный Надзирающий Империи пыхтит, как земной самовар. — Решать мне, а не ему!
— Абсолютное знание не подсказало тебе фасончик? — деланно сочувственно спрашиваю я.
— Абсолютное знание не включает в себя такую ерунду, — ворчит отец.
— Что же ты разволновался из-за ерунды? — логично спрашиваю я.
— Нельзя! — еще громче говорит папа.
— Не волнуйтесь, господин! — Воробушек практически падает на колени перед Надзирающим. — К платью полагается накидка. Ее госпожа не снимет в течение вечера. Платье без накидки она наденет во второй день после венчания!
Второй день после… Юмористы и оптимисты…
Воробушек достает из круглой коробки нечто прозрачное и невесомое, блестящее и переливающееся таинственным серебряно-зеленым блеском. Накидка кладется мне на плечи, и папа почти стонет…
— Нет… Стало еще… еще…
— Еще лучше! — нервно-бодро помогает ему мама.
Я отражаюсь в зеркале в платье с накидкой. Папа прав… Стало еще… неприличнее. Открытые участки тела вроде бы закрыты легким и сказочно красивым материалом, но само платье, те его части, которые покрыты накидкой, стали словно прозрачными.
— Не думал я… — вздохнув, говорит отец. — Что это будет так непросто…
— Мне полагается фрейлина? — отвлекаю я родителей вопросом.
— Фрейлина? — недоумевает отец.
— Да. Фрейлина, — злюсь я. — Подруга и служанка в одном лице. Надо же мне с кем-то сплетничать и поручать кому-то что-то делать за себя!
— Прямо сейчас? — недоумевает уже мама. — Я готова быть рядом с тобой почти всегда!
— Мне подруга нужна! — психую я. — А не родственница! Девушка как Полинка!
— Хорошо, — миролюбиво соглашается отец. — Тебе представят подходящих придворных дам сразу после венчания на праздничном обеде.
— Не после, — с трудом удается не кричать. — Не после, а до! Или давайте — возвращайте мне мою Полинку!
— Хорошо-хорошо! — стараясь не расстроить меня еще больше, соглашается мама. — Попросим Его Императорское Величество — и тебе представят достойных этой должности дам уже сегодня после ужина. Узнав, что тебе так будет спокойнее, Раймунд, конечно, согласится.
— Не после, — не унимаюсь я, торопясь и надеясь. — Не после, а до!
— Это сложный выбор! — спорит сердитый отец. — Ты никого не знаешь!
— Я уже выбрала! — радостно сообщаю я пораженным родителям. — И она мне нужна сейчас! Сию минуту! А то вам придется волочь меня к Алтарю за волосы!
— И кто же это? — поглаживая папу по локтю, спрашивает мама. — Кто?
— Ребекка! — умоляюще сложив ладони, говорю я. — Моя любимая подруженька Ребекка! Вы представит не можете, как мы сблизились за эти месяцы!
Судя по удивленным взглядам, представить себе такое они действительно не могли. Да что там! И я не могла…
— Ну, хорошо… — соглашается Надзирающий. — Я сейчас же поговорю с Императором и Решающим.
— Императора недостаточно? — возмущаюсь я. — Зачем Решающий?
— Потому что он Решающий, — мягко объясняет мама. — Он должен знать всё. И еще он должен разрешить.
— Разрешить? — возмущаюсь я. — Он Решающий, а не Разрешающий!
— Люба… Николетт… — мама волнуется, называя меня разными именами. — Мы сейчас попробуем всё устроить! Это такая маленькая просьба, дорогой! Она так волнуется, ей так страшно… Вспомни меня…
Мама тянет отца за дверь.
— Госпожа! — восхищенно шепчет Воробушек. — Вы прекрасны!
— Что ты! — смеюсь я. — До нашей-вашей Императрицы мне далеко!
— Она другая, — не соглашается со мной Воробушек. — Она… идеальная и… холодная. Вы искренняя и удивительно теплая.
— Спасибо… — совершенно теряюсь я от такого неожиданного, но приятного комплимента.
В распахнутую дверь входит Ребекка. Решительная. Строгая. И очень довольная. Ее золотое платье с не менее дерзким декольте великолепно и делает ее бархатную смуглую кожу экзотически загорелой.
— Госпожа Sorcière, — Ребекка ныряет в глубокий поклон. — Ваша фрейлина, госпожа Ребекка.
— Оставь нас! — тороплю я Воробушка.
Служанка тут же исчезает за дверью.
— Встаньте, дорогая, — противно милым голосом прошу я застывшую в поклоне девушку.
Ребекка выпрямляется и смотрит на меня настороженно, без привычной дерзости и наигранного превосходства. Смотрит внимательно, подмечая и роскошь серебряно-фисташкового платья, и волшебство полупрозрачной накидки, и качество драгоценных камней в волосах.
— Мне нужна твоя помощь, — без предисловия говорю я, абсолютно не веря в смирение и доброжелательность «своей» фрейлины.
— Всё, что смогу! — горячо, с придыханием говорит она.
В моем школьном театральном кружке даже новички играли лучше.
— Всё не надо, — морщусь я.
Ее услужливость не радует — раздражает. Неприязнь к Ребекке просыпается с новой силой. Не раздражайся, Люба… От этой… может быть, зависит твоя жизнь.
— Мне нужно выбраться из этого мира, как можно скорее. Помоги не оказаться у Алтаря.
Она надеялась. Именно на такие слова. Но всё-таки поражена. И счастлива.
— Мы поможем вам, — Ребекка не переходит на «ты», но меня удивляет ее «мы».
— Мы? — предсказуемо переспрашиваю я.
— Мы, — кивает она. — Мы сильны. Нас много.
— Вас? — глупо переспрашиваю я, продолжая играть в местоимения.
— Позвольте мне рассказать вам, что нужно делать, — шепчет Ребекка.
— Ты знаешь, что надо делать? — нервничаю я, решаясь довериться той, кого презирала и почти ненавидела столько времени.
— У вас есть сомнения? Вы боитесь? — девушка серьезна и решительна.
— Сомнений нет. И я не боюсь, — быстро отвечаю я. — Но я переживаю за…
— За родителей? — подхватывает Ребекка. — Они справятся, зато вы будете спасены!
— Я действительно могу погибнуть у Алтаря? Что ты знаешь об этом? — требую я ответа.
— Алтарь не может допустить того, чтобы Решающий умножил свою силу, — твердо говорит Ребекка и вдруг выдает потрясающую меня информацию. — Это не нужно ни Тьме, ни Магме.
— Решающий, Надзирающий и Их Величества уверены в обратном, — напоминаю я.
— Это одна из легенд… — неуверенно реагирует на мои слова девушка.
— У тебя… у вас… тоже только легенда… одна из… — логично возражаю я.
— Да, — не спорит Ребекка. — И это легенда. Ни первую, ни вторую не доказать. Но мы свято верим в ту, что должна спасти нашу Империю. И, если я не ошибаюсь, вы тоже верите именно в нашу…
— Версию, — заканчиваю я. — Я не хочу и не могу позволить убить себя у Алтаря. У меня есть серьезные сомнения по поводу оптимизма моих… родных. И еще… у меня дела в другом… месте… Важные…
— Вы не хотите стать супругой Его Высокопревосходительства Господина Решающего? — задает главный для нее вопрос Ребекка.
