Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Я готов признать Ваши текущие завоевания и предложить взаимовыгодный раздел оставшихся земель Эрнгарда. Скажем, пополам? Как тот самый пирог с оленьими почками, что Вы так любили в детстве и всегда забирали себе большую часть. Я научен горьким опытом и уступлю Вам первый выбор. Мы можем стать двумя столпами, на которых будет покоиться новый порядок на континенте. Сила Аскарона и… э-э-э… уникальные ресурсы Драконхейма, направленные в единое русло.

Уверен, вместе мы сможем добиться куда большего, чем в мелких семейных дрязгах. Я готов к самому тесному сотрудничеству. В конце концов, что может быть крепче семейных уз? Кроме, разве что, цепей, в которые Вы, вероятно, уже приказали меня заковать при первой же возможности.

В ожидании Вашего скорого — я знаю, Вы не из тех, кто любит затягивать интриги — ответа, остаюсь

Ваш преданный племянник,

который, как это ни парадоксально, по Вам скучает,

Артур фон Драконхейм.

p.s. Надеюсь, в Аскароне достаточно прочные потолки. На случай, если нашим переговорам будут сопутствовать… традиционные для нашей семьи всплески эмоций.

* * *

Моему дорогому, до безумия наивному племяннику,

Артуру фон Драконхейм,

Владыке Огненных Яиц и Кошколюдских Сердец.

[Разрывная печать с гербом Аскарона, слегка испачканная чем-то красным]

Как же я счастлива, что моё солнышко, мой заблудший племянник, опомнился и наконец-то написал! Я уже начала бояться, что тебя окончательно заласкали до смерти твои пушистые и не очень фаворитки, и мне придётся брать штурмом твой замок просто чтобы вернуть мои свадебные подарки.

Твоё предложение о переговорах я нахожу своевременным, остроумным и, что уж греха таить, единственно разумным в твоей ситуации. Я, разумеется, готова их обсудить. Более того, я приглашаю тебя сделать это там, где это и должно происходить — в столице. В Штельхайме. Который, как ты, наверное, уже догадался, вот-вот падёт. Моя армия уже окружила его, и, если честно, от запаха страха и разложения здешний воздух стал даже приятнее, чем аромат моих духов. Мы можем встретиться прямо в тронном зале. Я, конечно, прикажу немного его… переставить. По своему вкусу.

А насчёт того забавного инцидента с моим побегом… Милый мой, не придавай этому значения. Просто у твоей дорогой тётушки в самый неподходящий момент начались эти ужасные, проклятые месячные. Представляешь? Такая сущая безделица сорвала все мои коварные планы по развалу твоей свадьбы. Пришлось срочно искать знахарку, а не тотально уничтожать твой моральный дух. Ты же меня простишь, да?

И да, я тоже по тебе скучаю, моя радость. Так сильно, что просто не могу дождаться момента, чтобы обнять тебя как можно скорее. Очень-очень крепко. Возможно, даже в железные объятия, если ты будешь упрямиться.

Итак, я жду тебя здесь, в преддверии моего триумфа. Не заставляй себя ждать. И, пожалуйста, возьми с собой ту самую… кошку. Мне есть что ей сказать.

Целую. Искренне. Почти.

Твоя любящая и непредсказуемая тётя,

Марицель.

p.s. Не забудь надеть что-нибудь нарядное. Падение королевства — это всё-таки событие. И, на всякий случай, чистые портки. Ты же знаешь, как я люблю эффектные жесты. Мой новый палач как раз достраивает алтарь для публичных казней, и я бы не хотела, чтобы он испортил такую красоту.

* * *

Комната в усадьбе барона напоминала задние кулисы оперного театра, если бы его захватила банда нимфоманок. Повсюду валялись рулоны бархата, шёлка, кружева и… ну, собственно, мои девушки.

Я лежал на кровати, прислонившись к изголовью, и наблюдал за этим сюрреалистичным представлением с чашей вина в руке. Мысль о том, что через пару дней мне предстоит встречать тётку-маньяка, отступала перед более насущной проблемой — выжить в этом эпичном предбаннике.

Центром вселенной, разумеется, была Лира. Она позировала перед треснувшим зеркалом в платье из алого бархата, которое идеально подчеркивало каждую линию её тела. Её розовый хвост с белой кисточкой гордо вился, как отдельный аксессуар.

— Ну как? — она обернулась ко мне, положив руки на бёдра. — Достаточно внушительно для «Первой Мурлыки», чтобы заткнуть за пояс Вашу дорогую тётушку? Я думаю, этот вырез декольте как бы намекает: «Смотри, но не трогай, это собственность Дракона».

— Вырез декольте намекает, что у тебя скоро выпадет спина от гордости, — не поднимая глаз от чёрного, удивительно элегантного платья, которое она примеряла, проворчала Ирис. Она стояла поодаль, её спина была прямая, а взгляд холоден. — И не «Первой Мурлыки», а «первой жены». Надеюсь, князь обратит свой взор на кого-то с чуть более сдержанным вкусом и не позволит нам выглядеть на переговорах как бордель с выездной службой.

— Ах, моя ядовитая мышка! — Лира сладко улыбнулась, подходя к Ирис. — Ревнуешь? Не бойся, я разрешаю тебе быть нашей… тёмной, мрачной тенью. Это тебе идёт.

— Я не ревную, я пытаюсь сохранить остатки достоинства нашего дома, — фыркнула Ирис, но я видел, как её щёки покраснели. Она ловко увернулась от попытки Лиры потрогать её за поясок.

В углу, почти зарывшись в складки небесно-голубого шелка, стояла Элиана. Она робко поглядывала то на дерущихся, то на меня. Платье было скромным, но подчёркивало её высокую, статную фигуру. Поймав мой взгляд, она вся вспыхнула и опустила глаза.

— Элиана, — позвал я её. — Тебе идёт. Как принцессе северных земель.

Она подняла на меня сияющий взгляд.

— Правда, господин? — прошептала она. — Я… я просто не хочу подвести.

— Ты не подведешь, — успокоил я её.

И тут из-за ширмы, с рычанием нетерпения, выскочила Оксана. На ней было криво натянутое платье цвета спелой сливы, которое она, кажется, уже пыталась сорвать.

— Да когда же это кончится⁈ — взвыла она, её голубые глаза метали молнии похоти. — Мы тут тряпки меряем, пока можно было уже три раза успеть перетрахаться! Артур! Господин! Прикажи им всем раздеться и устроим оргию! Это куда полезнее для дипломатии, уверяю тебя! Я научу их таким техникам, что твоя тётя сама захочет к нам в гарем!

— Заткнись, демонская потаскуха! — огрызнулась Лира, не отрываясь от зеркала. — Никто не будет трахаться перед важной миссией. После — пожалуйста. А сейчас — плечики расправь, у тебя на спине складка.

— А мне нравится складка! — Оксана попыталась стянуть с себя платье, но магический ошейник на шее едва заметно вспыхнул, и её пальцы сами собой поправили ткань. Она заскулила от бессилия. — Это жестоко! Я создана для любви, а не для светских раутов!

В этот момент Ирис, поправляя прядь волос, сделала шаг и «случайно» уронила с плеча бретельку своего чёрного платья, обнажив гладкую, бледную кожу и контур идеальной груди. Её холодный взгляд скользнул по мне.

— Простите, господин, неловкость вышла, — сказала она с фальшивой невинностью.

Лира, заметив это, тут же решила «поправить» своё декольте, отодвинув ткань ещё на пару сантиметров, так что её соблазнительные формы оказались на грани полного выхода на свободу.

— Ой, а у меня, кажется, слишком свободно, — сладко прощебетала она.

Элиана, наблюдая за этим, смущённо отвела взгляд, но я видел, как её руки сами потянулись к шнуровке на её собственном, скромном платье, будто на бессознательном уровне желая тоже поучаствовать в этом странном соревновании.

А Оксана, трясясь от возбуждения, просто упала на ковер и начала кататься по нему, стоная:

— Давайте уже! Хоть кто-нибудь! Я даже на Ирис посмотрю без привычной ненависти! Прошу!

Я отхлебнул вина, глядя на этот безумный, прекрасный хаос. Четыре женщины. Четыре стихии. Ревность, страсть, ненависть, преданность и безудержное влечение — всё это клокотало в одной комнате, сверкало голой кожей, шёлком и огнем в глазах.