Леона. На рубеже иных миров (СИ) - Яровая Лана

Перед тем, как разбить лагерь, девушка остановилась у одного из деревьев, поклонилась в пояс, прошептав славословия, и щедро насыпала горсть орехов у основания ствола. Прежде чем пользоваться гостеприимством лесного хозяина, его надобно уважить. В конце концов, она воспитанная гостья и чтит чужой дом.

Леона привязала коня у ближайшего дерева и, оставив его остывать, споро занялась лагерем, пока еще вечернее солнце окончательно не спряталось за горизонт — первым делом нужно было успеть развести костер. На поляне, рядом со старым костровищем, оставленным предыдущими путниками, валялось несколько крупных поленьев, так что Леоне, к ее собственному удовольствию, оставалось лишь набрать хворост.

Когда огонь разошелся, она бросила в пламя горсть зерна, читая славословие Великому Хартену — Богу огня и плодородия. А после — соорудила из больших рогатин надежную треногу и подвесила котелок над огнем, наполнив его водой из баклажек.

Оставив воду закипать, Леона расседлала Флокса, повесила потник с седлом сушится на толстую ветку, и повела утомленного коня к реке. Берег был ей знаком, они с Руженой уже ни раз останавливались в этих местах, а потому она спокойно спустила коня с повода, дав волю уставшему другу.

Изнывающий от жажды конь с разбега вбежал в реку, орошая все вокруг крупными брызгами, и, остановившись в ней по колено, жадно начал пить.

Промывая невдалеке от друга крупу, она ощутила вдруг легкую тревогу, словно тихий, нарастающий гул пчелиного роя. Девушка настороженно подняла голову. Осматриваясь, она на всякий случай зашла в воду, поближе к коню, и подобрала повод. Ничего, что могло бы вызвать тревогу, она не видела и не ощущала. Не было в округе ни чужаков, ни опасности, и лесные жители были спокойны. Вокруг стояла на диво умиротворенная тишина готовящегося ко сну леса. Но пчелы в голове не затихали.

Девушка быстро обернулась на резкий всплеск. Ничего… Она настороженно нахмурилась и, перехватив коня под уздцы, потянула его к берегу.

— Ну все-все, знай меру дружище, не опейся. Хватит пока с тебя.

Леона задумчиво взглянула на подобравшееся к горизонту солнце и с сожалением решила оставить купание до утра. Не спокойно ей как-то.

Флокс шел неохотно, явно не успев до конца утолить свою жажду и вдоволь насладиться речной прохладой.

Когда, пройдя сквозь густую поросль, они вернулись в лагерь, котелок уже вовсю подрагивал от бурлящей воды. Леона привязала коня, пролила чистой ключевой водой промытую на реке крупу и, высыпав ее в котелок, добавила немного соли. Помешав кашу, она виновато глянула на друга — ему сегодня придется довольствоваться только свежей травой, да мешком люцерны, нарванной еще днем, на одном из привалов.

Подошел закат. Гул пчелиного жужжания медленно нарастал.

Девушка осмотрелась и прикрыла глаза, чутко прислушиваясь к лесу и его жителям. К тем, кто уже засыпает, надежно укрывшись в своих норках, к тем, кто только лишь пробуждается, почувствовав наступление сумерек, к тем, кто вовсе сейчас не думает о сне, суетливо пробегая по своим недоконченным за день делам. Лесные жители чутки, они многое могли поведать о том, что происходит вокруг.

Убедившись, что рядом нет никого, кого стоило бы опасаться, она села на колени, положила ладони на солнечное сплетение, как делала уже не единожды под пристальным взглядом Ружены, и, закрыв глаза, сосредоточилась на своем дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Под ладонями стало ощущаться нечто теплое и плотное. Вдох. Выдох. Мягкое тепло превратилось распаляющийся в жар. Вдох. Выдох. Тугой комок начал разрастаться, распространяясь за пределы ее тела. Вдох. Выдох. Она открыла глаза и с усилием развела руки, словно растягивая что-то очень упругое. Вдох. Выдох. Она неспешно встала и плавно подняла руки, сведя ладони над головой. Вдох. Выдох. Не размыкая ладоней, она медленно опустила вытянутые руки на уровень груди. Глубокий, наполняющий тело силой, вдох и быстрый выдох. Она резко развела руки в стороны, будто расширяя ладонями границы и обернулась вокруг себя. Развернув ладони к земле, девушка резко, с силой опустила руки, словно бросая что-то вниз и замерла. Прислушалась к себе, пригляделась. И удовлетворенно приняла свою работу — ее тело окружал плотный, надежный обережный щит, распространяющийся чуть больше, чем на размах рук вокруг нее.

Девушка подошла к пощипывающему травку Флоксу. Сосредоточенно вытянув правую руку вперед и почувствовав, как потекла из нее сила, она медленно обошла вокруг коня, очерчивая широкую границу. Когда круг замкнулся, она сняла вдоль линии небольшой кусок дерна и начертив несколько угловатых символов, прижала ладони к земле. Вдох. Выдох. Еле различимый, будто легкий ветерок, шепот. Линия налилась светом и, вспыхнув огненной чертой, погасла. Леона довольно улыбнулась и расслабленно вздохнула. Оставалось обустроить себе место для сна, поставить на всякий случай дополнительную защиту вокруг лагеря, быстренько поужинать и можно будет лечь спать. Солнце село.

Она подошла к котелку, отпихнув носком сапога попавшие под ноги веточки. Наклонившись, помешала кашу, которая как раз уже начинала прилипать ко дну, и, подтащив к костру валяющееся рядом толстое полено, с облегчением села, расслаблено вытянув ноги. Немного потянувшись, девушка придвинула к себе лежащие рядом седельные сумки, и стала вынимать из них заранее заговоренные травы, необходимые для усиления обережного круга. Конечно, ее собственного щита было вполне достаточно, места тут тихие, спокойные, опасная нечисть не ходит, и Леший здесь, людьми почитаемый, а потому добрый и гостеприимный. Но бабушка всегда учила ее перестраховываться, и Леона не собиралась пренебрегать этим советом. Тем более, когда в голове не утихают взволнованные пчелы.

Глубоко погруженная в свои мысли, она извлекла из сумки несколько веточек зверобоя и полыни, положив их на бревно и прижав бедром, чтобы не улетели, если поднимется ветер; покопалась еще немного, перебирая попадавшиеся под руку совсем не нужные сейчас предметы; и, достала, наконец, веточку чабреца, небольшую свечу и промасленный пергамент. Завернув в него травы вместе со свечой, она наклонилась и положила сверток рядом с костром — пусть воск нагреется и станет мягче.

Пока травы готовились к обряду, она, не теряя времени зря, занялась лежаком — отцепила от седельных сумок плотную холстину из кожи и раскатала ее подле костра, накрыв сверху теплым плащом. Каша закипала.

Уже беснующийся в голове рой пчел резко затих. Взволнованно вдруг заржал в своем кругу Флокс. Леона настороженно обернулась к другу и ощутила, как заиграл в волосах поднявшийся легкий ветерок. Послышался вдруг задорный девичий смех, словно звонкий колокольчик зазвенел на ветру. Леона резко обернулась. Из леса на стоянку вышла молодая девушка, вся светящаяся неземной, притягательной красотой. Распущенные светлые волосы мягкими волнами укрывали ее плечи, спускаясь золотым водопадом почти до самой земли. А одеяние ее было столь тонким, что несмотря на то, что просторная рубаха доходила ей до самых пят, оно едва скрывало девичий срам и очерчивающиеся ветром под белой полупрозрачной тканью округлые формы. Светло улыбаясь и мягко ступая босыми ногами по траве, она плавно подошла к костру и, не дожидаясь приглашения, опустилась на бревно, напротив Леоны. Разделял их теперь лишь небольшой костерок.

«Не успела», — с досадой подумала Леона, все еще сидя на только что расправленном плаще. Она выпрямилась и приветственно кивнула гостье, не выказав ни обжегшего ее изнутри страха, ни удивления.

— Ну и загревный[4] выдался денек сегодня, гнус разлетался, аки чайки над нерестом, — весело сказала девушка звонким голосом и рассмеялась.

— Да, и впрямь жарковато было, — согласилась Леона, чувствуя, как бегут по спине мурашки. Она придвинулась к костру и медленно помешала кашу, стараясь взять под контроль сошедшие с ума эмоции и унять нарастающее волнение. Страх и яркие всплески чувств, как хмельной мед для таких, как она.