Генерал дракон моей сестры (СИ) - Юраш Кристина

— Приехали! — объявил кучер, и мы стали выходить из кареты возле ателье. За покрытым узором стеклом было видно, как суетятся швеи.

Генерал спустил Витту, а потом протянул руку мне.

— Мадам… Здесь скользко.

Его пальцы обхватили мою талию — не чтобы поддержать, а чтобы удержать. На мгновение его руки обняли меня так сильно, что я задохнулась. Весь мир сузился до этой точки: горячая рука, холодный снег и желание, которое уже не спрятать.

Гессен галантно открыл дверь, а мы очутились в эпицентре шума и суеты.

— А, платье готово! Осталось только примерить! Мы должны убедиться, что оно сидит отлично! — произнесла главная швея, пока на заднем плане швеи отмеряли кружево огромной линейкой.

Я слышала, как стучат магические швейные машинки, как позвякивает фурнитура, которую две швеи выбирали из коробки.

На манекене красовалось чужое платье. Одна из девушек магией нашивала на него драгоценности.

Под моими туфлями лежал обрезок алой ленты.

— Пройдемте, — послышался голос старшей швеи.

И она увлекла за собой Витту.

— Мадам, — дыхание генерала коснулось моей шеи, и я пошатнулась. — Мне нужно с вами поговорить… Наедине.

— Здесь? — прошептала я, оглядываясь. Швеи, коробки, зеркала… Всё дышало. Всё видело. “Наедине… наедине”. Это слово вращалось внутри меня, вызывая волнение. И в этом волнении не было стыда. Только ужас — от того, что я уже не могу остановиться. — Давайте отойдем вон туда, — сказал он и взял меня за локоть. Его прикосновение было как удар током. В уголке, за грудой тканей и манекенами, было сумрачно. Тихо. Одна швея бросила на нас взгляд — не осуждающий, а понимающий. Усмехнулась и опустила глаза. “Она знает, — поняла я с ужасом. — Она видит, что между нами — не просто взгляд. А что, если видят и другие?”. Темнота здесь была не просто отсутствием света — она жила. Пахла тканью, воском и им — его кожей, его дыханием, его тьмой. Он стоял так близко, что я чувствовала, как его грудь поднимается при вдохе. Как будто он не дышит воздухом, а вдыхает меня. На мгновение мир перестал существовать. Остались только мы — и эта невыносимая, убийственная тяга между нами, которая не имеет права быть… но уже есть. — И… — начала я, чувствуя, как в горле пересохло. — К чему эта… секретность?

Глава 26

Гессен смотрел на меня так, что у меня внутри всё сжалось — не от страха, а от чего-то тёмного, живого, что вспыхнуло в животе и растеклось по венам, как яд… или как поцелуй.

Мы остались почти наедине. Почти.

А «почти» — всё равно что преступление.

Его дыхание — тяжёлое, сдерживаемое — касалось моего виска. Я не смела пошевелиться. Не смела дышать. Сердце колотилось так громко, что, казалось, швеи за стеной услышат — и поймут.

Теперь я понимала, что означали эти долгие взгляды. Что означала его рука, удерживающая мою дольше, чем положено.

Глядя в его глаза, я почувствовала… желание, которое сдерживалось силой воли. И мое тело внезапно откликнулось на него.

Он хочет меня. Он хочет сказать это. Но не скажет.

— Так, — я выдавила из себя, сжимая ладони под полушубком, чтобы не дрожали пальцы. — О чём вы хотели поговорить?

Мой голос звучал чужим. Жалким. Потому что в голове ревела совсем другая фраза:

«Скажи, что ты чувствуешь то же. Скажи, что я не одна в этом аду».

Гессен молчал.

Он просто стоял — слишком близко, слишком высокий, слишком… чужой.

Его взгляд скользнул по моим губам. Замер.

И в этом взгляде было всё: голод, боль и вопрос, на который я не имела права ответить.

— Я бы хотел… — начал он, и его голос, низкий, бархатный, с хрипотцой, будто он только что кричал — или стонал, — заставил мои колени ослабнуть.

Я ловила каждое слово, как молитву.

— …поговорить с вами… о подарке… вашей сестре, — выдохнул он.

Ложь.

Я увидела, как дрогнула его нижняя губа, прежде чем он произнёс последнее слово. Как сжался кулак у его бедра. Как напряглась жилка на шее.

Он хотел сказать совсем другое.

Но вместо этого — «подарок».

— А! — я наигранно распахнула глаза, пряча дрожь за маской глуповатой улыбки. — Теперь я, кажется, поняла, к чему эта секретность.

Я старалась говорить чуть громче, чем положено, понимая, что где-то швеи греют уши.

Он не ответил. Просто смотрел.

— Вы должны… — я сделала глубокий вдох, отводя взгляд, потому что если посмотрю ему в глаза ещё секунду — я сдам себя с потрохами. — Сначала для себя решить… Вы хотите подарок для неё? Или для того, чтобы вызвать восхищение гостей?

Он молчал. Его грудь вздымалась.

— Неужели есть разница? — наконец спросил он, и в его голосе прозвучало не удивление — а отчаяние.

— Сестре бы понравился котёнок в корзинке, — улыбнулась я, — но гости вряд ли его оценят. Гостям подавай бриллианты. Так что тут придется выбирать!

Я замолчала.

— А вы? — тихо спросил он. — Что бы хотели вы?

— Я? — удивленно спросила я.

— Да, вы, — вздохнул генерал. — По традиции я должен подарить подарок и вам за то, что вы исполняли обязанности подружки невесты. Так что бы хотели вы?

Вопрос повис в воздухе, как нож над горлом.

Я не ответила. Просто покачала головой — и, собрав всю волю в кулак, сделала шаг назад.

Глава 27

— Я хотела бы, — прошептала я, сжимая кулаки. «Она не сумасшедшая!» — слышала я голос Витты. — Чтобы вы любили ее так сильно, как могли… Она… Она замечательная. Она заслуживает уважения, любви, преданности…

Мой голос дрогнул, но я взяла себя в руки.

— Я хочу, чтобы моя сестра была счастлива, — прошептала я. — Мне этого достаточно…

Я действительно искренне хотела этого. И словно капелька исцеляющего света пролилась на мою душу. Словно этими словами я искупила все свои мысли, мечты и зависть.

Я закрыла глаза. Сейчас мне действительно показалось, что где-то на меня упал луч солнца, хотя за окном был вечер.

— Я вас услышал, — произнес Гессен. — Это всё?

— Да, — ответила я, расправляя плечи. Мне стало легче. Буквально на несколько минут.

— А! Вы тут! — послышался голос Витты. — Секретничаете, да?

Ее голос заставил меня вздрогнуть.

— Да, — ответила я.

— Рыженького, — послышался голос Витты, а она хихикнула. — Если что!

Она всё слышала. И я понимала, что всё ответила правильно. Но почему тот сиюминутный свет вдруг начал меркнуть внутри? Почему в душу снова стала заползать тьма?

«Ты имеешь право мечтать о ком угодно! Но это же не значит, что ты побежишь к нему в постель?» — думала я. — «Некоторые мечтают о нашем короле! Алессаре! Еще бы, красавец, блондин, чародей, к тому же крепко держится у власти и жениться не планирует. Но это не значит, что каждая крестьянка караулит его возле покоев!»

И вот мы уже ехали обратно. Дорога казалась мучительно долгой. Коробки то и дело падали, а мы их ловили и возвращали на место. Это было что-то вроде забавной игры.

— Держи ее! — кричала Витта, а я уже подхватывала улетающую коробку с туфлями, возвращая ее на место.

— Может, мы просто поменяемся сидениями? И тогда все это не будет падать? — предложил Гессе, удерживая несколько коробок.

— Тогда будет неинтересно, — усмехнулась Витта. — О, мы почти приехали!

Сестра выглянула в окно. Генерал тоже отодвинул занавеску, как вдруг повернулся ко мне и произнес:

— Мадам, кажется, возле дома стоит карета вашего мужа…

Глава 28. Генерал

Вилена, которая до этого улыбалась, вздрогнула и побледнела. Улыбка тут же исчезла с ее лица, а в глазах появился страх. Я никогда не видел такого страха в глазах женщины, и вспомнил, как Витта отвела меня в сторону.

«Она вся в синяках и ссадинах! У нее вся спина синяя! И в ссадинах!» — прошептала Витта, цепляясь за мой мундир. — «Там… Там живого места нет! Он не тронул только лицо, шею и кисти рук… Гессен… Разве можно так бить женщину?»