Статус: Уже не новичок (СИ) - Flow Ascold

В ход пошли все козыри. Мне было уже всё равно, что станет с ратушей. Люди тогда уже сбежали оттуда.

Я активировал демоническую форму. Меч был покрыт «Священным огнём». Спрятанные внутри меча способности одна за другой вызвали разрушения, уничтожили входные двери. Помню, как бесполезно, словно вода, стекала с его магического покрова магия молнии. Все навыки, все особенности, все артефакты — в ход пошло всё.

— Чем вы здание заставили сотрясаться так, что по нему трещины пошли? — поинтересовалась Маша, словно читая мои мысли. — Я стояла на площади и смотрела, как ратуша разваливается на части. И молилась. Всем богам сразу. Чтобы ты выжил…

— Молилась?

— Не смейся.

— Не смеюсь. — пожал я плечами.

И всё же, как ты выжил после его техники?

Рука дёрнулась. Тело инстинктивно напряглось.

Помню его финальную технику. Высокий, пронзительный звук. Энергия, собирающаяся вокруг Декарта. Я знал, что это значит. Предвидел последствия, описанные «Глубоким анализом». Магическая техника высшего ранга. Способна уничтожить целый квартал…

Я мог лишь надеяться, что способности из Зелёного щита хватит для противостояния этой накатывающейся волне. К тому моменту я сам был уже полуживым трупом. За мгновение до активации техники я увидел, как спала магическая пелена защиты с Декарта. Он стоял посреди разрушенного этажа, возведя руки над собой. Задрал голову вверх и смотрел на переливающуюся сферу, что росла и росла. Я понял, что нужно делать.

Рывок был молниеносным, с использованием «Воспарения». Я схватился за маску и сорвал её с его лица. Пожалуй, в этот момент я бы мог убить Декарта. Но умер бы сам.

Техника была завершена. И была активирована. Но без маски его магические силы ослабли в разы. И мощь взрыва уменьшилась многократно. Меня отбросило к несущей стене. Всё вокруг потемнело. Я выпил зелье здоровья и, слыша грохот и треск здания, активировал свою спасительную башню.

Здание начало рушиться. Декарт смотрел на меня. Я смотрел на него. Под ним был сохранившийся пол. Словно купол накрыл его в момент активации техники, не причинив ему никакого вреда. Но это не помогло ему, ослабленному и обессиленному. Дом рухнул, его накрыли обломки крыши.

— Как ты выжил? — тихо спросила Маша. — Я видела «Последний вздох». Он уничтожает всё. Всё…

— Я успел достаточно натерпеться, чтобы понять, в чём главная сила Декарта. И за секунду до взрыва лишил его этой силы. «Последний вздох», значит? Очень… подходит, — ответил я. — Ослабленный взрыв я пережил. И активировал башню из щита. Она спасла меня от обломков. А Декарту нечем было защищаться.

— Ты забрал у него маску в последний момент? Боже, это безумие… Всё решили мгновения!

— Так всегда и происходит. Жизнь и смерть определяет одно мгновение. Важно его не прозевать.

Мы ещё помолчали… Финал битвы хорошо отпечатался в нашей памяти. И то чувство мощи, когда я надел Маску, — тоже. А ещё вместе с ней я получил полный груз ответственности… Город и маска неразрывно связаны друг с другом. Она делает тебя крайне могущественным. Но привязывает к месту. Без неё город, что дал начало моим приключениям, обречён стать заурядным городишком. Нужно будет её вернуть. Но не сразу. Пусть Декарт в полной мере ощутит, какого это — лишаться части того, что тебе бесконечно дорого.

— Почему ты за мной пошёл? Мы ведь договаривались… — произнесла Маша вдруг.

Я повернул голову, посмотрел на неё.

— Ты же знаешь зачем.

— Хочу услышать.

Я помолчал, собираясь с мыслями.

— Ты — член моего отряда, — сказал я наконец. — Мой соратник. Мой друг. Я не мог просто отпустить тебя и надеяться, что всё будет хорошо. Не мог рисковать потерять тебя.

— Ты рисковал жизнью. Своей жизнью. Ради меня.

— Да.

— Почему?

Простой вопрос. Сложный ответ.

— Потому что ты важна, — сказал я. — Не только как боец. Не только как соратник. Ты… просто важна. Для меня. Я верю тебе. Всегда верил. Но не верил обстоятельствам, в которые ты попала. Людям, что контролировали тебя. Не верил Декарту. Он лжец и манипулятор. Я всегда это знал. И знал, что он тебя не отпустит.

Маша молчала. Смотрела на меня, поджала губы, пытаясь контролировать эмоции.

— Ты мог погибнуть, — прошептала она.

— Здесь нет бессмертных.

— А если бы не справился?

— Тогда погиб бы, зная, что сделал всё, что мог. Что не бросил того, кто мне дорог. Или был бы в плену, пока отец Графа не вытащил бы меня. Для меня это не было важно. Я знал, куда и за кем я иду.

Она отвернулась. Вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Идиот, — сказала она. — Благородный, упрямый идиот.

— Возможно.

— Точно.

Мы оба усмехнулись. Напряжение немного спало.

— А почему не убил? — спросила Маша после паузы.

— Что?

— Отца. Почему не убил? Ты мог. Когда он потерял сознание. Мог добить.

Я задумался. Это был важный вопрос. Важный для неё. Важный для меня.

— Я мог убить его и до этого. Но не стал использовать момент. Не позволил чувствам злобы завладеть мной. И это позволило мне победить. Иначе, боюсь, мы бы оба погибли сегодня. И я никогда не ставил своей целью его убийство, — не спеша произнёс я. — Я пришёл не убивать. Я пришёл освободить тебя.

— А он бы тебя убил…

— Не факт. Он знает, насколько я важен для Замахана и одного ушлого Архонта, что является его покровителем. Мне нужно было доказать, что я сильнее. Что он не может удержать тебя силой. Нужно было, чтобы он осознал, что ты не маленькая глупая девочка. Что ты тоже умеешь оценивать людей и принимать взвешенные решения.

Маша покачала головой:

— Он упрямый. Было наивно вообще идти сюда, веря в то, что он меня отпустит.

— Может быть. Но мы должны были закрыть эту главу. К счастью, мы оба остались живы. — Я замолчал, подбирая слова. — Иначе это причинило бы тебе боль. Несмотря ни на что, он твой отец. Пусть приёмный. Пусть жестокий. Пусть манипулятор. Но ты любила его когда-то. Может, и сейчас любишь. По-своему.

Маша вздрогнула, словно я задел её за живое.

— Я… — Она запнулась. — Я не знаю, что чувствую. Он вырастил меня. Научил всему. Дал дом. Но при этом… использовал. Контролировал. Не давал жить своей жизнью.

— Можно любить человека и при этом хотеть от него освободиться, — сказал я. — Это не противоречие. Это… сложность жизни.

— Откуда ты знаешь?

Я подумал о своём отце и сестре. Мне бы не хотелось их терять. Да и им меня с мамой, я уверен, тоже. Но иногда твоего мнения никто не спрашивает. Просто так складываются обстоятельства. И всё, что ты можешь сделать, — это сжать зубы, выдержать удар судьбы и идти вперёд.

— Знаю, — ответил я просто.

Маша долго молчала. Потом тихо сказала:

— Спасибо. Что освободил меня. Что не стал добивать отца… Спасибо.

— Не за что. «Русские Кабаны» своих не бросают.

Она слабо улыбнулась:

— Я столько раз слышала название нашего отряда, а до сих пор оно звучит как-то… непривычно. Словно не из этого мира.

— Зато запоминается хорошо.

Мы снова замолчали. Костёр догорал, и Маша подбросила в него несколько веток.

— А ты? — спросил я. — Чего ты хочешь? Теперь, когда свободна?

Она задумалась.

— Быть рядом с тем, кого выбрала сама, — сказала она наконец. — Идти за тем, кто может бросать вызов судьбе. И самой бросить этот вызов однажды. Идти своим путём. Не чужим. Своим.

— И куда он ведёт?

— Не знаю пока. Но… — Она посмотрела на меня. — Думаю, в ту же сторону, что и твой.

Я протянул руку, коснулся её пальцев. Она не отстранилась.

— Я покажу тебе его. И мы пройдём этот путь вместе, — сказал я.

— Вместе, — повторила она.

— Какая трогательная сцена, — раздался знакомый голос. — Прямо слёзы наворачиваются. И никаких слов похвалы той, кто позволила вам, двум голубкам, сбежать.

Алиса материализовалась у костра из ниоткуда. Её хвост лениво покачивался, а на лице играла ехидная улыбка.