Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

«Скорее всего, кланяются они и правда — Филипу, а вот провожают взглядами, может быть, и меня!».

Малолюдство Каннут отнес ко времени дня — хоть и шел день вовсю к своему завершению, но солнце стояло еще довольно высоко, чтобы бросать работы — в поле, в лугах, на огородах или еще где.

«Где там еще трудятся сельские жители?».

Глава 6

Дом, к которому они подъехали, был из числа фахверковых. И если большие бревенчатые дома окружали высокие глухие заборы, то этот, как и прочие из новых, был окружен красивым резным палисадом, за которым перед домом виднелись ухоженные садовые деревья. Их встретил невысокого роста, коренастый седовласый старик, одетый просто, но добротно — местный староста, как понял Каннут.

Поздоровавшись с магом, старик чуть задержал взгляд на парне, спрыгнувшем с лошади.

— Доброго дня вам, господин маг! Доброго дня! — старик чуть поклонился, — А это с вами кто? Или ученика взяли? Так я сколько раз вас просил моего внука взять в обучение и услужение.

— Нет, Жанно, это не мой ученик! — качнул головой Филип.

Старик снова внимательно посмотрел на Кана своими чуть выцветшими карими глазами:

— Х-м-м… на барона старого похож парнишка! А еще больше — на сына баронского! — негромко пробормотал староста.

— Ты, Жанно, ошибаешься. Это родственник Седрика, из Саксонии. Звать его Кнут Берг. Недавно приехал погостить, — изложил «легенду» маг.

— Ну да, ну да… Кнут Берг, значит. А внука баронского, стал быть, звали Каннут Бьёргсон. Понимаю, да. Другой человек, просто похож сильно, — демонстративно равнодушным тоном продолжал бормотать старик, — Ну да ладно! Пройдемте в дом, перекусите с дороги, чем боги награждают нас за труды наши.

Передав поводья коней выскочившему из ограды парнишке, они прошли в дом.

«Неплохо живет староста, очень неплохо! Дом двухэтажный, точнее — одноэтажный, но с мансардой. И размеры такие, подходящие!».

И вообще, у Кана сложилось впечатление, что деревня живет зажиточно. Совсем уж развалюх не было — ни домов, ни надворных построек.

Усадив гостей за длинный массивный стол, староста уселся в торце его. Симпатичная молодуха спорно расставила на столе плошки, ложки, а также занесла из соседнего помещения большой горшок с аппетитно пахнущей снедью.

«Ага! Что-то вроде жаркого. Или мяса, тушенного с овощами!».

Был поставлен на стол и большой кувшин пива.

И Филип, и Каннут ели жадно — успели проголодаться в пути. Старик, не торопясь, прихлебывая пиво, рассказывал магу про дела с посевами. Парню все это было не очень интересно — он и в реальной жизни не был знатоком сельского хозяйства, а здесь наименования разных культур были для него вообще пустым звуком. Потом староста плавно перешел к проблемам скота. У Кана создалось впечатление, что особой работы для мага не предвидится: контроль того, посмотреть то да се — рутина, не особо спешная.

— Все ли здоровы? — спросил Филип.

— Боги милуют нас! — начал отвечать староста, но потом покосился на Каннута и продолжил:

— Вот только из Речной деревеньки снова три семьи к нам прибились. Балуют там баронские. Снова наезжали, пограбили, да девок поваляли. Девки, конечно, что? С них не убудет, но людям обидно!

Филип хмыкнул, посмотрел на Кана, перевел взгляд на старосту и ответил:

— Ты нам-то зачем это рассказываешь? Ты пиши в Луку, в магистрат. Пусть они разбираются с теми баронами! Земля магистратская, люди, значит, — тоже. У них для этого и стража имеется.

Старик вздохнул:

— Так-то оно так! Только те беды магистратским писарям даром не нужны. Им бы только налоги собрать, да перед маркграфом отчитаться. А те бароны всякий страх потеряли, балуют все сильнее. Такого при старом бароне не было! Тот правил хоть и сурово, но порядок держал. Да, держал! И пикнуть не смели эти чучела лесные!

— А что — часто они так разбойничают? — спросил из любопытства Каннут.

— Да месяца не проходит, как то с одной стороны набегут, то — с другой! Людям это разве понравится? Вот и перебираются к нам, у нас здесь спокойно. Только как же… Там все бросить, да здесь все заново начинать? Мы-то не против, нам рабочие руки всегда нужны, но ведь людям жилье нужно предоставить, к работе приставить, землю дать под посевы.

«Х-м-м… это что же — он от меня ждет, что я вмешаюсь в происходящее? А кто я здесь такой? Внук старого барона? Ага, ага… Стоит только прокукарекать, сразу под белы ручки и — в узилище, как представителя рода захватчиков, свергнутых восставшим народом семь лет назад! Да и как мне одному против двух баронских дружин? Ерунда какая-то! Не… «нам ваших дочек и даром не надь, и с деньгами — не надь!». Хотя… молодуха эта — очень даже ничего! Лет так… двадцати пяти, не больше! Крепенькая такая, вон как задок оттопыривается! Э-х-х… надо, надо по приезде заняться нашими красотками!».

Но почему-то сам по себе вылез изо рта Каннута вопрос:

— А что — баронские дружины, велики ли?

— Да не особо! У этого… который возле гор живет, так и вообще то ли пятнадцать, то ли двадцать дружинников. А у родственника вашего, истинный господин, у того побольше — человек тридцать, наверное, есть!

— У какого родственника? — удивился Каннут.

— Ну как? Барон-то, что в Ельничной долине живет, — он же зятем вам доводится. Ваша же сестра за ним, так ведь?!

Филип чуть слышно выругался:

— Жанно! Я же тебе говорю — обознался ты! Это племянник Седрика — Кнут Берг! А ты выдумал тоже — внук старого барона! Как же?! Тот сгинул в той бойне, при штурме.

— Да я разве ж спорю? Я и не спорю. Конечно, это племянник Седрика, как иначе? Только вот до последнего при постоялом дворе жил мальчонка убогий, белобрысый. А сейчас он где? — не повышая голоса, все так же монотонно продолжал староста.

— Тьфу ты, демон тебя возьми! Жанно! Помер тот мальчонка — бревном его придавило, когда конюшню чинили!

— Жалко малого, конечно! Дай боги ему хорошего посмертия. А вот только при старом бароне такого не было…

— Вот ведь пенек тупой, деревенский! Ты меня слышишь, Жанно? Пошли со мной мальца, пусть покажет, с какого поля осмотр начинать. Кан! Ты со мной?

Растерянный происходящим, Каннут кивнул. Сидеть здесь в ожидании, пока маг закончит работу, и выслушивать от старосты это бесконечное: «а вот при старом бароне…», не было никакого желания.

Мальчишка быстро оседлал какую-то низенькую лошаденку, ростом чуть выше пони, вскочил на нее, и они втроем отправились по деревне вниз по течению реки. Каннут вовсю поглядывал по сторонам. Пока они насыщались в доме старосты, рабочий день, судя по появившемуся на улицах народу, закончился.

«Не праздничная демонстрация, конечно, но и не то безлюдье, которое нас встретило, когда въезжали в деревню!».

Народ поглядывал на них. С магом многие активно здоровались, на Каннута смотрели с удивлением и некоторой настороженностью. Пацан, сопровождающий их, на своем пони усвистал намного вперед, и с Филипом парень сейчас ехал — стремя к стремени.

— Чего это они на меня так пялятся? — недовольно, но негромко спросил Кан.

Филип засмеялся:

— Я же говорил тебе, что ты со своей белобрысой мордой выглядишь здесь, как белая ворона!

Кан хмыкнул в ответ:

— И что мне теперь делать с ней, с этой белобрысой мордой, чтобы на меня так не глазели?

— Да ничего ты не сделаешь! Привыкай. Зато обрати внимание — девки да бабенки помоложе явно тобой заинтересовались.

И это было так. Если мужики смотрели серьезно, оценивающе, то женская половина встреченных на пути, явно глядела с интересом. Были даже те, кто перешептывался с улыбками.

— Женщинам вообще очень нравится все необычное. Это привлекает их внимание, — затеял гендерный ликбез Филип, — К тому же ты собой совсем не урод.

«Ну спасибо на добром слове!» — хмыкнул про себя Кан.

— А еще… еще, похоже, здесь все еще ходят сплетни про кровожадных нордлингов, которые вместе со своей кровожадностью унаследовали от своих богов неукротимость в бою, а также — неутомимость в общении с женщинами. И размеры!