Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

Я скептически обвел взглядом крутые склоны.

— По здешним кручам скакать могут разве что горные козы.

Одна, всклокоченная и грязная, с загнутыми рогами, как раз взбиралась по отвесному откосу, полностью игнорируя законы земного притяжения.

— Вряд ли они согласятся покатать нас, да и вообще подпустят близко, — добавил я, смотря, как коза в пару прыжков преодолела оставшееся расстояние и скрылась на вершине.

— Тай, сними личину Саньфэна, — насмешливо произнес белобрысый, — она тебе не идет. А вообще жаль. Если бы удалось добыть пару-тройку шкур, могли бы воспользоваться способом вырожденцев, — заметил Вэй, и в ответ на наши недоуменные взгляды пояснил: — Только представьте! Мы в козьих шкурах, с рогами, в масках, ночью — вполне сойдем за демонов! Все племя побежит, роняя сандалии или что они там носят!

— Снова строишь планы, из которых ничего не выйдет?

— Ты прав. Не выйдет, — с притворной досадой согласился Вэй. — Из Яньлинь получится слишком милый демон, который никого не напугает.

Подруга пнула белобрысого, но из-за неудобного положения удар получился смазанным.

— Милый, — повторил Вэй, задумчиво косясь на Яньлинь и на всякий случай отползая подальше. — Нам бы пленника… Ласточка, у меня есть к тебе предложение исключительно неприличного содержания. Позволишь нам нынешним темным вечером воспользоваться твоим юным женским телом?

— Я… — гневно вспыхнула Яньлинь, от возмущения на миг растеряв все слова. — Не знаю, что ты задумал, но даже не заикайся! Я заклинательница, а не какая-то девка зеленых покоев [зелеными покоями именовались бордели]!

— Эти обезьяны как-никак мужчины. Значит, подвержены женским чарам, — не смутился Вэй. — Ты улыбнешься, как Дяочань [легендарная обольстительница, из-за которой, по слухам, едва не началась война Старших Домов], попросишь о помощи и заманишь их подальше. А уж там мы с Саньфэном разберемся.

У меня появилось желание отвесить Вэю подзатыльник: иногда его склонность к балагурству где надо и где не надо просто бесила.

— Улыбаться этим страшилам? — если бы глаза Яньлинь могли метать молнии, нашего гения испепелило бы на месте. — Ты совсем спятил⁈

— Можешь не улыбаться, — разрешил белобрысый. — Только приведи их сюда. Просто я подумал, что будет вежливее сравнить тебя с легендарной обольстительницей, чем с червяком на крючке.

Я начал понимать план Вэя, предложил:

— Давай я пойду?

Белобрысый скептически покосился на меня:

— Саньфэн, ты только не обижайся, но даже если обрядить тебя в женское ханьфу, на Дяочань ты ну никак не тянешь, — он вздохнул, словно сетуя, что приходится объяснять элементарные вещи. — Любого мужчину часовые, несомненно, воспримут, как угрозу, а потому мы с тобой только насторожим вырожденцев. Женщина выглядит слабее и беззащитнее, а потому желанная добыча.

— Я… слабее⁈ — возмутилась Яньлинь.

— Ты у нас настоящая рысь в обличьи овечки, — Вэй обернулся к Яньлинь, — А потому легко сыграешь роль наживки и добудешь нам пленника. Ну или второй вариант: мы возвращаемся к Таю на остров, отправляем последнего голубя в Дом и ждем мастеров.

— Мастера доберутся сюда в лучшем случае дня через два-три, — прикинул я.

И мы прекрасно понимали, что этих трех дней у жителей Няньшань может и не быть.

На вылазку решили отправиться в час крысы.

Ночь выдалась пасмурная и безлунная. Последнее играло нам на руку и позволило подобраться почти вплотную к костру, который дикари разожгли у входа с наступлением темноты. Мы с Вэем залегли за валуном, наблюдая за Яньлинь.

Та шла медленно, неуверенно. Остановилась на пару мгновений, собираясь с духом. Достала из сумки флакон, пригубила, всхлипнула, выругалась. А затем сорвала ленту, растрепав волосы, и решительно шагнула прямиком на свет.

— Помогите! — жалобно закричала Яньлинь. — Прошу вас, помогите!

Караульные всполошились, вскочили с насиженных мест, перехватили древки копий.

— Стой! — рыкнул правый дикарь. — Кто такой? Откуда взялась?

Увидев нацеленный на нее наконечник копья, подруга остановилась. Пару секунд помялась, а затем обрадованно запричитала.

— Слава Извечному Свету, что привел меня к вам, храбрые воины! Меня зовут Ху Лань [лисья орхидея]. Мы с мужем отстали от каравана, и на нас напали шакалы. Прошу вас, спасите моего дорогого Ли Су!

Напор Яньлинь обескуражил дикарей, и секунд пять они стояли в недоумении. Затем загоготали:

— Глупый баб! Твоего мужа уже сожрал шакал. Радуйся, что сама убежал целый.

— От зверей мы отбились, но Ли Су серьезно ранили. Он поставил барьер, а я отправилась искать помощь. Пожалуйста. Я заплачу! У вас ведь есть лекарь? Я щедро награжу его.

Глаза дикарей алчно блеснули: неужели заинтересовались золотом? Караульные переглянулись, затем один из них уточнил:

— Барьер? Невидимый стена, через который не пройти? Твоя муж прокля… заклинатель?

Или не золотом? Яньлинь умница, сразу догадалась подыграть:

— Да. Заклинатель! Дом тоже будет благодарен, если вы нам поможете!

— Ранен? Сильно?

— Он без сознания. Пожалуйста, пойдемте скорее. Я боюсь, что шакалы могут вернуться!

Тот, что слева, пихнул товарища в бок:

— Сильный рана — слабый заклинатель. Живой заклинатель хорошо. Шаман будет рад. Много радость шаману — большая награда нам.

— Много гневаться Громила, если мы покинуть пост, — возразил второй. — Давай приведем шаману баб.

Дикари задумались, косясь на Яньлинь. Я напрягся, готовый вмешаться, если они задумают утащить подругу за стену.

— За баб награда маленький, за живой заклинатель — большой. Косоглаз умный, Косоглаз знает, что делать! — заявил первый. — Криворук идет с бабой за заклинатель, а Косоглаз говорит Громиле, что Криворук отошел до ветру. Награду делить пополам.

— Почему это я идти? — возмутился Криворук.

— Потому что Косоглаз умный, но маленький, — привел весомый аргумент его напарник.

Криворук, который и впрямь отличался более крупным телосложением, неуверенно переступил на месте, явно не желая никуда идти. Но желание получить награду перевесило осторожность, и он махнул Яньлинь.

— Веди, трусливый баб. Где твой муж?

— Прошу за мной. Тут недалеко.

Яньлинь развернулась и быстрым шагом направилась в сторону холма. Мы с Вэем осторожно, боясь потревожить вглядывающегося в ночь Косоглаза, отпозли от заставы и через пару минут нагнали Яньлинь и ее спутника, тенью последовав за ними.

Минут десять шли молча. Дикарь заволновался, начал озираться.

— Долго еще? — раздраженно спросил он, пытаясь скрыть неуверенность. — Где твоя муж?

— Почти пришли, храбрейший из воинов. Я оставила его вон в тех зарослях.

Яньлинь попыталась незаметно пропустить Криворука вперед, но тот неожиданно схватил ее за плечо, потащил за собой к кустам. Заклинательница попыталась вывернуться, но дикарь держал ее крепко.

Обнаружив, что там никого нет, он пришел в ярость.

— Ты обманула меня, наглый баб!

Дикарь замахнулся, собираясь отвесить Яньлинь оплеуху.

Я призвал лозовую плеть и с размаха стегнул ею по спине Криворука. Тот выгнулся дугой и бухнулся на колени, вопя как раненый боров. Яньлинь ударом ноги повалила дикаря на землю, призвала лозу-удавник. Десятки алчных ртов с острейшими иглами-шипами нависли над поверженным Криворуком. Тот заскулил и попытался отползти, но Яньлинь наступила ему на грудь.

— Проклятые! Ты сама проклятая! — завопил дикарь. — Сгинь! Не трогай моя душу!

— Душу? — уточнил Вэй. — Яньлинь, признавайся, зачем тебе душа этого бедолаги?

— Превращу в призрака и прикажу являться к тебе по ночам, если не угомонишься.

Загорелое лицо дикаря побледнело.

— Хватит, — я поравнялся с Яньлинь. — Я и так с трудом понимаю, что он балакает. Если он еще и заикаться начнет… Как нам его потом допрашивать?

— Сам виноват, — фыркнула подруга. — Нечего было руки распускать!