Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

Белобрысый внезапно споткнулся и чуть не упал.

— Мечтая о великом, не забывай смотреть под ноги, — поддел его я.

— Знаешь, а это тянет на тринадцатую великую мудрость, — улыбнулся Вэй.

Поганец! Не мог ведь не оставить за собой последнее слово!

— Что? Выдохся, небожитель? — язвительно поинтересовался Тай. — Ненадолго же тебя хватило.

Вэй явно из упрямства решил доказать всем, что границы существуют только в наших головах, и за утро ни разу не попросил сменить его в разведке. Поначалу я не собирался отставать, но в конце концов вынужден был признать, что состязаться с белобрысым в выносливости мне пока рановато — полчаса назад вместо меня ушла вперед Яньлинь.

— Я обнаружил пропавших жителей! — объявил Вэй. — Там.

Он показал в сторону серебрящейся на солнце реки, вдоль которой то удаляясь, то приближаясь почти вплотную, мы двигались почти все утро.

— Если это твоя очередная дурацкая шутка, я поверну назад, а ты можешь оставаться и бродить по Серым землям, пока тебя демоны не сожрут! — пробурчал Тай, поворачивая повозку.

«Там» находилось в паре ли выше по течению и представляло собой вытянутый холм с крутыми каменистыми склонами, густо поросшими ивой и багульником. Река в этом месте изгибалась, окружая его с трех сторон. С четвертой была болотистая, ощетинившаяся осокой низина — похоже, в дождливый сезон, когда вода в реке поднималась, холм превращался в полноценный остров.

Влажная земля проминалась под ногами, и Тай не рискнул соваться туда с повозкой, опасаясь, что она застрянет. Тем более лошади вряд ли бы забрались по крутому склону.

Плакал навзрыд младенец. От воды веяло промозглой сыростью. В чахлой траве виднелись следы кострищ, возле которых лежали вязанки хвороста. С дальнего края ветер нес запах жареной рыбы, который смешивался с вонью нечистот от помойной ямы. Кое-где даже виднелись шалаши. Похоже, крестьяне основательно взялись за обустройство лагеря.

По прикидкам на вершине было сотни две человек, и все они смотрели на нас с робкой неуверенной надеждой. Опознав в Яньлинь травницу, ее тут же провели к лежавшему на подстилке из обломанного камыша мужчине. Сквозь повязку на его бедре проступили темные пятна крови. Среди жителей есть раненые? Это плохо. В сложившейся ситуации они станут обузой.

— Значит, это вас послал Дом?

Трое крестьян, вышедших нам навстречу, хмурились: мы, конечно, были заклинателями, но, похоже, слишком молодыми, чтобы внушать доверие загорелым до меди, повидавшим жизнь мужикам, не растерявшимся даже в Серых землях.

— Да. Мы из Дома, — Вэй улыбнулся, и от улыбки его повеяло прекрасно знакомой мне опасной уверенностью, которая заставляла трижды подумать, прежде чем спорить с первым учеником. — А вы кто такие? Что произошло?

— Жэ Ху… господин, — слегка растеряв спесь, представился тот, что стоял чуть впереди: коренастый крепкий мужик с залысинами на макушке. — А случились демоны. Закружили, головы задурили… увели в эти проклятые земли.

Рассказ Жэ Ху почти не отличался от того, что нам ранее поведал пьяница Бао Тун: когда в Няньшань заявились бродячие артисты, на представление сбежалась большая часть жителей. Неудивительно: караваны и в Доме редкость, а уж в окраинные деревни и вовсе заглядывают раз в несколько лет.

Сам Жэ Ху был занят стрижкой овец — делом важным и ответственным, не терпящим отлагательств. И прерываться не собирался, даже выругался на ряженых, что завалились в овин. А потому сильно удивился, когда спустя несколько минут (или полчаса?) внезапно обнаружил, что стоит, сжимая в руке ножницы, перед собранной из телег сценой. А после и вовсе пошел вслед за ряжеными в перья демонами — и понимал, что неправильно это, а остановиться не мог.

Очнулся уже неподалеку отсюда.

— Понятно… — протянул Вэй, оглядел временный лагерь. — Хоть и не все. Например, почему вы не вернулись?

— Серые земли же… Степные духи бесчинствуют, — подал голос один из спутников Жэ Ху. — Кто в их охотничьи угодья забредет, живым не отпустят.

— Как солнце закатилось, так и налетели, — подтвердил второй. — Целая стая. Серые, шустрые, на волков похожи. Насилу отбились, и то, потому что сюда забрались. Это сейчас река ушла, в дожди тут остров был. А всем известно, что бегущая вода — первейшее средство против демонов и злых духов. Но Юна все равно потрепали, почти до смерти.

Судя по тому, как пострадавший Юн ворчал на Яньлинь, смерть ему не грозила. Странно другое: упомянутые духи сильно походили на ту тварь, что навестила нас прошлой ночью. Если их было пять-десять, удивительно, что обошлось почти без жертв.

— Вот мы и решили отправить сыновей за подмогой, — продолжил между тем Жэ Ху. — А самим тут пока переждать. Вода есть. Рыба. Там дальше растет съедобный тростник. А днем мы дошли до леса и набрали земляных орехов. Голодно, но если затянуть пояса, несколько дней продержаться можно.

Пожалуй, разумная рисинка в поступке крестьян была. Старики и дети не смогут идти быстро — придется на полпути останавливаться на ночлег. Здесь крутые склоны и река образуют естественную преграду, а вот в чистом поле защититься от стаи будет гораздо сложнее.

— Если вы тут, значит… посыльные благополучно добрались?

— Нет. Мы никого не встречали, — ответил Вэй. Несколько человек, вероятно, ближайших родственников помрачнело, и белобрысый поспешил успокоить: — Мы могли разминуться. Бао Тун же дошел до деревни…

Кто-то дернул меня за рукав, отвлекая. Я обернулся, опустил взгляд, обнаружил возле себя насупленного растрепанного мальчишку лет восьми, тощего, чумазого с той шкодливой физиономией, от которой непременно стоит ждать проказы. В карих глазах плескался страх, но и решимость тоже.

— Не бойся. Все будет хорошо, — успокоил я его. — Мы и вас выведем, и тех, кто потерялся, непременно найдем.

Потянулся потрепать ребенка по волосам, но тот увернулся.

— Вы можете… — он покосился на беседовавших с Вэем мужчин, и страх, казалось, стал еще сильнее. — Мне надо кое-что сказать… Важное. Только не здесь!

Я оглянулся на белобрысого и, решив, что если тот выяснит что-то полезное, то потом перескажет, последовал за ребенком. Мальчишка потащил меня… в заросли. Точнее, в просвет между двумя кустами принсепии, за которыми оказалась крошечная проплешина берега. Там нас встретили еще двое мальцов, тоже растрепанных, чумазых и с почти таким же, как и у первого, испуганно-сосредоточенным выражением на лицах.

— Ну и что у вас случилось?

Мальчишки переглянулись, и один из них, показавшийся мне самым серьезным, неохотно выдавил:

— Господин заклинатель, это мы виноваты!

— Виноваты в чем? — не понял я.

— Что демоны пришли и всех забрали! — сердито, злясь на мою недогадливость, выпалил тот малец, что привел нас. — К Цинь Эр сын старосты сватался…

— Цинь Эр — это моя старшая сестра, — вклинился третий мальчишка, долговязый и лопоухий.

— Так вот к его сестре, — шкодник указал на своего товарища, — посватался сын старосты. А в деревне всем известно, что он хуже собаки и гаже свиньи!

— И Цинь Эр он не нравился.

— Она в моего старшего брата влюблена¸— тихо добавил серьезный.

— А родители побоялись отказать старосте, — вздохнул лопоухий. — Иначе жизни потом не дадут.

— Моя прабабка была ведьмой, — снова перебил шкодник. — И она говорила, что у старой дороги, ведущей мимо Гнилых болот, на границе Серых земель растет дуб, в который ударила молния. И если на рассвете произнести нужные слова, то за недругом явится проклятый дух.

— Чтобы дух тебя самого не тронул, нужен особый амулет.

— А для вызова травы, шерсть черной кошки и…

— Вот мы и решили…

— Так, постойте! — запутавшись в их гомоне, оборвал я мальцов. — Вы втроем пошли к старой дороге…

— Вчетвером, — поправили меня. — С нами еще Гюрен был.

Кажется, так звали мальчишку, который принес весть о проклятии.

— Вы вчетвером пошли к сгоревшему дубу и провели обряд, о котором рассказала вам ведьма-прабабка?