Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

— Что бы ты еще понимал… — пробурчал Тай, которого упоминание рыженькой, похоже, задело за живое.

— Я понимаю, что никогда не откладывай на завтра то, что можно отложить на послезавтра: пользоваться шансом нужно сейчас или не пользоваться никогда. А потому хватит рассиживаться, — белобрысый поднялся. — Саньфэн, идем? Как насчет того, чтобы основать Дом поклонников Яньлинь?

— Не вмешивай меня в свои идиотские задумки.

Поднялся. Перевели дух — и хватит тратить время. Проблемы сами собой не решатся. Как гласит седьмая великая мудрость: кто не возделывает сад, не получит урожай.

К вечеру собаке надоело трусить за повозкой, и она скрылась в траве. Вэй, который последние полчаса пытался рисовой лепешкой подманить псину поближе, огорчился:

— Вот и куда она сбежала⁈ Мы ведь почти подружились.

— Решил примерить ханьфу Оранжевого Дома? — поинтересовался я. — Тебе не пойдет.

— Много ты понимаешь в мужском ханьфу! — возразил Вэй, задумчиво рассмотрел лепешку и, сочтя ее годной, откусил. — Давай лучше спросим у мастера в это вопросе. Эй, ласточка, как думаешь, к лицу мне оранжевый цвет?

— Очень, — отозвалась Яньлинь. — Сразу будет видно, от кого следует держаться подальше!

Вэй переборщил с шутками во время их последней совместной разведки?

Яньлинь внезапно свесилась с козел, что-то разглядывая в траве, а потом спрыгнула на землю.

— А это уже обидно, — заметил белобрысый.

— Яньлинь, ты чего⁈ — окликнул я.

Вэй временами та еще язва, но вряд ли подруга из-за него решила бы демонстративно топать пешком.

— Цзин цзе, — Яньлинь показала сорванный «колосок» с мелкими синими лепестками. — Крайне полезная травка. Останавливает кровь, снимает озноб.

— Помочь тебе? — предложил я.

— Вытоптать полянку? — искренне удивилась подруга. — Или ты беспокоишься за меня? Я нарву немного, и вас догоню.

До озера, которое мы присмотрели для ночевки, оставалось шагов триста, на много ли окрест не было ни единой живой души. К тому же Яньлинь — заклинательница, и не самая слабая, а потому я молча кивнул.

Распряженные лошади мирно щипали пожухлую стелющуюся по земле траву. В воздухе висел терпкий горький запах ковыля. Озеро блестело серебряным зеркалом, в которое кокетливо заглядывала покруглевшая Чанъэ [богиня Луны]. Сегодня она не отличалась терпением и выбралась на небосвод еще до того, как солнце скрылось за горизонтом.

Низкорослый кустарник, росший по берегам, не годился для костра: сырые ветки горели плохо, давали много дыма и мало жара, но нам все-таки удалось испечь несколько лепешек. Горячие, с луковым соусом они показались нам изысканным блюдом.

Пока мы возились с ужином, начало смеркаться.

— Похоже, Яньлинь предпочла общество трав и местных духов, — заметил Вэй.

— А нечего было строить из себя знатока женских сердец, — злорадно заметил Тай.

— Пойду, позову ее, — я поднялся.

Стоило удалиться на пару десятков шагов от костра, и я оказался наедине с безлюдными Серыми землями. Над головой загорался светляками звезд небесный купол. Успокаивающе шелестела, колыхаясь волнами под ладонями ветра трава, над которой плыли языки тумана. Мир наполняла тишина — сонная, глубокая, всеобъемлющая.

Подругу я, скорее, почувствовал, чем увидел: в зеленом ханьфу она была почти незаметна.

— Яньлинь!

Заклинательница подняла голову, а в следующий момент я заметил метнувшуюся из травы тень.

— Берегись!

«Плащ Лозы» я призвал инстинктивно, и бросившаяся на Яньлинь тварь, наткнувшись на препятствие, отлетела прочь. Извернулась, напала снова — на меня. Неведомым образом, просочилась сквозь созданную мной терновую завесу, внезапно оказавшись вплотную. Взвизгнула, получив в морду чистым фохатом, и… скрылась в траве.

Я развеял подставившую меня печать: пальцы слегка подрагивали при воспоминании об оскаленной пасти перед моим лицом. Обернулся к Яньлинь:

— Ты в порядке?

— Д-да, — подруга явно испугалась, но быстро взяла себя в руки. — Что это было? Как ты тут оказался?

— Ты задержалась, — ответил я на второй вопрос.

На первый я ответа не знал: зверь отдаленно походил на волка, поджарый, крупный, дымчато-серый. Быстрый и очень опасный

— Прости, братец Саньфэн. Кажется, я увлеклась.

Она сгребла выроненные травы, среди которых обнаружились не только синие колоски, но и красные звездочки, и еще какие-то коренья, завернула обратно в ткань и убрала в сумку.

— Зачем вы обидели бедную зверушку? — поинтересовался Вэй, подходя. Незаметно развеял печать.

— Эта бедная зверюшка едва не обидела нас!

— Она просто хотела поиграть…

— Можешь остаться и сам поиграть — и с ней, и со всеми остальными, кто явится.

Вэй обвел задумчивым взглядом горизонт, но заводить близкое знакомство с обитателями Серых земель и особенно их желудками не пожелал, так что к костру мы вернулись втроем.

— Чем вы там занимались? — поинтересовался Тай.

— Охотились, — отозвался белобрысый. — Тебе меховая накидка не нужна, случайно? Там, в поле, бегает.

Тай помрачнел, пробормотал под нос что-то про самоуверенных дураков, которых ничему-то жизнь не учит, на что белобрысый не преминул ответить, что уроки бывают разные и какие из них усвоить, человек выбирает сам. Завязался спор, в котором белобрысый, ожидаемо, переболтал всех.

Вечер прошел относительно спокойно. Но, помня о дымчатой твари, перед сном мы возвели барьер вокруг повозки и выставили часовых. Первая смена досталась Яньлинь.

Справа похрапывал Тай. Слева сопел Вэй.

Вдалеке, отзываясь дрожью земли, застучали барабаны. Где-то рядом, невидимая в темноте, завыла давешняя тварь — протяжно, тоскливо, зло, жалуясь на судьбу и злых людишек, оставивших ее без ужина. Я поежился и на всякий случай еще раз проверил защитный барьер..

Вокруг клубился туман. Глушил звуки. Скрывал все, что находилось дальше вытянутой руки. Время тоже растворялось в тумане, и я не знал, сколько уже брожу в этом месте. Как я очутился здесь?

Я кого-то искал? Меня кто-то звал?

Звал!

Когда я это понял, туман внезапно развеялся, и я обнаружил, что стою посреди безлюдной пустоши, а в десяти шагах, задумчиво подперев кулачком подбородок, сидела на камне уже знакомая мне по прошлым видениям заклинательница. Забранные в высокий хвост волосы черной шелковой рекой стекали на плечи. Темное с серебристым отливом ханьфу выгодно подчеркивало и белизну кожи, и изгибы точеной фигуры.

Прекрасная, как богиня! Или… демоница?

При воспоминании о пожиравшей мир черной плесени, я невольно попятился.

Покрытая то ли инеем, то ли налетом пепла трава хрустнула под ногами. Заклинательница обернулась, удивленно посмотрела на меня и даже, мне показалось, обрадовалась. Что-то спросила.

Я развел руками, показывая, что не слышу ее.

Девушка задумалась.

Взмахнула рукой и прямо из воздуха вытащила кисть для рисования, уверенно и мягко провела ей, оставив изящный след из белых искр. Склонила голову, оценивая результат, и, видно, удовлетворившись, уверенно нарисовала еще одну линию. А затем еще одну.

Что она делает? Я не знал, но выглядело красиво, словно танец, пусть вместо положенного веера в ее руках была кисть. Я не шевелился, боясь отвлечь и помешать.

Постепенно линии начали складываться в картину. Проявились глаза под дугами роговых отростков. Обозначилась пасть и когтистые лапы. Встопорщился гребень. Тонкое гибкое тело покрылось монетами чешуи.

Белый Дракон?

Она нарисовала Великого Дракона?

Незнакомка закончила символ Белого Дома, игриво щелкнула пальцами по лбу дракона. И тот внезапно ожил! Потянулся, стряхивая пыль и разминая лапы, облетел вокруг создательницы, словно желая обнять, а затем резко взмыл вверх.

Мир начал наливаться цветом. Изумрудной зеленью трав. Пламенем цветов. Лазурью неба.

Дракон извивался шелковой лентой, то устремляясь в зенит, то проносясь над самой землей, то оказываясь так близко, что поднятый им ветер обдувал кожу, принося запах хризантем, и трепал полы моего ханьфу. Но едва я тянулся коснуться гибкого тела, он устремлялся прочь, словно предлагая поиграть с ним в догонялки. На провокацию я не поддался, понимая, что не мне соревноваться с ним в скорости.