Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

— МЯЯЯУУУ! МРРРРААААА! КХХХСССС! ШШШШИИИ!

Я замер, перо застыло в миллиметре от пергамента. Отто вскочил, лицо побелело, клиновидная бородка задрожала. Мои рыцари схватились за рукояти мечей, Годфрик чуть не уронил кубок.

Дверь палатки распахнулась с такой силой, что полотнища задрожали. Ворвался мой перекошенный от ужаса стражник, который стоял снаружи.

— В-Ваша Светлость! — захлебнулся он. — Кошковоины! Они… они ЗДЕСЬ! Сейчас! Тут!

Прежде чем я успел осмыслить «ЗДЕСЬ» и «СЕЙЧАС», в проеме возникла фигура. И все поняли, почему стражник был так напуган.

Лира фон Китилэнд.

Тетка Марицель не врала. «Энергична» — это было мягко сказано. Она стояла там, словно розовый смерч, только что пронесшийся через лагерь. Розовые, чуть растрепанные ветром волосы, обрамляли лицо с острыми, милыми скулами и большими, миндалевидными глазами — сейчас они горели холодным аметистовым огнем. Над волосами — два нежных, пушистых розовых уха, настороженно подрагивающих. Из-под короткого, практичного, но явно дорогого плаща цвета спелой сливы вился игривый розовый хвостик с белым кончиком, который нервно бил по воздуху, как хлыст. Она была невысокой, стройной, но в ее позе, в каждом мускуле чувствовалась пружинистая, хищная сила. И от нее… пахло. Не кровью или порохом. Пахло теплым парным молоком и чем-то диким, степным.

— Как⁈ — пронеслось у меня в голове. — Замок — полдня скачки! Она только письмо получила! Как она…?

Мои мысли прервались. Лира не стала стоять в дверях. Она вошла. Не просто вошла — она вплыла в палатку с грацией императрицы, которой принадлежит все, на что падает ее взгляд. Ее аметистовые глаза метнули молниеносную оценку: я за столом, Отто напротив, документ, перо в моей руке.

И тут она действовала.

Быстро. Невероятно быстро. Один миг — она у входа. Следующий — она уже сзади меня. Ее руки обвили мою шею и грудь сзади в объятии, которое было одновременно страстным и властным. Ее щека прижалась к моей, кожа удивительно мягкая и теплая. Пахло молоком еще сильнее.

— Мой будущий супруг, — ее голос был низким, бархатистым, как мурлыканье, но с ледяной сталью внутри. Она говорила прямо мне в ухо, губы почти касались мочки. — Уже заключает союзы… без меня?

Я сидел, превратившись в соляной столб. Мозг отказывался обрабатывать информацию. Тепло ее тела, запах молока, нежные волосы, щекочущие шею… и абсолютная, хищная опасность, исходившая от нее. Я был в ахуе. Полном, абсолютном, космическом ахуе.

Но это было еще не все.

Правая рука Лиры, обнимавшая меня спереди, скользнула вниз. Легко, как будто так и было задумано. Минуя пояс, она юркнула ПРЯМО КО МНЕ В ШТАНЫ. Теплые, цепкие пальцы нашли то, что искали, и… мягко обхватили мои яйца.

Я ахнул. Не от боли. От шока. Ее ладонь была теплой, движения — почти нежными, но в них была абсолютная уверенность и… предупреждение. Она просто держала их. Играючи перебирала пальцами. Как мячики. Как свою собственность.

— Ммм… — она тихонько мурлыкнула мне в ухо, и от этого звука по спине пробежали мурашки. — Не волнуйся, любимый. Я просто… проверяю твою лояльность. И твои… активы.

А ее взгляд? Ее взгляд был прикован к Отто. И в этих огромных, красивых аметистовых глазах не было ни капли тепла. Только лед. И обещание медленной, мучительной смерти. Она не говорила ни слова. Ее взгляд кричал: «Посмотри на него. Это МОЙ. Тронь. Попробуй обмануть. И я вырву твои кишки когтями и поиграюсь с ними, прежде чем ты умрешь».

Отто замер. Весь его пафос, его бархатный голос, его важная бородка — все испарилось. Он сидел, вжавшись в спинку стула, глаза вылезли на лоб, скулы побледнели под легкой щетиной. Он смотрел на руку Лиры, скрытую у меня в штанах, потом на ее лицо, и по его лицу было видно — он ВСЕ понял. И ему было до жути страшно. Его собственная рука дрожала, когда он попытался отодвинуть кубок.

Сэр Годфрик, напротив, смотрел на Лиру с открытым восхищением. Его глаза блестели.

— Ох, кошечка… — прошептал он с благоговейным придыханием, забыв про вино. — Какая… энергичная…

Я же сидел. Тепло Лиры сзади. Ее рука, играющая с моим достоинством спереди. Запах молока в носу. Ледяной взгляд моей «невесты», пригвождающий барона к месту. И полная, абсолютная невозможность пошевелиться или что-либо сказать. Мой разум лихорадочно пытался найти выход:

Вариант А: Рывнуться. Риск: остаться без яиц.

Вариант Б: Заорать. Риск: спровоцировать кошкодевицу.

Вариант В: Обосраться. Риск: уронить авторитет перед новой женой и вассалом.

Выбор был невелик. Я выбрал Вариант Г: Сидеть и охуевать. Проклятие неловких моментов накрыло меня с головой, но на этот раз… с розовыми ушками и теплой лапкой в штанах. И черт возьми, от ее прикосновений и этого мурлыканья в ухо у меня начало вставать. Что, учитывая ситуацию и присутствие Отто, было верхом сюрреализма.

Лира почувствовала это. Ее пальцы слегка сжались, вызывая волну странного удовольствия и дикого ужаса одновременно. Она тихо хихикнула, ее дыхание стало горячим у меня на шее.

— Ох, какой ты скорый, мой князь, — прошептала она так, что слышал только я. — Но деловые вопросы… сначала деловые вопросы. — Она подняла голос, обращаясь к Отто, но не отводя от него своего хищного взгляда. — Так что там у Вас, барончик? Какой бумажкой ты пытаешься моего дракончика обвести вокруг пальца? Покажи-ка тетке Лире.

Ее рука внутри моих штанов слегка пошевелилась, напоминая, кто тут главный в переговорах. И кто держит ключ к моей… лояльности. Я сидел, боясь дышать, и молился, чтобы моя драконья магия не решила проявить себя именно сейчас и именно в паху. Это был бы эпик-фейл космического масштаба.

Глава 7

Кошачья верность драконам

Большой пальчик Лиры, теплый и удивительно ловкий, продолжал свое дерзкое исследование под тканью моих штанов. Интенсивно, нагло, с кошачьей точностью, он скользил по самой чувствительной точке, заставляя меня стиснуть зубы и впиться пальцами в ручки кресла. Весь мир сузился до этого невероятного прикосновения, запаха парного молока и ее хищного взгляда, пригвождавшего бедного Отто к месту. Барон лихорадочно показывал ей пергамент, тыча пальцем в пункты, голос его дрожал:

— В-вот здесь, светлейшая Дева Лира… обязательства вассальные… военная помощь… а тут… исключительная верность Дому фон Драконхейм… ни капли лукавства! Чистейшая правда! Как слеза младенца!

Лира слушала рассеянно, ее аметистовые глаза скользили по строчкам, но я чувствовал — она читала не текст, а самого Отто. Его страх, его пот, его мелкую дрожь. И ей это нравилось. Внезапно она вытащила руку.

Я аж вздохнул с облегчением, мгновенно расслабившись. Глупец. Расслабившийся дракон — легкая добыча.

В следующее мгновение она резко развернулась и плюхнулась ко мне на колени. Не села — воссела. Ее упругая, невероятно соблазнительная попка в тонких, обтягивающих штанах (ткань? кожа? неважно!) приземлилась прямиком на моего вставшего, как монолит, «товарища». И начала ездить. Не просто сидеть. А именно ездить. Медленно, чувственно, с кошачьей грацией, покачивая бедрами, создавая невыносимое трение сквозь слои ткани. Я аж закатил глаза, стиснув зубы так, что челюсти затрещали. Она продолжала читать договор, ее хвостик с белым кончиком весело извивался, щекоча мне шею и лицо, то забираясь за воротник, то легонько шлепая по щеке.

«Так продолжаться не могло!» — проревело что-то драконье внутри меня. Я — Князь! Потомок Драконов! Папа Разврата и Гроза Королей! Меня не будут дразнить в шатре перед вассалом!

Левой рукой я резко и властно обхватил ее талию, прижал к себе так, чтобы каждый в палатке видел — она моя. Под моим контролем. Правая рука вырвала пергамент из дрожащих пальцев Отто. Резкий жест. Уверенный.

— Позволь, моя хорошая, — мой голос прозвучал на удивление низко и спокойно, хотя внутри все горело от ее движений на коленях.