— Да! Именуемые, Предназначенные, Обещанные, Колдуньи, Решающие… — вспоминаю я имена из последнего сна.
— Боже мой! — всплескивает руками Генриетта Петровна. — Боже мой!
— Даже так? — позволяет себе удивиться и Елена.
Антон впадает в ступор и не произносит ни звука, побледнев и покраснев одновременно.
— Ты видела его? — наклонившись ко мне, строго спрашивает Елена.
— Кого его? — отбиваюсь я.
— Решающего, — напоминает Елена. — Ты видела его? Он говорил с тобой?
— Видела. Говорил, — сознаюсь я, устав от всего: от их вопросов, от своих снов. — Он странный. Надоедал. Приставал. Из ваших?
— Тебя кто-то, кроме него, видит, слышит? — не отвечая на мои вопросы, продолжает допрос Елена.
— Нет, — спокойно сознаюсь я. — Никто больше. Только он.
— Значит, так! — бодро распоряжается Елена. — Пилюли, чтобы не спать. И занятия. Сколько сможем — сделаем!
— Я не буду пить ваши пилюли! — возмущаюсь я их наглой и откровенной попытке сделать из меня наркоманку.
— Тогда вас перебросит раньше времени! — испуганно убеждает меня Антон. — А этого нельзя допустить! Это верная смерть!
— Вы когда свои курсы фальшивые открывали, уровень опасности оценивали? — нападаю я. — Или вам закон не писан?
— Мы с таким уровнем попаданок не работали никогда, — растерянно отвечает Антон, тут же, получив наказание в виде тяжелого черного взгляда, смущенно краснеет.
— Это ты не работал! — резко отвечает Елена. — А мы с Генриеттой Петровной работали. И много раз!
Генриетта Петровна с достоинством кивает и выходит.
— Где Полинка? — возвращаюсь я к мысли о подруге.
— Мы отправили ее домой на такси, — успокаивает меня Антон.
— Не верю! — действительно, не верю я.
— Позвоните ей и убедитесь! — предлагает Антон.
Под его насмешливым взглядом я набираю Полинку.
— Любка! — радостно кричит она. — У тебя всё в порядке?!
— А у тебя? — спрашиваю я.
— Я уже дома! Зайду к тебе завтра, — обещает Полина.
— Давай так, — прошу я. — Без звонка не приходи! Дай выспаться!
— Договорились! — смеется она и отключается.
Возвращается Генриетта Петровна. Она несет маленький серебряный поднос, на котором блюдечко с тремя розовыми таблетками и стаканчик воды.
Вспомнив фильм про мужественного советского шпиона, взятого в плен, я прячу таблетки за щеку, как запасливый хомяк, и старательно запиваю их водой. По подозрительному виду Генриетты Петровны очень похоже, что она хочет заставить меня открыть рот, но не решается.
— В вас скрыта огромная сила, — вздохнув, говорит мне Антон. — Надо научиться ею управлять. Но мы можем не успеть вас этому научить. Вернее, точно не успеем за два дня. Дольше держать вас без сна мы тоже не сможем. Точнее, сможем, но нельзя. Поэтому…
— Поэтому начнем! — Елена садится напротив.
Меня пока волнует только одно: надо как-то выплюнуть таблетки, которые вот-вот растворятся за мокрой щекой.
— Можно выйти? — вежливо спрашиваю я. — Если долго будем заниматься, я недотерплю.
Размякшие розовые таблетки весело крутятся в водяной воронке унитаза. Опоить я себя не дам. Мне нужно быть в уме и твердой памяти, когда они будут меня тренировать. Ха! Связались с дочерью двух юристов!
— Даже если вы вызвали рвоту, — обращается ко мне Антон, караулящий меня у дверей туалета, — вам это мало поможет. Уже пять минут, как вы выпили таблетки. Они уже действуют.
— Прекрасно! — бодро отвечаю я. — Давайте заниматься! Мы остановились на моей небывалой силе.
— Сила в тебе большая, — подтверждает слова Антона Елена. — С ее помощью тебе придется действовать экспромтом. И я не уверена, что получится. Прислушивайся к себе. Направляй. Больше мне тебе посоветовать нечего. По-хорошему это месяца три тренировок.
— А у нас их нет? — глупо спрашиваю я.
— А у нас их нет, — спокойно подтверждает Елена, успокаивая меня ласковым голубым взглядом.
— А если я категорически не хочу никуда перемещаться? — живо интересуюсь я у тренеров.
— И это от тебя не зависит, — утверждает Елена.
— Но вас ведь всех арестуют! — потрясенно выкрикиваю я.
— За что? — искренне удивляется Антон.
— Если я перемещусь туда, то меня не будет здесь. Так? — растолковываю я непонятливым слушателям.
— Так! — кивает мне Антон.
Генриетта Петровна скорбно поджимает губы. Елена насмешливо молчит.
— Ну! — радостно констатирую я. — И что?
— И что? — не понимает меня Антон или делает вид, что не понимает.
— Меня же будут искать. Я не сирота. У меня есть родители, кстати, юристы. Брат. Подруга. Вообще друзья, — продолжаю я убеждать собеседников в напрасности их затеи.
— Это большое везение и счастье! — соглашается со мной Антон. — Семья — главное в жизни.
— Зачем вы делаете вид, что не понимаете меня? — удивляюсь я.
— Мы прекрасно тебя понимаем, — Елена украшает свое лицо улыбкой на миллион долларов. — Только ты зря нас запугиваешь и угрожаешь. Неумело, непрофессионально.
— У меня просто нет опыта борьбы с мошенниками, — ворчу я в ответ.
— Никто не свяжет твое исчезновение с нашим офисом, — доверительно сообщает Елена. — А если и свяжет, то ничего не докажет. Тем более вины нашей в твоем перемещении нет. Скорее, наоборот. Мы пытаемся сделать всё, чтобы облегчить тебе перемещение и пребывание там.
— Пусть так, — соглашаюсь я, бесконечно хваля себя за махинацию с розовыми таблетками. — Пусть всё так, как вы говорите. Вам это зачем? Какая выгода?
— Это наша миссия, — буднично отвечает Антон. — Мы не можем ее не выполнить. У нас приказ.
— Чей приказ? Министра МЧС? — смеюсь я, глядя на серьезное лицо Антона.
— Хозяина, — неожиданный ответ звучит из уст Генриетты Петровны.
— И кто же ваш Хозяин? — стараюсь сдержать истерический смех. — Бог Кузя? Вельзевул? Люцифер?
— Бога Кузи нет, а Вельзевул и Люцифер в вашей культуре — синонимы, — улыбается мне Антон.
— А в вашей? — цепляюсь я к словам.
— В нашей нет ни ваших богов, ни ваших дьяволов, — Антон перестает улыбаться. — У нас своих хватает.
— Даже перебор, — бормочет Елена, смеясь серыми глазами. — Можно было бы на парочку поменьше.
— Не чувствую должного почтения, — упрекаю я своих тренеров. — А ваш Хозяин не входит в число ваших божеств?
По тому, как смущается Антон, бледнеет Генриетта Петровна и хмурится Елена, понимаю, что с их Хозяином шутки плохи.
— Валите всё на меня! — радостно советую я своим наставникам. — Хозяин поймет, что на меня тратить силы не стоит, и отстанет от вас, а вы от меня!
— Приказ отдан и может быть отменен только Хозяином, — спокойно и строго говорит Елена. — Но..
— Но за последние пару тысяч лет он его ни разу не отменял! — перебивает Елену Антон и сам пугается того, что сделал.
Елена испепеляет Антона карим взглядом и даже гневно приподнимает брови. Похоже, парень сейчас тоже отпросится в туалет.
— Вернемся к твоей силе, — заметным усилием успокаивает себя Елена. — Научись себя чувствовать. Делать это придется на ходу. При внезапной переброске постарайся не выдать себя ничем: ни словом, ни делом.
— Поменьше болтайте и еще меньше спрашивайте, — добавляет Генриетта Петровна.
— До встречи с суженым, которая может и не состояться, присматривайтесь ко всем мужчинам возле вас, — подключается к инструктажу Антон.
— В вашем случае главный знак — это прикосновение Решающего, — вдохновляется разговором со мной Генриетта Петровна. — Если будет хоть какая-то реакция, значит, это может быть тот, к кому вас призвали в тот мир. Пар для Решающих не осталось ни в одном мире. Поэтому даже частичное совпадение — это ваш козырь.
— В следующий прорыв постарайтесь коснуться Решающего, — монотонно наставляет меня Антон, и я вытягиваю губы уточкой.
— Прикосновение было? — деревянным голосом уточняет Елена. — И была реакция? Я верно понимаю?
— Ну… — по-прежнему держу губы уточкой. — Можно и так сказать…
