— Будем одеваться, госпожа? — робко спрашивает девушка.
— Ты кто? — повторяю я свой первый вопрос.
— Нинон, госпожа! — девушка делает глубокий поклон, оставаясь с приклоненной головой, пока я не переспрашиваю:
— Нина?
— Нинон, госпожа! — терпеливо поправляет девушка, во все глаза глядя на меня. — Как к вам обращаться, госпожа? Шанель? Или как велел господин?
— А как велел господин? — интересуюсь я, просто любопытно.
— Лунет, госпожа! — склонившись в новом глубоком поклоне, с придыханием отвечает Нинон. — Господин велел называть вас госпожа Лунет. И теперь я понимаю, почему вас так нарекли, госпожа! Вы главная ценность нашего господина, хотя он вас еще никогда не видел!
Час от часу не легче! Господин, который меня не видел. Служанка, называющая меня Лунет и не понимающая, что такое унитаз. Мне снова снится мир Фиакра. Я всё-таки заснула! Елена будет ругаться, Антон сетовать, Генриетта Петровна поджимать губы.
— Одевай — веди на завтрак! — наконец, решаюсь я досмотреть этот сон до конца.
Прошло явно больше, чем десять-пятнадцать минут. Фиакра поблизости не наблюдается. Впервые. Может, мой таинственный господин, который меня никогда не видел, и есть он? Под каким-нибудь новым, трудно произносимым именем?
— Мне кажется, что наряд недостоен вас, госпожа! — опять причитает Нинон, махнув рукой в сторону огромной тахты, на которой разложено чудесное платье пепельно-розового цвета, украшенное золотой вышивкой. Этакое платье принцессы или феи!
— Простите! — Нинон снова бросается на колени. — Я осмелилась выбрать это платье, потому что не видела ваших глаз! Теперь оно кажется мне совершенно неподходящим! Простите! Мы не успеем приготовить другое! А господин ждет вас за завтраком!
— Не надо другое! — устало вздыхаю я. — Будем завтракать в этом!
Надо же как-то сдвинуться с мертвой точки в этом странном сне! И где Фиакр? Он мне должен! Я не сдала его Елене!
Предвкушая встречу с Фиакром, я позволяю себя одеть. Нинон делает это с небывалой сноровкой и нескрываемым удовольствием. Платье оставляет плечи открытыми. Нинон набрасывает на меня накидку в цвет платья с огромным капюшоном, только на пару тонов темнее.
— Чтобы пройти по дому, не открывая лица, — объясняет Нинон, увидев мой любопытный взгляд. — Видеть вас может только господин.
— А ты? — удивляюсь я.
— Ну… — смущается Нинон. — И я.
— Почему? — допытываюсь я.
— Вы же Promis! — восклицает Нинон. — Хотя…
— Что хотя? — допрашиваю я Нинон, начиная сердиться.
Promis. Обещанная. Я? Вот уж нет!
— С чего ты взяла? — хмурюсь я.
— Я предположила. Господин намекнул. Я решила… Простите! — Нинон бросается на колени.
Да что ж такое-то! Что за раболепие!
— Пошли к господину! — совершенно устав, тороплю я.
Ну что, товарищ Фиакр! Готовьтесь к битве! Перво-наперво потребую, чтобы перестал мне сниться. Потом просто проснусь. Как-то так…
Опустив голову в капюшоне, медленно иду за Нинон по огромному дому, больше похожему на Летнюю резиденцию русских царей. Нам встречаются слуги в ливреях, служанки в форменных платьях с белоснежными накрахмаленными фартуками. Каждый замирает в глубоком поклоне и не отмирает, пока мы не отойдем метра на три-четыре.
Наконец, в одном из небольших залов мы останавливаемся. За длинным столом, покрытым белой скатертью, сидит незнакомый мне мужчина лет сорока-сорока пяти. При нашем появлении он встает и идет навстречу, широко раскинув руки и так же широко улыбаясь. У мужчины открытое приветливое лицо. Темно-синий домашний сюртук идет этому блондину чрезвычайно, делая похожим на актера, исполняющего партию Ленского в известном телеспектакле.
— Дорогая Лунет! — протягивает он мне руки, и я подаю свои.
Сразу обе, так как не знаю, сколько рук надо подавать. Если надо одну, то какую именно? Какой стороной вверх? Тыльной или ладонью? Эх, Генриетта Петровна!
— Как отдохнули с дороги? — бархатный голос мужчины приятно щекочет кожу рук, которые он целует.
— Спасибо, плохо, — честно отвечаю я.
— Вашу накидку, госпожа! — обращается ко мне Нинон, снимая с моих плеч накидку.
Руки тянутся поправить декольте, но я сдерживаюсь. Приготовив приветливую улыбку, прямо смотрю на разгибающегося мужчину, еще не отпустившего мои руки. Он выпрямляется во весь рост, оказавшись выше меня на голову, доброжелательно смотрит на меня голубыми глазами и вдруг застывает, побледнев.
— О боги! — шепчет он так потрясенно и испуганно, словно я воскресла из мертвых и пришла забрать его с собой туда, откуда явилась. — Sorcière!****** Je ne comprends pas!*******
____________________
*Почему бы нет? Pourquoi pas?
**На войне как на войне. À la guerre comme à la guerre.
***Большое спасибо. Merci beaucoup
**** Как дела? Coman Sava?
***** Моя малышка. Mon bébé
******Колдунья! Sorcière!
*******Я не понимаю! Je ne comprends pas!
Глава 5. Средь шумного бала, случайно…
У вас нет другого списка?
Потому что это не список,
это какая-то перепись населения!
Фильм «Золушка», 2002 г.
— Простите, милая Лунет, простите меня! — мужчина кажется таким виноватым, что на мгновение мне представляется, что он сейчас рухнет на свои колени и начнет целовать мои.
— Как можно меньше говорить, а побольше слушать, — вспоминаю я совет Генриетты Петровны и свято ему следую.
Я ничего не отвечаю на извинения господина, просто милостиво киваю.
— Вы напуганы! — восклицает мужчина. — Не бойтесь! В моем лице вы встретили самого верного и преданного защитника!
Хотелось бы знать, от кого. Но спрашивать до поры, до времени не буду. Защитник лучше, чем нападающий.
— Но почему ваш опекун не предупредил меня? — непонимание в голубых глазах мужчины довольно искреннее.
О! У меня и опекун есть? То есть, у этой самой Лунет.
Распахиваю глаза с горячим желанием продемонстрировать невинный и ничего не понимающий взгляд.
— Что вы! — тут же реагирует он на мой взгляд. — Я не обвиняю. Ни в коем случае! И даже понимаю, почему ваш опекун был так скрытен и взял такую скромную сумму! Просто сейчас неловко мне! Но я готов! По первому требованию! Нет! Я сам! Сам предложу вашему опекуну приличную доплату, достойную вашего статуса!
Известие о том, что я много стою в этом странном сне, не поднимает мою самооценку, а пугает по-настоящему. Я еще раз киваю. Мужчина воспринимает мой кивок как небесную милость и даже расправляет плечи.
— Позвольте проводить вас к столу, моя милая! — радостно выдыхает он.
Но я медлю в раздумьях, собеседник понимает мое бездействие по-своему.
— О боги! — всплескивает он руками. — Простите мою бестактность! Ваш Gardien! Хранитель Андрэ Бошар. Я предполагал, что буду Хранителем Обещанной… Но вы… О боги! Мой отец был бы счастлив! Как жаль, что он уже умер! Я, его сын, рожденный Хранителем для Дестинэ, становлюсь Хранителем Sorcière. Быть Хранителем для Promis — честь для нашей семьи, но для единственной на все миры Sorcière… Моя голова идет кругом! Вы же простите мою бестактность, милая Лунет!
— Давайте завтракать, — решаюсь предложить я, устав стоять.
На то, чтобы не качаться из стороны в сторону и не сгибаться от усталости, я трачу последние силы. Очень хочется получить опору под пятую точку.
— Прошу! — торжественно приглашает меня за стол Хранитель меня Андрэ Бошар. — Завтрак сегодня недурен!
За завтраком нам прислуживает только Нинон. Чтоб я так жила! Это не завтрак! Это званый ужин на десять персон. А персон только две: я и мой Хранитель.
Икра трех цветов: белая, черная, красная. Мясная нарезка, красно-розовая, сочная, аппетитная. Тарелка с сырами: от нежно-белого до темно-оранжевого. Свежеиспеченные булочки, несколько десятков то ли полублинов, то ли полу-оладьев.
