Нинон наливает мне кофе, густой, черный-черный, потрясающе ароматный, пахнущий чем-то пикантным, вроде имбиря.
— Благодарю вас за честь, мне оказанную! — продолжает свой панегирик Андрэ (буду называть так). — Простите за пафос, но одно осознание того, что я единственный на все миры Хранитель Sorcière…
Мило улыбаюсь, такой же улыбкой поблагодарив Нинон за кусочек сыра с медом. Мерси Генриетте Петровне за столовый этикет!
— Удобно ли вам в вашей комнате, дорогая Лунет? — любезно интересуется Андрэ. — Не хотите ли вы что-нибудь в ней изменить?
Хотя я и не собираюсь задерживаться в этом костюмированном сне, предусмотрительно не спешу отказываться, кивая.
— Прекрасно! — Андрэ доволен моей реакцией. — Завтра же сообщите ваши пожелания Нинон. Она мне передаст.
Киваю.
— Первый ваш бал через два дня, — смакуя бекон, сообщает мне Андрэ. — Для подготовки катастрофически мало времени. Предлагаю его пропустить, сославшись на ваше легкое недомогание. А уж к балу у нашего короля Базиля, который будет через неделю, мы успеем подготовиться!
Киваю.
Меня, надеюсь, через несколько минут тут и не будет. Бал так бал. Как скажете, Хранитель!
— По закону я обязан поставить в известность короля о том, что у меня в доме находится Sorcière. А он известить императора. А уже тот — самого Решающего, — неторопливо рассуждает Андрэ, отдавая должное то ли блинам, то ли оладьям, на которые Нинон намазывает икру.
Ага! Получается, что Решающий узнает о моем появлении в его мире последним. Прикольно! Теперь мне любопытно, что именно он решает. И почему ему должны отдать Колдунью, за которую меня принимают все. Кстати, почему принимают сразу, сходу? И отчего все так радуются, узнав, что я Sorcière? Детектив, а не фэнтези!
— Королю я напишу сразу после завтрака, а вы, дорогая Лунет, отдыхайте, готовьтесь к балу в тишине и спокойствии, — тепло, по-отечески обращается ко мне Андрэ. — Вы же понимаете, что, кроме Нинон и меня, пока, до первого представления Решающему, никто не может ни видеть вас, ни общаться с вами?
Киваю.
— И вашему опекуну я напишу, не медля ни минуты! — горячо обещает Хранитель. — Он достоин высокой награды, этот удивительно скромный человек!
Киваю.
— Главные драгоценности привезут завтра, остальные доставят, когда будут готовы все наряды на бал короля, — как само собой разумеющееся, сообщает мне Андрэ. — Не скучайте, дорогая! И не волнуйтесь! Ваших институтских познаний должно вполне хватить для первого бала.
Киваю.
Моих институтских познаний? Прекрасно! Я тут еще и в институте учусь… или училась. Институте благородных Колдуний или потенциальных невест Решающего?
Мне катастрофически не хватает знаний об этом мире. Если бы перемещения существовали в реальности… Смешно получилось: нереальность в реальности! Так вот… Если бы перемещения существовали в реальности, то первой моей задачей должна была бы стать добыча информации.
Киваю для верности дважды. Пора бы и этому сну закончиться.
Далее завтрак проходит в тишине, слышны только легкий звон столовых приборов и звуки мягких движений Нинон вокруг стола.
— Дорогая Лунет! — проводив меня до моей комнаты, прижимается к моей руке губами Хранитель. — Ваша красота и скромность наполняют мое сердце гордостью! Та стойкость и то терпение, которое вы, по словам вашего опекуна, проявили во время обучения в институте, то усердие, которое вы продемонстрировали наставникам, восхитили меня еще до встречи с вами! Но теперь я нахожусь в состоянии полного восторга и благоговения! Вы, будучи Sorcière, обучались наравне с Promis! Это ли не сила духа? Это ли не истинное благородство? Это ли не пример для подражания?
Киваю, стиснув зубы.
Пока Нинон снимает с меня платье, заменяя его пеньюаром и шелковым халатом, прикидываю, как мне получить информацию от этой девушки, не выдав себя. Время идет, а сон не прекращается. Анекдот затягивается. Если бы это была очередная встреча с Фиакром и его бабами, еще куда ни шло! Но Хранитель, опекун и милая, но странная служанка на одну девятнадцатилетнюю Любу Тихомирову — это явный перебор!
— Госпожа Лунет! — Нинон собирается унести мое платье в соседнюю комнату. — Вам удобнее принять портниху до обеда или после?
— Портниху? — переспрашиваю я, обрадовавшись возможности поговорить, не являясь инициатором разговора.
— Конечно! — радостно восклицает Нинон. — Вам, как Sorcière, приготовленный гардероб теперь совершенно не подходит! Платья сшиты для Promis.
— Я не привередлива, — равнодушно отвечаю я, прощупывая почву. — Могу довольствоваться тем, что есть. Это же большие расходы.
— Что вы! Это большая честь, госпожа! — тут же отвечает Нинон и начинает тараторить. — Господину Хранителю она предоставлена по праву рождения! Он никому ее не уступит! Особенно этому отвратительному господину Хранителю Лефевру!
Поняв, что сказала лишнее, Нинон испуганно прикрывает рот обеими руками, потом бросается на колени.
— Ой! Простите! Господин отрежет мне язык за то, что в его доме я произнесла это имя!
— Он не узнает, не переживай, — ласково произношу я, втираясь в доверие к девушке. — Ты верна своему господину и мне?
— Служение вам и господину — честь и награда для меня! — горячо убеждает меня девушка.
— Окейно… То есть, похвально! — ласково говорю я, жестом заставляя ее подняться. — Пусть портниха будет до обеда. Ей можно меня видеть?
— Ой! Сейчас! Принесу! — Нинон исчезает с моим платьем в соседней комнате, потом выбегает оттуда и, наспех сделав легкий поклон, вылетает за дверь моей комнаты.
Пожимаю плечами и иду в соседнюю комнату, которая оказывается… гардеробной. Видимо, моей. Здесь платья, шляпки, шали, туфельки, веера, манто и шубки. Вот Полинка бы удивилась! Полинка…
Сон не просто затянулся! Сон затянул!
— Госпожа! — окликает меня вернувшаяся Нинон. — Вот! Это надо надеть сейчас и привыкнуть к ним.
В большой прозрачной банке голубого стекла янтарно-желтая жидкость в гелеобразном состоянии. В ней утонули два коричневых цветочных лепестка.
— Что это? — почти вырывается у меня, но я в последнюю секунду удерживаю слова внутри. Вдруг я должна знать, что это? И оказываюсь права.
— Господин сказал, что вы знаете, что с этим делать, — протягивает мне банку служанка.
Важно киваю, ощущая, как легкая паника по капельке просачивается в мое сознание. Конечно, знаю! Я ж тут институт Обещанных для Решающего закончила! Как бы не оказалось, что с золотой медалью или красным дипломом!
— Я оставлю вас одну, госпожа! — обращается ко мне Нинон. — Таинство ритуала требует этого!
Приехали… Таинство ритуала! Какого ритуала?!
Оставшись одна, я с недоумением смотрю на банку с коричневыми лепестками. Судорожно вспоминаю, было ли что-нибудь в рецептах, которые я заучивала, про коричневые лепестки в желе… Не было.
А что, если клин клином? Может, если я лягу сейчас спать, то вернусь в свою нормальную жизнь? Вырвусь из этого странного затянувшегося сна. Надеюсь…
Я ложусь на кровать, вытянувшись в струнку, закрываю глаза и жду. Сон не приходит. Это потому, что я волнуюсь. Нет! Не волнуюсь — боюсь! И понимаю чего. Того, что я все-таки переместилась… И меня разоблачат в этой реальности на раз! Даже думать не хочу, какие тут наказания для перемещенных лиц. Или какие сумасшедшие дома. А еще балы эти…
Мычу мелодию старинного романса, ощущая себя одинокой брошенкой:
Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.
Если предположить худшее, и я переместилась, что мне делать? Господи! Я не верю, что это говорю! У кого получить информацию?
Нинон болтлива, но предана Хранителю. Запросто все мои вопросы ему перескажет! Еще этот опекун, который может вернуться в любой момент и не признать во мне свою Лунет. И где эта самая Лунет? А если она появится? В мире, где правят бал французские имена, наверное, и гильотина есть? По крайней мере, именно с ней моя память услужливо связывает всё французское. Кринолины, веера, шпаги и… гильотина. Правят бал… Опять бал!
