Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

Их было двое, молодых девушек или женщин, что стояли в нескольких метрах от него, в кустах.

— Ты посмотри на него! Русалок он пробовать собрался! — засмеялась одна из них, та, что выглядела постарше, — А умеешь уже, пробовать-то?

— А ты сама попробуй, вдруг понравится? — усмехнулся он.

— Вот еще! У меня муж есть, чтобы пробовать всякое-разное! — скрывая улыбку, отвергла девушка его предложение.

— Так разное пробовать надо — с разными! А то так и не поймешь — каково оно! А с одним и тем же — какой интерес?

— Ты посмотри, Клара, какой самоуверенный мальчишка! У самого и усы еще не выросли, а такое предлагает! — продолжая улыбаться, обратилась старшая к своей подруге.

— Красавица! Усы в этом деле — не главное! — засмеялся Каннут.

— Ох и наглый же ты, нордлинг? — покачала головой женщина.

— Наглость, красавица, это второе счастье! Не будешь наглым — ничего от жизни не получишь: ни вот таких красавиц, ни монет серебряных, ни коня доброго.

Красавицами эти девушки, если честно сказать, не были. Невысокого роста, как все здесь, в чистой, но простой рабочей одежде. Даже фигур толком не разглядеть. Но глазками карими посверкивали заманчиво.

В этот момент послышался голос мага:

— Кнут! Где ты там? Уснул, что ли?

— Кнут, значит? А ты, выходит, с магом приехал? Значит, Кнут-белянчик… А тыничего так, только нахальный больно! — протянула старшая, уже разворачиваясь, чтобы уйти.

— Ну и куда же вы? А поцеловаться на прощанье? — разочарованно вздохнул Кан.

Девушки засмеялись и скрылись в кустах.

— Я здесь, господин маг! — отозвался Каннут и принялся, чертыхаясь, натягивать на влажные еще нижние штаны те самые «джинсы» синего цвета.

— А ты чего разделся? — удивился Филип, выйдя на берег реки, — Или уже успел какую-нибудь крестьянку оприходовать?

— Да, я ждал, ждал вас, а потом решил искупаться в реке, — пояснил парень.

— Ты что, здесь купался?! — ткнул пальцем в сторону воды маг.

— Ну а чего такого? Хоть пыль дорожную с себя смыл! — ответил Кан.

— Здесь же течение, да и вода холодная! — продолжил удивляться Филип, — Местные, если купаются, то ближе к деревне: там река разливается, течение потише, помельче и вода теплее.

— Да откуда я знал? И что, мне нужно было туда ехать, чтобы малость поплавать?

Маг хмыкнул и махнул рукой:

— Все же странные вы, нордлинги. Хотя я слышал, что там, на Севере, твои родичи даже зимой в реках купаются. Или в море? Не помню.

Покачиваясь на лошади, Каннут с грустью вспомнил про разбудивших его селянок.

«Филип говорил, что они чуть ли не сами на спинку падают. А эти что-то «не повелись». Ладно, подождем до возвращения. Думаю, в таверне девчонки будут и впрямь сговорчивее!».

Уже изрядно смеркалось, когда они вернулись к дому старосты.

— Лорри, накрой нам за домом, в беседке! — отдал распоряжение все той же молодухе Жанно.

За домом старосты среди каких-то цветущих кустов располагался длинный стол под навесом. Стол этот окружали вкопанные в землю широкие лавки.

В этот раз кушанья, предложенные им, были более разнообразны: кроме уже опробованного жаркого, было и просто жареное со специями мясо, и куча каких-то порезанных овощей на блюде, из которых Кан опознал лишь помидоры, пироги с разными начинками.

Еще в таверне, обнаружив среди прочих продуктов, имеющихся на кухне, помидоры, Плехов откровенно обрадовался: он любил томаты в любом виде! И в салатах, и солеными, и жаренными, и даже просто — есть их с хлебом, обмакивая в крупную соль. Здесь, правда, макать целый помидор в солонку вряд ли бы получилось: были эти помидоры огромными, размерами с два крепких мужских кулака. Но вкус их был вполне знаком.

А вот картофеля, к его огромному сожалению, в этой реальности, если можно так назвать сон Плехова, — не было. Его, впрочем, вполне заменял какой-то сорт корнеплодов, внешне похожий на большую репу. Ее чистили и варили, а также жарили и тушили. На вкус было похоже.

И сейчас эта репа присутствовала на столе — как в жареном, так и в вареном виде, посыпанная мелконарезанной зеленью и политая каким-то растительным маслом, чуть горьковатым и пряным на вкус. Вкусно!

Пиво было светло-коричневым, густым и резковатым, но вкусным.

Они с Филипом насыщались долго и размеренно. И маг, и Кан снова проголодались: один — за работой, другой — после купания и дремы на берегу. Староста ел мало, а больше попивал пиво и покуривал короткую трубочку.

— Господин маг! Вам приготовлена привычная вам комната. А вам, истинный господин, я предлагаю спать на сеновале, над конюшней.

Не успел Каннут обидеться от такого вот унижения: то — «истинный господин», то — спать на сеновале, в конюшне, как староста пояснил:

— В доме будет душно. А над конюшней у нас комната имеется. Мы туда купцов пускаем, когда ярмарки у нас проходят. Чисто там, и дышится не в пример легче. Лорри уже все там для вас приготовила. Ну ладно, вы сидите, пиво вот еще пейте, а я пойду спать. Время уже позднее, вставать рано. Переговорить, господин маг, мы с вами и утром можем.

И старик ушел.

Разлив пиво по кружкам, Филип тоже набил трубку и закурил. Над масляными светильниками, подвешенными над столом, порхали мотыльки и ночные бабочки, было тихо и свежо.

— Ты всегда так дотошен в осмотре крестьянских полей? Сколько же вы с этим мальчишкой провозились! — покачал головой Кан.

Маг хмыкнул:

— Предпочитаю все делать тщательно, чтобы не переделывать после и не ронять свой авторитет у местных.

— Я думал, ты там руками поводишь, магией все окутаешь — раз-два и готово!

— Кан… я же говорил тебе: магия не всесильна. Я, конечно, мог бы сделать, как ты сказал, но сколько бы я в этом случае обработал посевов? Сто квадратных локтей? Двести? А что потом? А потом бы мой запас силы иссяк, и жди, пока он накопится вновь! — отмахнулся Филип, — А так я все осмотрел. Завтра распишу старосте, что и где надо распылить из эликсиров или смесей, где полить лишний раз, а где наоборот — полив временно прекратить.

— Вот я и посмотрю — твоя работа больше подобает агроному, а не магу!

— Опять эти древние слова! Агрос или агорос… площадь, местность, поле. Это у древних эллов, я помню! Номос — установление, правила. Какой интересный у тебя багаж знаний, Каннут! И очень странный. Зачем тебя Гавасий всему этому учил — ума не приложу! Как интересно было бы покопаться в твоей памяти — что там еще хранится? — засмеялся в итоге своих размышлений маг.

— Моя голова не сундук, чтобы там копаться! — проворчал Кан, — Да и, честно признаться, мне и самому было бы очень интересно узнать — а что я еще знаю.

— Ладно… Как я уже сказал — со временем, надеюсь, постепенно ты будешь вспоминать все, что вложил в твою голову наставник.

Маг пыхнул трубкой, потом склонился над столом ближе к Кану и прошептал:

— А ты молодуху видел?

Каннут кивнул.

— Племянница Жанно. Они тут недалеко на выселках жили. Мужа ее деревом придавило, когда он дрова готовил. Я тогда приехать не успел — помер мужик. Ты присмотрись к бабенке: молодая, голодная. Да и глаз на тебя положила, я же видел, как она на тебя поглядывала! Не теряйся, парень! Нам и завтра здесь ночевать предстоит. Я весь день на полях пробуду — чего тебе там со мной делать? Покатайся в округе, посмотри, полюбопытствуй. Я попрошу Жанно, чтобы он с тобой внука отпустил, пусть покажет тебе округу.

— Так это… с молодухой той… Племянница же Жанно! А если староста обидится?

— Каннут! Жанно сегодня тебя сразу узнал, зря только все это придумывали, про племянника Седрика. То есть ты для старосты — внук барона, господин! Для него это не обида, а честь великая! Он вполне может и дочку свою предложить, если племянница чем не угодит! Хотя — нет! Дочка у него уже в довольно зрелом возрасте. Тогда — внучку! В общем, глупости не говори. Авторитет твоих родных тут у крестьян ещесилен, хоть и ушли они уже к богам давненько. Ты желанный гость в любом доме: в том, где живут те, кто застал живыми твоих близких. Я не раз слышал, что твой дед был господином, каких поискать!