Танцор Ветра. Том 2 (СИ) - Зайцев Константин

— Ты выбрал. И сделал это не сердцем, не страхом, но рассудком. — Он подошел ближе. — Испытание Силы пройдено. Следующее будет Единство.

А мне оставалось идти дальше. Второе испытание ждало впереди.

Туман рассеивался. Призрачные стражники растворялись в воздухе, словно восковые фигуры под солнцем. А я все стоял в центре пустого зала, ощупывая взглядом пространство, которое, казалось, изменилось. Стало тихо, очень тихо.

— Второе испытание, — раздался голос чиновника-призрака. — Началось…

Я не успел ответить. Пол под ногами дрогнул, и зеркальная гладь серого камня сменилась водной гладью. Прямо посреди зала возникла арка, невысокая, но украшенная теми же иероглифами, что я видел в зале с мандалами — древние символы, означающие «вспоминать», «принимать» и «оставлять».

Я шагнул в арку.

Вода не хлюпнула, не омыла. Она впустила меня — и вдруг исчезла. Я стоял в знакомой комнате. Слишком знакомой.

Тепло. Свет. Книги, свитки, мягкий ковер, чернила с резким запахом — комната наставника.

Он сидел на подушке, спиной ко мне. Чертил что-то кистью на длинной полосе бумаги, а я, юный, — я вдруг понял, что я снова юный, — стоял сзади, ожидая, когда он закончит. Я помнил этот день. Это было в тот день, когда он дал мне первую настоящую задачу — украсть печать торгового гильдмастера и подменить приказ о поставке. Я тогда думал, что это просто тренировка. Думал…

Я шагнул ближе — и картинка дрогнула. Наставник повернулся. Но его лицо было другим. Не тем, что я знал.

Это было мое лицо. Взрослое, испуганное. Искаженное болью.

— Что ты забыл? — спросил он.

— Что?.. — я отшатнулся, но голос был мягким, почти отеческим. И это делало больнее.

— Что ты забыл из того, чему я тебя учил?

Из ниоткуда появились образы. Пылающие здания. Кровь. Убийства. Мой кинжал в чьем-то горле. Крик. Шепот. Страх. Приказы, которые я не понимал. Приказы, которые я выполнял.

— Ты стал сильным, Фэн Лао. Но знаешь ли ты, для чего? — продолжал он. — Ты можешь ломать кости, но знаешь ли ты, как не сломать душу?

Я хотел закричать, но не мог. Грудь не слушалась. Я хотел убежать, но ноги вросли в землю.

— Это вода, — произнес голос наставника, теперь уже с оттенком чиновничьего холода. — Вода не убивает. Вода запоминает. Она течет сквозь века, и если в ней гниль — она ее уносит. Но если в ней истина — она ее хранит. Что течет в тебе, Фэн Лао?

Передо мной всплыли образы моего пути. Подвалы. Воровские норы. Тайная канцелярия. Шахты. Духи. Кровь. Глифы. И где-то в этом — мои мысли, мои сомнения, мой страх быть никем, даже с силой драконорожденного.

— Я… — голос дрогнул. — Я не знаю. Я не уверен.

Образ наставника кивнул.

— Принято.

Все исчезло.

Я оказался снова в зале. Камень был влажный. Ладони дрожали. В висках стучало. Но сердце… сердце стало легче.

Передо мной стоял призрак-чиновник. Его лицо было серьезным, но в нем больше не было холода. Он смотрел на меня, как смотрят на ответившего правильно ученика.

— Ты прошел второе испытание. Ты не оттолкнул свою тень. Не попытался забыть. Не солгал себе.

Он замолчал, а затем добавил:

— Осталось последнее. Я в тебя верю Фэн Лао.

Я ждал, что будет снова туман. Снова искаженная память или обман. Но этого не случилось. Каменный пол под моими ногами зазвенел, как железо, и с глухим щелчком открылся вниз, уводя меня в новое помещение. Я спустился, и за спиной тут же сомкнулась дверь.

Это место было другим.

Я оказался в Зале Порядка и Дисциплины.

Не мрачном и не величественном — а безупречно правильном. Прямоугольное пространство, идеально выверенное до последнего цуня. Каждый камень пола подогнан, каждый стык отполирован. Стены увешаны печатями и приказами. Я видел таблички, расписанные древними знаками — символы суда, повиновения, наследия, закона. А в самом центре зала — две вещи.

Весы.

И трон.

Весы были старинные, из черненого металла, покрытого письменами. Чаша слева была пуста, как пустота в душе. Чаша справа — сияла, наполненная крошечными, почти незаметными знаками. Капли воли. Частицы долга. Резонанс чужих решений, принятых и исполненных. В них была тяжесть тысяч судеб.

Трон — из кости и железа. И на нем сидел никто.

Я понял без слов.

Третье испытание — сделать выбор. Принять власть.

Я сделал шаг вперед, и голос — голос уже не призрака, а самого Долга, заговорил в голове:

— Ты прошел путь вора, шпиона, убийцы. Ты познал Силу, ты выдержал Единство, но теперь — иное. Теперь ты должен решить.

— Здесь, в этом месте, власть — это не привилегия. Это ярмо. Это долг без конца. Эта шахта, наполненная мертвыми и обреченными, не освободит тебя, если ты примешь трон.

— Примешь ли ты вес чужих жизней? Примешь ли печать власти, если за нее никто не похлопает по плечу, если никто не скажет: «молодец»? Если власть — это одиночество, боль и служение?

Передо мной на пьедестале вспыхнула печать чиновника шестого ранга, украшенная знаками пяти драконов. Вокруг — цепи из света, что тянулись к трону.

Я стоял. Молчал. Смотрел. И думал.

Я — не герой. Не святой. Я вор. Я убийца.

Но кто освободит эти души, если не я?

Если я уйду, власть снова возьмут мертвецы, и снова будет литься кровь. Я не святой. Но я жив. И я умею делать выбор.

— Я приму, — сказал я.

Я подошел к трону. Коснулся печати. Цепи света рванулись ко мне и сомкнулись на запястьях.

Это было больно. Не физически — гораздо глубже.

Я чувствовал, как в меня вплетается чужая власть. Чужая структура. Сотни протоколов, имен, правил. Тысячи голосов. Все ждали приказа. Я мог их отпустить. Мог приказывать. Мог судить.

На весах слева загорелся свет — моя воля.

И баланс сместился.

Весы дрогнули. И замерли.

Голос прогремел:

— Вес уравновешен. Ты признан. Отныне ты — исполняющий обязанности управляющего Печати Заточения. Служи. Или исчезни.

Я сел. Трон не обжигал. Он просто принимал. Меня — таким, каков я есть.

И в этот миг, за спиной, я услышал шаги.

Чиновник-призрак, теперь преклонивший голову.

— Добро пожаловать, преемник.

Когда последние слова старого духа стихли, и его облик начал тускнеть, я все еще сидел на троне. Его взгляд был тяжелым, но спокойным. Он кивнул мне в последний раз — не как враг, не как наставник, а как предшественник, исполнивший долг.

И исчез.

Все вокруг стало тише. Даже факелы будто уменьшили пламя. Казалось, само подземелье затаило дыхание.

А меня захватило странное вдохновение, я поднялся с трона и подошел к столу. Взяв кисть и чистый лист бумаги, я начал писать. Да я не знаю как это делать по всем правилам канцелярий, но я чувствовал, что должен издать указ и подтвердить его своей печатью.

Во имя Закона, по праву крови Драконорожденных

и по воле духа, передавшего Печать. Я, Фэн Лао,

исполняющий обязанности Хранителя Порядка в Горных Тюрьмах,

повелеваю:

Пусть души, что присягнули Империи и отдали ей службу — освободятся от пут, и вернутся в Великую Реку Перерождения с честью, как положено тем, кто исполнил долг.

Пусть души заключенных, что приковали себя к этим камням страстью, страхом и виной, — будут освобождены. Пусть их пребывание здесь будет зачтено Небесной Канцелярией как срок службы и искупления, и суд над ними свершится по заслугам.

Да растворится печать над этим местом, и покой вернется туда, где был крик и железо.

Да будет так. Пока жив я — таков мой приказ. А если паду — пусть его завершит тот, кто примет Печать.

Иероглифы ложились ровными столбцами один за другим, а когда я закончил, то почувствовал как незримый поток ветра толкнул меня в спину призывая завершить указ. Надрезав палец я капнул кровь на белоснежный лист бумаги и сделал оттиск печати завершая начатое. Стоило мне ее оторвать от бумаги, как в этот миг комната содрогнулось.