Абсолютная Власть 4 (СИ) - Майерс Александр

— Побежал собираться! — воскликнул Артём, срываясь с места.

Я перевёл взгляд на брата. Он сидел не шевелясь.

— А ты как, Миша? — спросил я тише.

Он пожал плечами, продолжая смотреть в сад.

— Всё нормально.

— Не похоже, — я присел рядом с ним.

Михаил молчал ещё с полминуты, а затем тяжело вздохнул.

— Не знаю. Не знаю, что теперь делать. Столько времени я мечтал только об одном — о свободе и о мести. А теперь… — он с силой сжал кулак здоровой руки, — свобода есть, а мстить, оказывается, некому. Вернее, ты запретил. И ты был прав, демоны меня возьми. Но что мне теперь с этой свободой делать? Я снова в заточении. Только теперь не в каменном мешке у Муратова, а в самом себе. Отсюда не сбежишь.

Я понимал каждое его слово. Война и месть давали простую, чёткую цель. Мир же оказывался куда сложнее.

— Тебе нужно время, брат. Просто отдохнуть. Насладиться миром.

— Наслаждаться? — Михаил горько усмехнулся. — Сидеть сложа руки, пока ты разгребаешь последствия? Нет, это не для меня. Я бы лучше… — он повернулся ко мне, и в его глазах вспыхнул знакомый огонёк, — отправился побиться с монстрами. Слышал, на востоке, в предгорьях появилось много разломов? Маги говорят, что активность монстров возросла. Вот где можно размяться.

Я смотрел ему в глаза, в которых бушевала буря не выплеснутой ярости. И понял, это именно то, что ему нужно. Не отдых, а действие. Не покой, а направленная агрессия. Возможно, это был не лучший способ справиться с внутренними демонами, но для Михаила — единственно возможный.

— Хорошо, — согласился я. — Собери небольшой отряд проверенных ребят. Самых отчаянных. И отправляйся на зачистку. Но, Миша, — я положил руку ему на плечо, — твоя задача — защитить наши границы, а не искать смерти. Понял?

Он кивнул, и в его взгляде появилось что-то похожее на облегчение.

— Понял. Спасибо, Владимир.

Вскоре мы втроём уже сидели в просторной карете. Артём строил планы, с кем именно из дворян стоит встретиться в первую очередь. Михаил, глядя в окно, уже мысленно был в предгорьях, его пальцы выбивали барабанную дробь по рукояти кинжала.

Я наблюдал за ними, и какая-то часть тревоги отступала. Они были живы. Они были со мной. И у каждого была своя роль в этом хрупком мире, который мы пытались построить.

На развилке дорог карета остановилась. Артём первым выпрыгнул из неё.

— До встречи, — сказал я ему. — И будь осторожен. Не все дворяне благоразумны.

— Не беспокойтесь, Владимир Саныч! Всё хорошо будет. Черепушку воронью с собой взял, если что!

Рыжий лихо вскочил в седло своего подведённого коня и, помахав нам на прощание, развернулся и поскакал прочь. Несколько дружинников отправилось за ним.

Михаил вышел следом. Его уже ждала группа из десятка солдат — таких же угрюмых и готовых к драке. Миша коротко кивнул мне.

— До скорого, брат.

— Возвращайся целым, — ответил я.

— Я уже давно не целый, — Михаил стукнул по металлической руке. — Но постараюсь больше ничего не потерять!

Он улыбнулся — впервые за долгое время его улыбка была почти естественной — и, отдав команду, повёл свой маленький отряд по другой дороге, ведущей в предгорья, где бушевали аномалии.

Карета снова тронулась. Я остался один в тишине, глядя в окно на удаляющиеся фигуры. Каждый отправился по своему пути, чтобы защищать наш общий мир каждый на своём фронте. А я ехал навстречу новой, пока ещё неясной угрозе, чувствуя странное успокоение.

Мы были в движении. Мы не сдавались. И пока мы вместе, у этого региона ещё есть надежда.

Карета подкатила к поместью Ярового вечером следующего дня. В отличие от вычурных усадеб аристократов вроде Муратова или даже нашего родового гнезда, это место напоминало скорее укреплённый форпост.

Высокие, лишённые украшений стены, мощные ворота, над которыми тускло горели кристальные фонари, отбрасывающие резкие тени.

Меня встретил у крыльца сам Пётр Алексеевич. При свете факелов он выглядел ещё внушительнее, чем я предполагал. Высокий, плечистый, с прямой, как палка, спиной. Его лицо, изборождённое морщинами и перечёркнутое ужасным багровым шрамом от виска до подбородка, светилось искренним радушием.

— Владимир Градов! — его голос был низким и хрипловатым, будто простуженным. — Добро пожаловать. Поздравляю с победой. Настоящей победой, не политической шелухой. Слышал, вы Рудольфа Сергеевича на колени поставили? Хе-хе. Давненько ждал, когда кто-то это сделает.

— Ваше сиятельство, — я кивнул, пожимая его могучую, мозолистую руку. — Благодарю за приглашение.

— Да бросьте вы эти титулы, — он махнул рукой, приглашая меня внутрь. — Здесь не светский приём. Зовите по имени.

Внутреннее убранство дома соответствовало внешнему — никакой роскоши. Стены из грубого камня, на них — старое, видавшее виды оружие. Арбалеты с усиленными дугами, мечи с зазубренными клинками, артефакты. Всё это висело не для красоты, а как рабочий инструмент.

Мы прошли в столовую, где уже был накрыт стол. Никаких изысков — крупные куски жареного мяса, печёный картофель, чёрный хлеб и глиняный кувшин с квасом. Настоящая еда для настоящих мужчин, как бы пафосно это ни звучало.

— Угощайтесь, не стесняйтесь, — Пётр Алексеевич отрезал себе внушительный ломоть мяса. — Лось! Сам добыл. На северных склонах развелось их много.

Мы ели, и разговор сначала крутился вокруг войны. Яровой расспрашивал о ключевых сражениях, тактических ходах. Его вопросы демонстрировали глубокое понимание военного дела. Потом он посмотрел на меня прямо:

— А дракон? Во время штурма вашего поместья. Говорят, вы его в одиночку положили.

— Не совсем в одиночку. Без Очага я бы не справился.

Пётр Алексеевич одобрительно хмыкнул, его шрам изогнулся.

— Умно. Использовать то, что есть под рукой. Многие забывают, что сила — она не только в мышцах или заклинаниях. Я вот как-то с кракеном на море сражался. Чудовище в три раза больше моего корабля. Три дня удирали, заманивали в ловушку между скал, а потом я вогнал ему в глаз зачарованный гарпун! — он ткнул вилкой в воздух. — Тварь сбежала, но больше в тех водах её не видели.

Мы говорили ещё около часа, и я ловил себя на мысли, что мне с этим человеком невероятно легко. Он был прямым, честным и не играл в словесные игры.

После ужина Яровой предложил пройти в каминный зал. Комната была такой же аскетичной: несколько крепких кресел, громадный камин, в котором потрескивали поленья, и карты на стенах.

Пётр Алексеевич разлил по бокалам коньяк, опустился в кресло, и его лицо внезапно стало серьёзным. Вся предыдущая радушность сменилась настороженной озабоченностью.

— Ну а теперь, Владимир Александрович, к делу, — он отпил коньяка и поставил бокал на стол. — Пригласил я вас не только чтобы познакомиться. Есть проблема.

— Слушаю.

— Несколько дней назад, на самом севере Приамурья, монстры атаковали деревню. Обычное дело, скажете? — он покачал головой. — Нет. Это было не стихийное нападение, не случайный разлом. Это была скоординированная атака. Твари действовали как по команде. Целенаправленно и жестоко.

Яровой помолчал, глядя на пламя.

— Выжила только одна девчонка, спряталась в погребе. Она рассказала, что монстров вёл человек. Бородатый, в потрёпанной одежде, вооружённый двуствольным ружьём.

Лёд пробежал по моим жилам. Описание было до жути знакомым.

Граф пристально посмотрел на меня, его острые глаза, казалось, видели меня насквозь.

— Вы знаете, кто это?

Я откинулся на спинку кресла. Скрывать это сейчас не имело смысла.

— Знаю. Николай Зубарев по прозвищу Зубр. Наёмник, которого Муратов нанял для моей… ликвидации. Я разбил его отряд, но ему удалось сбежать. Ходили слухи, что на Расколотые земли.

— И, похоже, ему удалось не просто сбежать, — безжалостно заключил Яровой.

— Похоже на то, — я выбирал слова с осторожностью. — Недавно, исследуя один из разломов, я… увидел его отражение. И ощутил в нём нечто. Тёмную, чужеродную сущность.