— Это ты?! Неужели это ты?!
Оглядев осла, потрогав ладонью его бархатную морду, унюхав колбасу, чесночное сало и окорок, Марта так и разрыдалась, отирая мокрое лицо ладонью.
— Неужто все получилось?! Ты продала эту дорогую монету?!
Я только кивнула и стащила с головы чепец.
— Полный кошелек денег привезла. Ну, давай разгружать, что ли, пока совсем не стемнело?
Я стащила все обновки, с облегчением вздохнув.
Марта тут же натянула синюю теплую юбку и кофту, и осталась очень довольна.
Ужина она не дождалась, отрезала ломоть от каравая, отпластала кусок от копченого окорока и съела, чавкая сочной розовой свининой.
Я же тем временем распрягла ослика, определила его на ночлег под свисающей чуть не до земли крышей. Не навес, но от непогоды укроет, если что.
Осел получил свою порцию овса, немного сена и ведро воды. А мы принялись разгружать припасы.
Марта мигом обмела от пыли и паутины свой старый шкаф.
На его полках давно ничего не было.
А теперь там в ряд стояли мешки с крупами, сахар, соль, мука!
— Как в старые добрые времена! — бормотала Марта, любовно расставляя припасы по полкам. — Теперь голод мне не страшен!
Масло, молоко, сыр, яйца, тушки кроликов мы определили в холодный подпол.
От близости реки там было холодно до ужаса.
Как на леднике.
Все съестное мы перенесли быстро.
А вот с мешками пришлось повозиться.
Муку кое-как втащили в дом вдвоем.
Уголь ссыпали в ведро и перетаскали к печи.
И только после этого мы, довольные и уставшие, умыв разгоряченные от работы лица и руки, зажгли новые свечи.
В доме тотчас стало светло.
На печи тонко засвистел закипающий чайник.
Мы уселись к столу, и раскрасневшаяся Марта в обновках и в новом чепце плеснула из заветного крепкого бочонка доброго красного искрящегося винца, чтоб отметить удачное предприятие.
— Как славно, как славно! — радостно повторяла Марта. — Сейчас курицу зажарим с маслом на огне, с травами! А поутру похлебку с кроликами… Ах, как я наемся, господи!
— Вот деньги, сочти, — я пригубила вино и пододвинула Марте мешок-кошелек.
Та, уписывая хлеб с мясом, довольная, рассыпала монеты по столу.
Выкатились и рубины. И Марта вздрогнула, увидев их кроваво-красное сверкание в свете свечей.
— Что это? — прошептала она, осторожно касаясь рубинов пальцем. — Откуда это?
— Эту муку молол твой отец? — усмехнулась я, наблюдая за ее реакцией.
Глава 22
Марта некоторое время молчала, потрясенная.
Потом вздохнула тихонько.
Снова потрогала камешки пальцем.
— Не знаю, — ответила она наконец. — Я тогда не задумывалась, отчего старый герцог так щедр к нам. Я была юна, наивна, и считала, что весь мир добр.
— Он сам сюда приезжал? — спросила я.
— И сам, и детей привозил. Молодого герцога привозил. И второго сына тоже. И они долго путешествовали по ручью. Но, кажется, у них не очень получалось призвать камни. И скоро их поездки сошли на нет.
Я чуть не расхохоталась.
Это сколько ж лет Натану, если старая Марта была юна, когда он был ребенком?
А Ивару?
На вид не более тридцати пяти.
А на деле, верно, старше Марты?
Даже тут обман. Интересно, что они за существа такие на самом деле?..
— Так где ты взяла их? — обеспокоенно спросила Марта.
— Я их призвала, — ответила я. — Точнее, ребенок. Ты же понимаешь это.
Марта с удивлением посмотрела на меня.
— То есть, ты его попросила? — уточнила она. — И он послушался?
— Выходит, что так, — развела я руками.
Марта смотрела на меня с недоверием и с каплей изумления.
— Может, и верно ты сильнее герцогского чада, — пробормотала она. — Если уже сейчас он покорен тебе…
— Знаешь, что я придумала? — перебила ее я. Слушать ее страхи касательно нашего будущего я не хотела. — Если уж я теперь могу камни призывать, так не попробовать ли нам их добывать и продавать? Тогда же мы горя знать не будем!
— Это как? — удивилась Марта.
— Мне сказали, что камни только в определенных местах можно добыть, — ответила я. — Вот на твоей земле можно. И у казначея дома почему-то получилось…
Я на миг задумалась. А действительно, почему?
— Где дарственная на землю, что дал вашей семье герцог? Если мы подтвердим твое право собственности у казначея…
В глазах Марты полыхнул ужас.
— Но ведь тогда герцог тебя найдет! — воскликнула она.
— Думаю, к тому времени он будет уже в цепких когтях его пассии, — недобро усмехнулась я. — И, вероятно, женат на ней. Так что он меня не тронет, чтобы избежать скандала с двоеженством. А мы с тобой купим такой дом, в котором будет и охрана, и крепкие двери, и высокие стены. И герцог не достанет!
— Ты уверена? — спросила Марта недоверчиво. — Может, оно и так. Земля моя; дар твой никто не сможет отнять. Но мужские руки все равно нужны будут. Помню, герцог долго по ручью рыскал, места какие-то искал. Потом приезжал, сгонял люд. И они долго возились в воде. Ты да я не сильные мужчины. Тебе беречь себя надо теперь, да и тяжести тебе лучше не таскать. А мне достаточно одного дня, проведенного в воде, чтоб я заболела и слегла.
— Значит, наймем работников, — уверенно сказала я.
— Вот за ними-то тоже нужен глаз да глаз! — сказала Марта уверенно. — Думаешь, работники упустят шанс набить камнями карманы и бежать? Нет уж. Ими управлять нужно. Муж у меня был, сильный мужчина, злой. Он заправлял всем. Мешки пересчитывал… с мукой. Взвешивал. Хоть один станет легче — он работников гонял, плетью бил. Ох, тяжкое дело ты задумала, девочка!
— Ничего, — ответила я. — Придумаю что-нибудь. Главное сейчас бумагу найти.
Марте не хотелось этого делать.
Она боялась; поэтому вместо поисков все больше охала и ахала, перебирая старые тряпки, одежду, какие-то пустые шкатулки с брякающей на дне мелочью.
Однако, нашла.
— Вот она, грамота-то, — произнесла она, сдувая пыль с плотного свитка, перевязанного выцветшей золотой лентой. На ленте болталась алая сургучная печать, крошащаяся по краям. — Только будет ли толк от нее?
— Вот и узнаем, — весело ответила я. — Съездим к казначею. Но сначала приведет себя в порядок. Негоже таким двум богатым и важным дамам такими замарашками ходить! Ты где мылась?
Марты стыдливо отвела взгляд.
— Да я, — промямлила она, — иногда грела воды немного… и…
— Ясно, — ответила я. — Значит, завтра этим займемся.
— Ох, — простонала Марта. — Косточки мои старые, а ты шустрая, молодая. Сила так и кипит. Потащишь меня в город, я и дух испущу!
— Не испустишь, - посмеиваясь, ответила я. — Забыла — осел теперь у нас есть. Он и повезет. Да и не завтра это будет, не переживай. Сначала сил наберешься, отъешься хоть немного.
Эх, если б все зависело от меня, я бы помчалась уже завтра.
Но…
Глянув на себя в осколок старого, мутного зеркала, я чуть не всплакнула.
От сегодняшних приключений, от целого дня, проведенного на солнце, я была красной, с растрепанными посеревшими от пыли косами, в чужом, краденом платье…
Нет, негоже, чтоб казначей видел меня такой снова.
Только не он.
Его высокомерный взгляд я больше не выдержу!
Под ним я ощущала себя сопливой девчонкой, которую отчитывает зловредный учитель.
И возразить ему стыдно. И нельзя.
Но и ничтожеством в его глазах быть не хотелось.
Не хотелось, чтобы этот расфуфыренный надутый индюк уничтожал меня одним только взглядом.
Хоть плачь!
— Противный, высокомерный, надутый! — пыхтела я, ворочаясь на своей лежанке и никак не могла устроиться поудобнее.
Значит, нужно быть увереннее в себе, когда в следующий раз придется явиться к нему.
И явиться не с погоней на хвосте, а как приличная горожанка — по делу!
***
Марта с вечера так натрескалась всякой всячины, что уснула беспробудным сном чуть ли не до обеда следующего дня.
