Хозяин багряных болот (СИ) - Ванг Кристина

— А сколько их было? Ну, других? — полюбопытствовала Еся, макая теплый блин в мед.

— Это ты у него спрашивай. Я счет его бабам не веду, — тут же ощетинился Казимир. Еся поежилась. Промелькнуло в комнате что-то темное, нечистое. Есислава аж жевать перестала. Неужели кто-то вошел? Но прислушавшись к чувствам, она поняла: это был Казимир.

Еся печально усмехнулась и продолжила жевать. И как это она позабыла, что дедушка тоже дух?

Есислава молча доела завтрак, так и не решившись узнать, на что прогневался Казимир. Может быть, всё дело было в том, что он, как и другие духи, чувствовал, что она вовсе им не Хозяйка. Домовой, конечно, делал вид, что относится к ней как к жене, но, видимо, совсем уж противится своей природе дедушка не мог. Хотя и очень старался.

Владимир ждал на крыльце.

— Куда мы пойдем?

— Казимир тебе мелочь всякую показывал. Я тебя хочу и другим представить. После этого решишь, желаешь ли ты стать частью этого места.

Еся с трудом сдержала торжественную улыбку. Ага! Попался! Всё-таки думал об этом! Что-то там для себя решил! А вид-то какой неприступный делал!

— Хорошо. Пойдем скорее, — Еся от нетерпения аж на месте притопнула.

— Только учти, не все они, как лесавки, безобидны. Есть и те, кто губит людей. И ничего с ними ты сделать не сможешь, даже если станешь Хозяйкой. Говорю тебе это на тот случай, если ты так решила весь род людской спасти.

Есислава поджала губы. Она вовсе не собиралась спаться кого-то еще. Даже не думала об этом.

— Ты слишком хорошего мнения обо мне, — мрачно ответила она, чувствуя себя самой настоящей негодяйкой.

Владимир несколько мгновений молчал. Разочаровался в ней, наверное. Она вот в себе чуть-чуть разочаровалась.

А что Еся могла сделать? Как она могла думать о том, как помочь людям, если над собственным зрением была не властна? Ответ полностью оправдывал ее в своих глазах: никак.

— Дай руку, — повелел Владимир. Еся протянула ладонь, и он схватился за нее. — Пробираться будем сквозь густой лес. Не выпускай руки. Можешь отстать или пораниться.

Еся кивнула, и Владимир повел ее за собой. Рядом с болотником лес ощущался совсем по-другому, чем с Казимиром. Он словно осторожно притих. Теперь-то Еся слышала, как бурлила тут жизнь, но… Не сегодня… Сегодня никто не высовывался, хотя и был рядом. Есислава чувствовала на себе множество взглядов, но не было никаких шорохов, дыхания, хруста. Всё замерло.

Владимир будто и не замечал ничего. Шел себе вперед и ее вел за собой.

— Почему они так осторожничают? — шепотом спросила Еся, словно боясь напугать нечисть.

— Не жалуют меня, — ответил Владимир.

— Ты же Хозяин этих мест. Как могут они не жаловать?

— Им не обязательно любить меня, чтобы подчиняться.

Есислава еще какое-то время не решалась ничего спрашивать. Ей казалось, что нечисть в лесу должна была, по крайней мере, испытывать что-то вроде уважения. Но нет. Даже лесавки попрятали свои носы в осенней листве.

— Куда мы идем? — когда идти в тишине больше не было сил, снова заговорила Еся.

— Послушать пение, — бросил Владимир будто бы неохотно.

— Чье? — Есислава нахмурилась. Неужели в деревню? Но ей ведь туда нельзя. Да и Владимиру тоже. Неужто она теперь не видна людскому глазу?

— Самой сладкоголосой птицы.

— Это какой же?

— Сирин. Мы пойдем к птице Сирин.

Еся чуть на ровном месте не запнулась. Она была одновременно взволнована и удивлена. Разве не хотел Владимир показать ей и тех, кто губит людей? Разве Сирин была одним из таких духов?

— Она же не делает зла, — заметила Еся.

— Это как посмотреть, — усмехнулся Владимир. — Если ты радостный человек, она споет тебе счастливую песню, а если есть в твоем сердце печаль — грустную.

— И всё?

— Нет, не всё. Ты знаешь, что случилось с Купалой? — Еся покачала головой. Когда-то давно маменька рассказывала старую былину, да только слушала Есислава невнимательно. Ей больше нравилась история про болотника. Кострома-то он когда был, а Хозяин багряных болот за лесом, так про него и надо было говорить. — Она унесла его в мир мертвых. И не только его. Сирин — вестник злых сил. Она приносит несчастье своим голосом.

— А нам она что принесет? — вкрадчиво поинтересовалась Еся.

— Ничего. Нас не сделать более несчастными, чем есть сейчас.

— Разве? Я ведь вовсе не несчастна.

— А как же Никита твой? Я ведь разлучил тебя с женихом. А матушка? Брат?

— Я… Я больше не тоскую, — Еся улыбнулась. — Они в добром здравии. Мне более ничего не надо.

— И не ноет сердце от разлуки с любимым? — Владимир снова ухмыльнулся. Он, верно, подловить ее хотел. Но ловить было не на чем.

— Нет. Ни капельки.

— Так, может, ты его не любила вовсе?

— Я… — Еся всё-таки запнулась, смутившись. Владимир придержал ее за локоть.

— Давай передохнем. Вот, — он отвел ее чуть вбок. — Садись сюда. Тут валежник.

Еся ощупала рукой ствол дерева и осторожно села.

— А ты любил когда-нибудь? Как понять, что любишь?

— Любовь ни с чем не спутать. И если сомневаешься, значит, не любила, — он тяжело вздохнул, садясь рядом. — Тому, кого любишь, желаешь счастья, даже если это значит потерять покой и обречь свое сердце на бесконечные муки.

— Говоришь так, будто любовь — это что-то печальное.

— Года два человека готовы отдать всё ради друг друга, быть опорой и светом, они не будут печалиться. Ведь будут стараться быть добрыми друг к другу. В противном случае, для того, кто любит безответно, любовь принесет только страдания.

— Тогда, выходит, я любила Никиту, — заключила Еся. Но от этих слов ничего не екнуло. Только стало неприятно.

Она вмиг вспомнила, как, несмотря на метку, всё равно хотела за него замуж. Зная, что это может быть опасно, что теперь она невеста болотника, Еся всё равно хотела, чтобы Никита женился. Она ни на секунду не задумалась о том, чтобы оставить его. Хотела стать женой, пусть и во вред ему. Еся не заботилась о том, что это значит для Никиты. Но это ведь совсем не то, о чем говорил Болотник. Никита желал ей счастья, готов был жениться хоть в церкви, а она… Разве она не просто принимала его любовь?

— Не буду спорить. Тебе виднее. И всё-таки отдаться ты решила мне, — самодовольство в голосе Владимира, не укрылось от ее слуха.

Еся зарделась.

— Мне не из кого выбирать, — выпалила она, желая сбить спесь с болотника.

— Знавал я девицу, которая выбрала смерть. Сама утопилась, лишь бы не быть со мной. Так и заявила, что может быть отдана только своему любимому.

— Мне, что ли, тоже утопиться? Не дождешься! — Есислава оскорбленно надулась, недовольно поджав губы. Это в чем он вздумал ее обвинять? В том, что его выбрала, а не Никиту? Или в том, что отказалась ради другого жениха сама сводить счеты с жизнью?

— Не злись, Еся, — ласково пропел он и коснулся тыльной стороной ладони ее щеки. Есислава дернулась, смахивая руку.

— Я не злюсь, — пробурчала она. — Где там эта птица Сирин? Пойдем. Посмотрим на нее и в избу воротимся.

Еся встала с бревна и собралась резво пошагать дальше, но Владимир схватил ее за запястье и потянул на себя. Она, ойкнув, завалилась прямо болотнику в руки.

— Чего это ты делаешь? — возмутилась Еся, упираясь руками ему в грудь. — Пусти меня! Я же невдалая девка, не стала помирать во имя жениха!

— Как же сильно я ранил твое самолюбие, — рассмеялся Владимир, крепче прижимая ее к себе.

— Ничего ты не ранил. Пусти, — продолжала отпираться Еся, сама толком не понимая, что так сильно ее прогневало. Ну не любила она этого Никиту. Ну и что? Разве нужно было так над ней потешаться?

— Хватит. Не вертись, — Владимир особенно сильно надавила на поясницу, так что Еся не удержалась и всё-таки согнула локти. Её губы опалило дыхание болотника. — Нравится мне, что ты забыла того мальчишку. Вод и дразню тебя. Что, я уже не так мил? Перехотела быть мне женой?