Тьма и Свет - Пол Томпсон

Собравшись с духом, они принялись рубить. Растения стонали и кричали; когда их отрезали, они кровоточили и ужасно дергались. Через милю Китиара сказала:

– Это хуже, чем резня на болоте Валькинорд!

– По крайней мере, похоже, что они недолго мучаются, – сказал Стурм, но крики и кровь не давали ему покоя.

Гномы бродили по тропинке, которую прорубили люди, тыкали, обнюхивали и измеряли умирающие растения. Для них это было, как сказал Лесоруб: «лучше, чем цепочка шестеренок». Тропа вела вниз по широкой лощине. Здесь, в тени от низкого солнца, росло меньше растений, и Стурм решил сделать привал. Китиара взяла ведро из повозки гномов и наполнила его дождевой водой. Она обмакнула в воду мягкую тряпку и вытерла липкий кровяной сок с лезвия. Сок легко растворился. Она дала Стурму тряпку, и он почистил свое оружие.

– Знаешь, – сказала она, когда он стер сок с рукояти меча, – я не трусиха и уж точно не хрупкая леди, которая падает в обморок при виде крови, но это место отвратительно! Что это за мир, где растения растут на ваших глазах и кровоточат, когда их режут?

– Как твоя рука с мечом? – спросил Стурм. – И как ты себя чувствуешь? Я заметил, что ты даже не запыхалась. Посмотри на меня: я устал, как и ты, размахивая тяжелым мечом больше мили через эти странные джунгли!

– Я прекрасно себя чувствую. Я чувствую себя... сильной. Хочешь побороться?

– Нет, спасибо, – сказал он. – Я бы не хотел доверять сломанную руку гномьей медицине.

– Я не причиню тебе вреда, – насмешливо сказала она. Улыбка Китиары погасла. Она царапнула каблуком неглубокую линию на дерне. – О чем ты так беспокоишься? Мы ведь живы, не так ли?

– Здесь действуют странные силы. Эта твоя новая физическая сила ненормальна.

Китиара пожала плечами.

– Лунитари – это не мое представление о рае, но до сих пор мы неплохо справлялись.

Стурм знал, что это правда. Так почему же он почувствовал такое предчувствие?

– Просто будь осторожна, хорошо, Кит? Спроси себя, что с тобой происходит, особенно то, что кажется тебе отличным подарком.

Она коротко рассмеялась.

– Ты говоришь так, будто я в опасности. Ты боишься, что я встану на путь зла?

Стурм встал и вылил из ведра запачканную соком воду.

– Именно этого я и боюсь. – Он выжал тряпку и оставил ее сушиться на камне, а потом отошел поговорить с Манёвром.

Рядом с ее ботинком стояло пустое брезентовое ведро. Там, где Стурм вылил воду, дерн был темным и скользким. Это выглядело как лужа крови. Китиара сморщила нос и отшвырнула ведро ногой. Носок ее ботинка разорвал брезент, и ведро взмыло над верхушками розовой и малиновой листвы.

Глава 11. ЗАВОД ПО ПРОИЗВОДСТВУ ХРУСТЯЩЕГО ПУДИНГА

Тропа петляла между холмами, не имея никакого определенного направления. Среди быстро растущих растений у искателей приключений не было возможности определить ориентиры или вспомнить, где они были. Стурм обнаружил, что тропинка, по которой они шли, снова заросла. Исследователи были практически отрезаны в живых джунглях.

Наконец Стурм остановил отряд и объявил, что они заблудились. Наводчик тут же попытался определить широту, наведя на солнце свою астролябию. Несмотря на то, что он стоял на плечах Стурма, солнце стояло слишком низко, чтобы он мог правильно видеть, и он упал навзничь. Слесарь и Погодник подняли Наводчика и отряхнули его, потому что он упал на надувной шарик и был покрыт розовыми спорами.

– Бесполезно! – сказал Наводчик. Споры забрались ему в нос и рот, и он начал судорожно кашлять. – Все, что я могу вам сказать, это то, что солнце садится.

– У нас было всего четыре или пять часов дневного света, – запротестовал Манёвр.

– Положение Лунитари на небесах эксцентрично, – объяснил гном астроном. Погодник попытался промокнуть пыль с лица влажной тряпкой, но Наводчик отмахнулся. – Ночи очень длинные, а дни очень короткие.

– Мы еще не нашли никакой руды, – сказал Румпель.

– Верно, – согласился Манёвр, – но мы и не пытались копать.

– Копать? – сказал Канат.

– Копать, – твердо сказал Стурм. – Манёвр прав. Выбери место, Румпель, и мы будем копать, чтобы посмотреть, что можно найти.

– Может, сначала приготовим ужин? – спросил толстый гном. – У меня в животе так пусто!

– Не думаю, что час будет иметь большое значение, – сказал Стурм. – Хорошо, мы разобьем здесь лагерь, поедим, а потом будем копать.

Гномы повалились на землю в своей жизнерадостной рассеянности. Канат и Слесарь распаковали тележку очень простым способом: они перевернули ее. Слесарь был похоронен в куче хлама и вышел оттуда со своим любимым глиняным чайником.

– Ужин будет готов в один миг! – весело сказал он. Остальные гномы издевательски посмеялись.

– Бобы! Бобы! Бобы! Меня тошнит от бобов, – сказал Лесоруб. – Меня тошнит, тошнит, тошнит от бобов, бобов, бобов.

– Заткнись, тупой плотник, – сказал Наводчик.

– А-а-а, – предупредила Китиара, когда Лесоруб взял молоток и на цыпочках подошел к Наводчику. – Ничего подобного.

Слесарь взял топор и отрубил доску от края ложа повозки. Стурм увидел это и сказал:

– Ты все это время сжигал куски фургона?

– Конечно, – сказал гном. – А что же еще?

– Почему бы тебе не попробовать некоторые растения? – спросил, Румпель.

– Они слишком зеленые, – сказал Манёвр. – Они не будут гореть.

– Разожги костер из тех щепок, что у тебя есть, и положи сверху зеленые растения. Когда огонь высушит их, они сгорят, – сказала Китиара.

Слесарь и Дровосек прошлись по тропе и вернулись с двумя охапками измельченных растений Лунитари. Все это они бросили на землю возле фургона. Слесарь соорудил над дымным костром арку из розовых копьеносных растений. Через несколько минут дразнящий аромат наполнил воздух. Голодная банда окружила Слесаря.

– Слесарь, дружище, никогда бы не поверил, но этот горшок с фасолью пахнет жареным фазаном! – сказал Манёвр.

– Твои шестеренки соскальзывают, – сказал Канат. – Пахнет свежеиспеченным хлебом.

– Жареная оленина, – сказал Стурм, наморщив нос.

– Сосиски с подливкой! – сказал Румпель, облизывая губы.

– Я еще даже фасоль не положил, – заявил Слесарь, – а она пахнет, как кексы с изюмом.

– Это все они, – сказал Погодник, указывая на розовые копья. Ближайшие к огню участки потемнели до насыщенного коричневого цвета. Сок сочился и застывал полосами вдоль стебля.

Наводчик взял одно копье за сырой конец. Он понюхал приготовленный кончик и очень осторожно откусил его. Жуя, он подозрительно нахмурился.

– Пудинг, – сказал он с запинкой в голосе. – Хрустящий пудинг, как делала моя мама.

Гномы спотыкались друг о друга в спешке, чтобы попробовать другие копья. Стурму удалось спасти одного из первой партии. Кинжалом он разрезал жареную порцию пополам, проткнул один кусок и протянул Китиаре.

– Похоже на мясо, – сказала она и откусила кусочек.

– А каково оно на вкус? – спросил Стурм.

– Жареная картошка Отика, – удивленно сказала она. – С большим количеством соли.

– Совершенно уникальный эксперимент, – прокомментировал Наводчик. – Для каждого из нас это растение на вкус как наша любимая еда.

– Как это может быть, если это одно и то же растение? – спросила Китиара, энергично жуя.

– Моя теория заключается в том, что это связано с той же силой, которая дала тебе твою силу и Погоднику его способность вызывать дождь.

– Магия? – спросил Стурм.

– Возможно. Возможно. – Это слово, казалось, смутило Наводчик. – Мы, гномы, считаем, что то, что обычно называют «магией», – это просто еще одна природная сила, которую еще предстоит укротить.

Остальные розовые копья были быстро поглощены. По своим размерам гномы были сытными едоками, и закончили трапезу, лежа вокруг лагеря, держась за животы.

– Какой пир! – воскликнул Румпель.

– Один из лучших, – согласился Канат.

Стурм стоял над ними, уперев кулаки в бока.