Тьма и Свет - Пол Томпсон

– Фу! Ой, вот кое-что, – проворчал Лесоруб. Он пнул ногой большой кусок чего-то из туннеля. Эта штука немного покатилась вниз по склону и остановилась. Слесарь поднял его.

– Похоже на стекло, – сказал он. Наводчик забрал у него находку.

– Это стекло. Грубое стекло, – сказал Наводчик.

Еще больше осколков стекла вылетало из отверстия вместе с песком, песком и еще раз песком. Манёвр и Лесоруб прорыли туннель головой вперед в склоне холма, и теперь в отверстии виднелись только их ноги. Стурм велел им прекратить копать.

– Это бесполезно, – сказал он. – Здесь нет руды.

– Я должен согласиться с Мастером Светлым Мечом, – сказал Румпель. – Весь холм, скорее всего, представляет собой одну большую кучу песка.

– Откуда взялось это стекло? – спросила Китиара.

– Любой источник тепла может превратить песок в стекло. Молния, лесной пожар, вулкан.

– Это неважно, – сказал Стурм. – Мы искали железо и нашли стекло. Вопрос в том, что нам теперь делать?

– Продолжать поиски? – робко сказал Слесарь.

– А как же Заика и остальные? – спросила Китиара.

– Разобрать мои шестеренки, я забыл о наших коллегах, – сказал Канат. – Что же нам делать?

– Мы вернемся, – сказал Стурм. – Еще до того, как мы доберемся до летающего корабля, снова рассветет, и мы сможем собрать несколько копьеносных растений для Заики, Вабика и Всполоха. Как только мы соберемся все вместе, мы сможем починить двигатель… – он серьезно посмотрел на Кит. – ... с железом, которое мы с Китиарой носим на себе. Вы, гномы, можете выковать из нашего оружия и доспехов все, что вам нужно. Ворчание одобрения пронеслось сквозь гномов.

– Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы мой меч, мою кольчугу вдалбливали в детали машин? Чем мы будем защищаться? Совками и бобами? – Яростно воскликнула Китиара.

– До сих пор мы только и делали, что рубили сорняки, – возразил Стурм. – Это может быть наш единственный путь домой.

– Мне это не нравится – Китиара скрестила руки на груди.

– Мне тоже, но разве у нас есть выбор? Мы можем быть хорошо вооружены и брошены на произвол судьбы, а можем оказаться безоружными и отправиться домой.

– Не слишком хороший выбор, – вынуждена была признать она.

– Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Что бы вы ни решили, сначала мы должны вернуться на корабль, – сказал Стурм.

Никто не оспаривал его решения. Гномы приготовились разбить лагерь. Как и их разгрузка, это была быстрая процедура. Каждый гном бросал что-нибудь в тележку. Иногда они боролись из-за одного и того же предмета, и даже Погодник и Лесоруб увлеклись и бросили Слесаря. Стурм вытащил самого маленького гнома, прежде чем его похоронили.

При ясном небе и обилии звезд исследователи смогли проложить обратный путь к равнине камней. Покинув цепь холмов, они увидели прекрасное зрелище. На юго-западном горизонте бело-голубое зарево освещало небо. В нескольких сотнях ярдов от них показался источник света – мир Кринн, который появился в поле зрения впервые с момента их прибытия на красную луну.

Группа остановилась, чтобы полюбоваться огромным лазурным шаром.

– А что это за пушистые белые части? – спросила Китиара.

– Облака, – сказал Погодник.

– А синий коричневое – это океан и суша?

– Совершенно верно, леди.

Стурм стоял в стороне от остальных, созерцая свой родной мир. Китиара всмотрелась в подзорную трубу гнома, прищурив один глаз и сильно наклонившись, сровнявшись по росту с Наводчиком. Закончив, она подошла к тому месту, где стоял Стурм.

– Разве ты не хочешь взглянуть? – спросила она.

Стурм потер свой недавно заросший бородой подбородок.

– Я все прекрасно вижу. – Яркий белый свет Кринна упал на его кольцо и замерцал. Эмблема ордена розы Соламнийских рыцарей привлекла его внимание.

Он вдохнул дым и закашлялся.

Только не это! Видение явилось ему без всякого предупреждения. Стурм изо всех сил старался сохранять спокойствие. Что-то всегда вызывало это ощущение – сначала холодный лунный воздух, затем ощущение его плаща из волчьего меха, а теперь свет, отражающийся от кольца, единственного настоящего реликта его Соламнийского наследия. Это было кольцо не отца, а матери; Стурм носил его на мизинце.

Высокая темная стена нависла над его спиной. Стурм стоял в тени стены, и была уже ночь. В двадцати ярдах от него горел костер. Казалось, он находится во дворе замка. Двое мужчин в рваных плащах склонились над огнем. Третий лежал на земле, не шевелясь.

Стурм подошел ближе и увидел, что самый высокий из них – его отец. Сердце Стурма бешено заколотилось. Впервые за тринадцать лет он протянул руки к Ангриффу Светлому Мечу. Старый воин поднял голову и посмотрел мимо Стурма. «Они меня не видят», – подумал Стурм. Был ли у него способ заявить о себе?

– Нам не следовало приходить сюда, милорд, – сказал другой стоящий человек. – Это опасно!

– Последнее место, где наши враги будут искать нас, – это мой разграбленный замок, – ответил Лорд Светлый Меч. – Кроме того, нам нужно было укрыть Марбреда от ветра. Жар в его груди усилился.

Отец! Стурм попытался крикнуть. Он даже себя не услышал.

Лорд Светлый Меч сунул руку под рваные слои плаща и одеял, свисавших с его широких плеч. Он расстегнул пояс и вытащил меч и ножны.

– Я не допущу, чтобы этот клинок, выкованный первым из моих предков и носившийся с честью все эти годы, попал в руки врага.

Брен схватил Лорда Светлого Меча за запястье.

– Милорд… вы не собираетесь... вы не можете уничтожить его!

Ангрифф вытащил шесть дюймов меча из ножен. Прерывистый свет костра падал на полированную сталь и заставлял ее блестеть.

– Нет, – сказал он. – Пока жив мой сын, род Светлый Меч будет продолжаться. Мой меч и доспехи будут принадлежать ему.

Стурм почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется. Затем, внезапно, боль, вызванная этой сценой, сменилась странной легкостью. Она прокралась в конечности Стурма, и, хотя он пытался удержать себя в поле зрения, держать все в четком фокусе, изображение исчезло. Огонь, люди, его отец и меч Светлых Мечей дрогнули и растворились. Пальцы Стурма сжались в кулаки, когда он попытался буквально охватить эту сцену. Стурм поймал себя на том, что сжимает ворс шубы Китиары.

– Со мной все в порядке, – сказал Стурм. Его сердце медленно вернулось к нормальному ритму.

– На этот раз ты был очень спокоен, – сообщила она. – Ты смотрела в пространство, как будто смотрела спектакль в Утехе.

– В некотором смысле, так оно и было. – Он описал бдение своего отца. – Это должно быть настоящее или недавнее прошлое, – рассудил он. – Замок был в руинах, но мой отец не выглядел таким старым – возможно, ему было лет пятьдесят. Борода его не поседела. Он должен быть жив!

Стурм вдруг осознал, что лежит на спине и шевелится. Он поспешно сел и чуть не свалился с повозки гномов.

– Как я сюда попал? – спросил он.

– Это я тебя туда посадила. Ты не выглядела так, как будто мог бы сделать это сам, – сказала Китиара.

– Ты меня подняла?

– Одной рукой, – сказал Манёвр. Стурм посмотрел вниз. Все гномы, кроме Наводчика, сидели на шестах, толкая тележку вперед. Ему вдруг стало неловко быть такой обузой для своих товарищей, и он спрыгнул с телеги. Китиара тоже соскользнула вниз.

– Как долго я был без сознания? – спросил Стурм.

– Больше часа, – сказал Наводчик, указывая на звезды. – Видения становятся все длиннее, не так ли?

– Да, но я думаю, что они срабатывают, когда я вспоминаю что-то из прошлого, – сказал Стурм. – Если я сосредоточусь на настоящем, то, возможно, смогу избежать подобных эпизодов.

– Стурм не одобряет сверхъестественное, – объяснила Китиара гномам. – Это часть его рыцарского кодекса.

Кринн был теперь высоко над головой, и местность вокруг них была ярко освещена, как днём. Однако в ярком свете не росло никаких растений; все было холодно и безжизненно под ясным сиянием планеты. Наводчик ввел своих коллег в очередную долгую дискуссию. Китиара и Стурм тащились за повозкой, так что никто не видел канавы, пока в нее не упали передние колеса. Гномы на переднем шесте – Лесоруб, Слесарь и Манёвр – упали ничком. Канат, Погодник и Румпель изо всех сил старались не дать тяжело нагруженной повозке перевернуться. Китиара и Стурм ринулись вперед и укрепили борта.