Тьма и Свет - Пол Томпсон

– Никаких сомнений, – сказал Стурм.

Китиара выудила точильный камень из поясной сумки и села, чтобы отточить лезвие меча. Стурм собрал гномов вместе.

– Мы идем за вашими коллегами, – объявил он. Гномы подняли радостный крик. Стурм махнул рукой, призывая к тишине. – Поскольку мы не знаем, сколько у них было форы, мы должны двигаться как можно быстрее. Это значит, – он увидел предвкушение на их лицах, – что каждый из вас может взять с собой только то, что может унести.

Это повергло гномов в хаос подготовки и контрподготовки. На глазах у Стурма они разломали Четырехгномовую исследовательскую тележку на куски и начали собирать Одногномовые исследовательские пакеты, сделанные из деревянных планок, полосок холста и одеяла. Пакеты были пристегнуты, как рюкзаки, но они были в два раза выше, чем стояли гномы. Это требовало всевозможных поддерживающих ремней и шнуров, а также балансировки противовеса. Вскоре каждый гном шатался под сложной палаткой из дерева и ткани, но в конце концов они не оставили ни кусочка своего любимого снаряжения.

Стурм оглядел их и внутренне застонал. Такими темпами они никогда не найдут «Повелителя облаков», никогда не вернутся на Кринн и никогда не найдут его отца. Ему хотелось наброситься на маленьких человечков, но он знал, что это бесполезно. Гномы идут своим чередом, неуклюже и бессистемно, но они идут.

Мимо проковылял Наводчик, делая пометки под скрипучим брезентовым навесом.

– Я начинаю новый отчёт, – сказал он, покачиваясь из стороны в сторону. Верхняя часть его исследовательского рюкзака едва не угодила Стурму в нос. – Это уже не Марш По Разведке Лунитари. – Он пошел дальше. Манёвр пыхтел вслед за ним.

– Теперь мы – Миссия Спасения Летающего Корабля На Лунитари, – сказал Манёвр.

Тропа была широкой и ровной, и, насколько можно было судить, никто не пытался ее скрыть. Либо те, кто захватил летающий корабль, были не очень умны, либо они думали, что Заика, Вабик и Всполох были единственными членами экипажа на борту.

Китиара и Манёвр вышли вперед остальных. Она проверила его дальнозоркость, заставив гнома описать расположение скал на расстоянии до шести миль. У бедного Манёвра ужасно болела голова, а его короткие ноги не могли сравниться с широкими мощными шагами Китиары. Она взвалила на плечо его исследовательский рюкзак (ремни были натянуты до предела) и подняла его за воротник пальто. Зажав Манёвра под мышкой, Китиара побежала далеко вперед, полагаясь на дальновидность гнома, чтобы они не заблудились. Тропа тянулась ровной линией на Запад.

Стурм тащился вместе с перегруженными гномами. Они шли по обеим сторонам тропы, споря о причинах дара дальновидения Манёвра. Стурм прикрыл глаза от солнца и посмотрел на следы. Они представляли собой поразительно правильные круглые углубления в виде пяти отдельных колонн.

– Вам не кажутся странными эти отпечатки, – обратился он к Румпелю.

– Несомненно, Мастер Светлый Меч, поскольку мы не видели никаких животных с тех пор, как прибыли на красную Луну, – ответил гном.

– Вот именно! Вы заметили, насколько точны следы? Все они идеально выровнены.

– Я не понимаю.

– Даже у обученной лошади будет небольшая погрешность, боковое движение время от времени, которое отличает ее след.

– Машина! – воскликнул Румпель. – Мастер Светлый Меч, вы гений! – Румпель схватил Каната за его лацканы. – Разве вы не поняли, что еще могло поднять «Повелителя облаков» и унести его, кроме другой машины!

– Клянусь Реорксом, я об этом не подумал, – сказал Канат. Слесарь бросился к Погоднику и изложил ему теорию Румпеля. Затем идея перескочила на тропу, по которой шли Лесоруб и Наводчик. Наводчик отмахнулся от этой мысли.

– Это ничего не решает! – сказал он. – Там, где есть машина, должен быть и строители машин, да?

Румпель открыл было рот, чтобы высказать свое мнение, но тут к ним подбежали Китиара и Манёвр. Женщина-воительница несла гнома под мышкой, как ломоть хлеба. Голова Манёвра подпрыгивала и раскачивалась каждый раз, когда ее каблуки ударялись о землю. В другой ситуации этот образ мог бы показаться забавным.

Китиара резко остановилась перед Стурмом.

– Там впереди деревня, – сказала она. Она даже не запыхалась.

– Деревня? Что это за деревня? – спросил Канат.

– Деревенская деревня, – сказал Манёвр из-под руки Китиары. – В центре этого места есть какая-то крепость.

– Тропа ведет в эту деревню? – спросил Стурм.

Китиара покачала головой.

– Тропа сворачивает на север, полностью огибая деревню.

– Мы должны осмотреть эту деревню, – крикнул Лесоруб с расстояния в тридцать ярдов. Стурм и остальные посмотрели друг на друга, потом на Лесоруба.

– Ты слышишь, о чем мы говорим? – сказал Манёвр почти шепотом.

– Ну конечно! Ты думаешь, я глухой? – крикнул в ответ Лесоруб. Наводчик похлопал его по плечу.

– Я их не слышу, – сказал он. Он схватил Лесоруба за уши и повернул голову из стороны в сторону, вглядываясь в уши плотника. – Все выглядит нормально, – сказал он. – Мой голос кажется тебе громким?

– Так бывает, когда кричишь с расстояния в дюйм!

Наводчик взял Лесоруба за руку и повел туда, где стояли остальные.

– Это случилось снова, – доложил он. – Лесоруб слышит обычный разговор с расстояния в тридцать ярдов, а может, и больше.

– Неужели? Это требует некоторых тестов, – сказал Погодник. Он опустил рюкзак на землю и попытался освободиться от веревок и ремней.

– Неважно! – сказала Китиара. – А что мы будем делать с деревней?

– Как близко нам придется пройти, если мы пойдем по следу? – спросил Стурм.

– Расстояние плевка.

– Полдня прошло, – он покосился на небо. – Если мы начнем прямо сейчас, то успеем миновать деревню до наступления темноты и не потеряем след.

Наводчик ворчал по поводу отсутствия у человека научного любопытства, но ни один гном всерьез не собирался идти против плана Стурма.

Стурм выстроил отряд гуськом и строго приказал гномам молчать.

– Я чувствую приближение беды, – сказал он. – Крепость означает какого-то лорда и, вероятно, вооруженных слуг. Если, – добавил он, – этот мир хоть немного похож на Кринн.

 Глядя прямо перед собой, Кит спросила:

– Ты боишься?

– Страха нет. Обеспокоенность есть. Наше пребывание здесь никогда не было более опасным. Ожесточенная битва может уничтожить нас, даже если мы победим.

– В этом-то и разница между нами, Стурм. Ты сражаешься, чтобы сохранить порядок и честь; Я сражаюсь за себя. Если назревают неприятности, единственное, что нужно сделать, это победить.

– Что бы ни случилось с остальными из нас?

Он попал не в бровь, а в глаз. Глаза Китиары вспыхнули.

Я никогда не меняла сторону в битве и не предавала друга! Маленькие люди нуждаются в нашей защите, и я пролью последние капли крови, защищая их. Ты не имеешь права утверждать обратное!

Стурм некоторое время шел молча, потом сказал:

– Мне становится все труднее понимать твои мысли. Я думаю, что эта магическая сила, которую ты приобрела, повлияла на твоё мировоззрение.

– Ты имеешь в виду мой разум.

– Поверь, ты поймёшь это самым жестоким способом.

– Жизнь жестока, как и факты.

Лесоруб, шедший в хвосте колонны, все слышал и сказал:

– Я думаю, они злятся друг на друга.

– Это показывает, как много ты не знаешь, – ответил Наводчик. – Человеческие мужчины и женщины всегда ведут себя странно по отношению друг к другу. Они никогда не хотят показывать свои истинные чувства.

– Почему это?

– Потому что они не хотят казаться уязвимыми. У людей есть черта характера, которая, называется «гордостью», она похожа на удовлетворение, которое мы получаем, когда наша машина работает правильно. Гордость заставляет их действовать вопреки тому, что они чувствуют на самом деле.

– Это глупо!

Наводчик пожал плечами под своим огромным рюкзаком и чуть не упал.

– Ух! Клянусь Реорксом! Конечно, это глупо, и у этих двух людей есть особенно сильные моменты проявления гордости, а это означает, что чем яростнее они действуют и громче кричат, тем больше они заботятся друг о друге.