Из Загса - в драконье логово. Без права на пересмотр (СИ) - Пейдж Полли

Глава 32

Дневник лежал на коленях у Алисы, словно кусок льда, прожигающий ткань платья. Она перечитала одну и ту же страницу уже в третий раз, но слова отказывались складываться в смысл. Её мозг, обычно острый как бритва, сейчас напоминал тупой нож для масла.

Заголовок гласил: «Протокол пробуждения и наложения брони духа». Далее следовали сложные, переплетенные между собой магические формулы, ритуалы и рецепты зелий, которые должны были помочь «пробуждающемуся» наложить на себя мощнейшую защиту.

«... ибо плоть смертна и уязвима , — было выведено вычурным почерком, — н о дух, облеченный в латы из воли и звездной пыли, может выстоять против любого вмешательства. Защита сия не только отразит клинок или заклятье, но и оградит разум от чужих помыслов, а память — от вмешательств.. .»

Алиса откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. В её голове царил хаос.

Зачем Кайну, могущественному лорду, понадобилась такая сложная, почти параноидальная защита? Он и так был сильнее, быстрее и живучее любого человека. От кого или от чего он пытался защититься?

И тут её осенила другая мысль, от которой по коже побежали мурашки. А что, если он и сам не в восторге от своих провалов в памяти? Она вспомнила те моменты, когда его взгляд становился отстраненным, словно он на секунду терял нить реальности. Что, если эти «провалы» были не симптомом, а болезнью, против которой он и пытался бороться? Может, он был не злодеем, а жертвой?

Но тогда к чему вся эта секретность? И главное — записка. Та самая, что привела её к этому дневнику. Если настоящая Изабель (а Алиса всё больше убеждалась, что её миссия как «невесты» была чьей-то инсценировкой) подбросила эту записку, значит, она хотела, чтобы кто-нибудь нашел эту книгу. Но зачем? Чтобы предупредить о чём-то? Или чтобы она помогла Кайну? Или, наоборот, навредила?

Логика приводила её к одному имени — Аргил. Этот человек, казалось, был замешан во всём по самые уши. Но как? Он что, накладывал на Кайна эти провалы памяти?

Она снова взглянула на открытую страницу. «... смешай пепел лунного цветка с слезами феникса в полнолуние ...» Это было безумием, в котором она ничего не понимала. Она чувствовала себя пещерным человеком, забравшийся в кабину самолета: рычаги и кнопки на виду, но как этим управлять - загадка.

Чувство растерянности и полнейшего недоумения было слишком высоким. Она была пешкой в игре, правил которой не знала, и от этого её натура бунтовала.

И вдруг - резкий, настойчивый стук в дверь. Не просящий, а требующий.

Алиса вздрогнула так, что чуть не подпрыгнула на месте. Кровь отхлынула от лица. Глаза метнулись к книге на её коленях. Спрятать в постель? Под матрас? Слишком долго! Времени не было.

Дверь распахнулась, не дождавшись ответа. На пороге стоял Кайн.

Испуг Алисы мгновенно сменился яростью от такого вторжения, но ярость была холодной, собранной. Она не стала хватать книгу, не сделала резкого движения. Вместо этого она просто... села на неё. Прижала её к креслу своим телом, подложив под пышные складки платья. Идеальное укрытие.

— Надеюсь, ты принес извинения за свой недавний тон? — произнесла она, поднимая на него надменный взгляд. — Или это уже вошло в моду врываться в дамские покои без стука? Я, конечно, не образец подражания, но даже мне известны базовые приличия.

Кайн не ответил. Он вошел в комнату, захлопнув дверь с такой силой, что по стенам пробежала дрожь. Его ярость была иной, не такой, как в зале. Та была холодной и официальной. Эта... эта была горячей, почти игривой. В его глазах плясали чертики.

— Книга, Изабель, — выдохнул он, подходя так близко, что она почувствовала исходящее от него тепло. — Небольшая, в кожаном переплете. Старая. Пропала с моего стола после нашей... оживленной беседы. Удивительное совпадение, не правда ли?

— О, боги! — Алиса притворно ахнула, широко раскрыв глаза. — В поместье завелся книжный вор! Это ужасно! Может, это Аргил? Он выглядит как тот, кто тайком читает чужие дневники за чашкой чая.

— Не Аргил, — Кайн наклонился к ней, упершись руками в подлокотники кресла, замыкая её в ловушку из своего тела и своего взгляда. — Я почти уверен, что это маленькая, рыжая, невероятно наглая мышка, которая решила, что может безнаказанно воровать мои вещи.

— Какие дикие обвинения! — фыркнула Алиса, чувствуя, как жар от его тела смешивается с жаром её собственного возмущения. Она сидела неподвижно, как скала, понимая, что любое шевеление может выдать её. — У меня есть чем заняться, помимо твоего скучного чтива, Кайн.

Она видела, как дрогнул уголок его губ. Её строптивость, её быстрый, как кинжал, язык не злили его, а... забавляли. Это сбивало её с толку сильнее любой магии.

— Ты – сущее наказание, — прошептал он, и его голос приобрел низкие, бархатные нотки. — И я начинаю подозревать, что ты врешь мне прямо сейчас, сидя на моей пропавшей книге.

Сердце Алисы ушло в пятки, но лицо она сохранила каменным.

— Проверишь? — бросила она вызов, дерзко подняв подбородок. — Будет скандал. И я обещаю, крики о том, что лорд Кайн обыскивает свою жену, разнесутся по всему поместью.

Они замерли в немой дуэли взглядов. Глаза Кайна, казалось, сканировали каждую клеточку ее лица. Алиса дышала ровно и спокойно, как учили все великие мошенники.

Наконец, Кайн выпрямился. Ярость, даже игривая, ушла из его позы, сменившись странной, задумчивой усталостью.

— Как знаешь, — сказал он, поворачиваясь к выходу. Но на пороге он остановился и обернулся. Его взгляд снова стал пронзительным. — И, Изабель... Ту ночь. Я – помню.

Он вышел, снова оставив дверь открытой.

Алиса сидела, вцепившись в подлокотники кресла, не в силах пошевелиться. Её сердце бешено колотилось, а в голове стоял оглушительный гул.

Все таки помнит.

Его слова не были угрозой. Это был намёк. Загадка, брошенная ей как перчатка. И этот намёк сбил её с толку сильнее, чем любая ярость или подозрение.

Она медленно поднялась с кресла, словно боясь раздавить призрак, на котором сидела. Книга лежала на кресле, чуть тёплая от её тела. Она взяла её в руки и уставилась на зловещий символ на обложке.

Теперь у неё было ещё больше вопросов. Она была в недоумении. И игра, против её воли, становилась всё опаснее и всё интереснее.

Глава 33

Сон бежал от Алисы, как мышка от кошки. Уже два часа она перекатывалась с боку на бок, а бархатные простыни её гигантской кровати превратились в орудие пытки, безжалостно спутывая ноги и нагреваясь до температуры расплавленной лавы.

Мысли метались в голове, сталкиваясь и рассыпаясь, словно перепуганные тараканы. Дневник с магической защитой. Провалы в памяти Кайна. Записка от «настоящей» Изабель. Ядовитая ухмылка Аргила. Она пыталась сложить из этих осколков хоть какую-то картину, но получалась лишь абстракция, достойная выставки сумасшедших художников.

Именно в этот момент, когда разум был измотан до предела, из самых потаенных уголков ее памяти вырвалось воспоминание. Яркое, обжигающее, как удар хлыста.

Та ночь, и этот... этот магнитный взгляд Кайна. Она помнила, как его губы застыли на ее шее, грубые руки, срывающие с нее платье, ее собственные стоны, смешанные с его низким рыком, чувство полной, животной потери контроля.

Желание, которое она так старательно запирала в самой дальней клетке своего сознания, вырвалось на свободу. Оно разлилось по венам горячим томлением, заставив сердце биться в такт какому-то древнему, дикому ритму. Ненависть? О, да, она все еще ненавидела его. Но эта ненависть была теперь странным соусом, который лишь подчеркивал вкус запретного плода.

Разум померк, затянутый дымкой инстинкта. Она сама не понимала, что делает, когда сбросила одеяло и, накинув на плечи шелковый халат, выскользнула из комнаты. Ее ноги несли ее по холодному мрамору коридоров сами, будто она была марионеткой, а кукловодом было то самое жаркое воспоминание.