Из Загса - в драконье логово. Без права на пересмотр (СИ) - Пейдж Полли

Дверь в его покои была, к ее удивлению, не заперта. Спит, как сурок, в своей драконьей берлоге , — мелькнула язвительная мысль, но и она тут же утонула в пучине желания.

Он спал. Лунный свет, пробивавшийся сквозь высокое окно, выхватывал из тьмы его профиль, мощные плечи, беспокойно вздымающуюся грудь. Он выглядел... почти беззащитным. Лицо, обычно искаженное гримасой высокомерия или холодной ярости, сейчас было спокойным. Черт возьми, когда он не строит из себя повелителя вселенной, он чертовски привлекателен , — с досадой подумала Алиса.

Что-то в ней сорвалось с цепи. Какая-то часть ее, уставшая от постоянной борьбы и притворства. Не думая о последствиях, движимая лишь этой невидимой, тянущей к нему силой, она подошла к кровати. Она приподнялась, уперлась руками по обе стороны от его головы и, задержав дыхание, опустила свои губы на его.

Поцелуй был сначала нежным, вопрошающим. Но длился он меньше секунды.

Кайн вздрогнул, его тело напряглось, как у дикого зверя, почуявшего опасность. Он открыл глаза. В темноте они будто горели огнем, в котором смешались шок, узнавание и мгновенно вспыхнувшая, дремавшая до поры страсть. Он не оттолкнул ее. Наоборот, его рука вцепилась в ее волосы, притягивая ее ближе, а его губы ответили на ее вызов с такой яростной, поглощающей силой, что у Алисы перехватило дыхание.

Разум окончательно капитулировал.

Его руки скользнули под халат, и прохладные пальцы обожгли ее горячую кожу, и халат сполз на пол. Алиса отвечала ему с той же дикостью, впиваясь ногтями в его мощные плечи, слыша, как он издает низкий, довольный рык. Это была не нежность влюбленных, а битва, сражение, где оружием были прикосновения, а полем боя — их тела. Он перевернул ее, и его вес, тяжелый и желанный, пригвоздил ее к матрасу. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были знаком собственности и одновременно отдачей. Мир сузился до запаха его кожи, до хриплых стонов, которые она не могла сдержать, до всепоглощающего огня, который пожирал их обоих, стирая границы между ненавистью и одержимостью. В финале она поняла, что проиграла. Или выиграла. Она уже не знала.

Когда огонь утих, оставив после себя лишь дымку усталого удовлетворения, они заснули, сплетенные в объятиях, его рука тяжело лежала на ее талии.

Утро пришло слишком быстро. Первый луч солнца, дерзкий и неумолимый, упал прямо на лицо Алисы. Она открыла глаза и на секунду замерла в дезориентации. Потом воспоминания нахлынули волной стыда и смятения.

Он спал, его дыхание было ровным. В свете дня он снова был Кайном - надменным, невыносимым лордом, который наверняка... наверняка сослался бы на свою чертову амнезию.

Мысль об этом обожгла ее сильнее, чем его прикосновения. Она не даст ему этого шанса. Не станет ждать его холодного взгляда и язвительного вопроса: «А между нами что-то было?».

Словно вор, крадущийся с места преступления, она осторожно высвободилась из его объятий, подобрала с пола свой халат и, не дыша, выскользнула из комнаты. В своих покоях она прислонилась к запертой двери, сердце бешено колотилось, вспыхнула злости. В первую очередь — злость на саму себя.

Алиса легла на свою холодную, одинокую кровать и попыталась ненавидеть его. Но ненависть не шла. Вместо этого тело сладостно ныло, вспоминая каждое прикосновение. Она ненавидела себя за то, что ненавидит его недостаточно сильно. Ненавидела эту невидимую силу, что снова и снова тянула ее к нему.

С этим горьким осознанием Алиса, наконец, провалилась в короткий, тревожный сон, где глаза Кайна смешивались с насмешкой Аргила.

Ее сон прервал тихий, но настойчивый стук в дверь.

— Леди Изабель? — донесся тонкий голос служанки. — Вам пора собираться к утреннему завтраку. Лорд Кайн уже поднялся.

Алиса открыла глаза. Война внутри нее была проиграна, но внешняя война только начиналась. И на этом фронте она не могла позволить себе проиграть. Она должна была встретиться с ним за завтраком. И сделать вид, что ничего не произошло. Даже если ее мир перевернулся с ног на голову.

Глава 34

— Леди Изабель, лорд Кайн просил предупредить, что за завтраком будете только вы вдвоем. — Мари скрылась за дверью.

Слова служанки повисли в воздухе, словно ядовитые конфетти. Алиса замерла, уставившись на запертую дверь, за которой исчезла Мари. Мозг, обычно проворный, как уличный воришка, отказывался воспринимать информацию.

Завтрак. Один на один. С Кайном.

Мысли начали приходить в голову со скоростью света.

Версия Аргила. Он нашёл её земную душу, на краю небытия и «спас», переместив в тело знатной невесты, которую злой лорд Кайн наверняка будет тиранить. Она была его тайным агентом, его щитом против Кайна. Логично? В тот момент, растерянная и напуганная, она купилась на эту сказку.

Но теперь... Теперь эта история трещала по швам. Аргил был слишком умен, слишком часто появлялся в самые... неудобные моменты. Его улыбка была похожа на результат тщательных расчетов, а не на искреннюю эмоцию. Он что-то не договаривал. Но что? Может, он не спасал её, а подставлял? Может, она была не щитом, а разменной монетой в какой-то его собственной, более сложной игре?

И тогда её мысли переключились на Кайна. Грубый, холодный, с провалами в памяти, из-за которых он то строил из себя владыку вселенной, то смотрел на неё с таким замешательством, что её сердце, против её воли, сжималось. «Бедняжка Изабель», чью жизнь она якобы заняла, была выдана замуж против воли. Но... а сам Кайн? Он что, страстно желал этого брака? Или он тоже был пешкой?

Мысль озарила её, как удар молнии. А что если они оба – жертвы? Что если этот брак, её попадание в это тело, провалы в памяти Кайна – всё это части одного большого, запутанного плана, режиссёром которого был тот самый «спаситель» Аргил?

— Боги, — прошептала она. — Я уже сама запуталась.

Это осознание не принесло покоя. Напротив, оно сделало предстоящий завтрак ещё более жутким. Что, если Кайн, наконец, что-то понял? Что, если эта уединённая трапеза – всего лишь способ вывести её на чистую воду без лишних свидетелей?

Собрав всю свою волю в кулак, Алиса принялась за сборы. Она облачилась в платье – достаточно скромное, чтобы не намекать на что-либо, но достаточно изящное, чтобы напомнить о её статусе. Рыжие кудри были уложены в сложную, но строгую причёску, которую она мысленно окрестила «короной неприступности». Последний взгляд в зеркало: перед ней была леди Изабель, холодная, собранная и готовая к бою. По крайней мере, внешне.

Дорога до столовой показалась бесконечной. Каждый портрет на стене смотрел на неё с укором, каждый слуга, встреченный по пути, казалось, знал её тайну. Она вошла в солнечную столовую, ожидая увидеть Кайна в его привычной позе – спиной к окну, с лицом, высеченным из льда.

Но реальность снова преподнесла сюрприз.

Кайн стоял у большого окна, глядя в сад. Но в его позе не было привычной напряжённости. Он выглядел... задумчивым. Почти уязвимым. На столе, вместо обычного официозного великолепия, стояли простые, но изысканные блюда. Было уютно.

Он услышал её шаги и обернулся. И это был не тот взгляд, которого она ожидала – не яростный, не подозрительный, не холодный. Его глаза были спокойными, немного усталыми, а в их глубине плескалась тень того самого смятения, что она видела прошлой ночью.

— Изабель, — произнёс он, и его голос был лишён привычных металлических ноток. Он звучал... нормально. Почти тепло.

Алиса, готовая к атаке или сарказму, почувствовала, как её защитные стены дают трещину. Этот человек был полной загадкой. Тиран, который мог быть нежным. Жертва амнезии, которая, тем не менее, помнила «ту ночь», да и вполне вероятно прошлую. И теперь – гостеприимный хозяин, устроивший частный завтрак.

Она медленно подошла к столу, чувствуя, как её заранее заготовленные колкости тают, как сахар в горячем чае. Игра начиналась снова. Но на этот раз правила были совершенно неизвестны. И её единственной стратегией было оставаться начеку и следить за каждым его словом, каждым взглядом. Возможно, именно за этим столом она, наконец, найдёт недостающий пазл. Или, по крайней мере, поймёт, в какую именно игру её втянули.