Краткосрочный курс для попаданок. Гарантия. Дорого (СИ) - Володина Жанна

— Госпожа Лунет! Если вы объясните, что желаете получить, мадам Couveuse, то она что-нибудь придумает! — в речи Воробушка появились умоляющие нотки.

Стало немного неловко, даже стыдно. Скорее всего, девушку просто накажут за невыполнение моих требований, и она элементарно боится этого. А кто их знает, как именно они тут слуг наказывают? Опять померещилась гильотина… Хотя… Она, по-моему, для дворян во Франции была.

Ладно, пусть мадам Кувёз что-нибудь придумает… Надо не забыть попросить у Бошара Великую Книгу Имен.

Услышав мою просьбу, раскрасневшаяся мадам понятливо кивает, просит полчаса и возвращается даже раньше с такой вуалеткой, которую я просила.

И вот сейчас Хранитель готов вести меня в зал, восторгаясь моей находчивостью и тем, что я сразу привлеку внимание Решающего, несмотря на сотню, вернее, девяносто девять конкуренток.

— Вот чем Sorcière отличается от простой Обещанной! — гордо шепчет мне на ухо Бошар. — Умом! Благодарю вас за честь быть вашим Хранителем!

— Хранитель Андрэ Бошар и Госпожа Лунет Пэти! — громогласно звучит голос церемониймейстера, эхом отдаваясь от стен потрясающе красивого бального зала.

Публика, собравшаяся вокруг высокого трона, стоящего на подиуме, оборачивается, внимательно, жадно глядя на нас, медленно двигающихся в их направлении. Высокородные мужчины, высокомерные женщины, юные Обещанные в белых платьях самых разнообразных фасонов, с замысловатыми высокими прическами, спрятавшие глаза за белыми, черными, золотыми, серебряными вуалетками.

Высокий мужчина лет тридцати с мощными плечами, сидящий на троне, вероятно, и есть наш король Базиль. Хоть бы короны надевали, что ли… Только по трону и опознаешь…

По правую руку от него стоит не менее представительный мужчина чуть старше, лет тридцати пяти. Оба напоминают изысканных возрастных моделей моего мира, демонстрирующих наряды с царской осанкой и холодным суровым взглядом.

По левую руку от сидящего на троне стоит Фиакр, выделяющийся более стройной фигурой и кажущийся моложе обоих представительных мужчин. Я бы ему дала сейчас лет двадцать восемь.

Черные глаза Фиакра смотрят на меня заинтересованно. Мужчины же с королевской осанкой едва скользят равнодушными голубыми взглядами.

— Ваше Императорское Величество! — поклон Бошара и мой поклон сидящему.

— Ваше Королевское Величество! — поклон Бошара и мой поклон стоящему.

— Ваше Превосходительство! — поклон Бошара и мой поклон Фиакру.

Сидящий оказывается не Королем Базилем, а Императором Раймундом. Он и Король Базиль милостиво кивают нам, но я успеваю увидеть, каким живым любопытством горят их глаза и как быстро они его тушат, заменив холодным равнодушием.

— Месье Бошар! Мы рады, что вы выбрали себе новую воспитанницу! — сурово улыбается Император Раймунд.

— Очень рады! — добавляет с еще более мрачной улыбкой Король Базиль.

— Господин Бошар — лучший в своем деле! — подключается к их Величествам Фиакр, только улыбка его, широкая, сладко-медовая, обращена не к моему Хранителю, а ко мне. — Его воспитанницы — настоящий подарок лучшим мужчинам Империи.

— Вы хотели сказать лучшему мужчине Империи? — саркастически усмехаясь, поправляет Фиакра Король Базиль.

— Как раз себя я и не имею в виду! — не смущаясь и смеясь, отвечает Королю Фиакр. — Мне нужна одна-единственная, а остальные достанутся лучшим мужчинам Империи по доброй воле Ваших Величеств.

— Госпожа… — Фиакр делает вид, что не запомнил мое имя.

— Лунет Пэти, Ваше Превосходительство! — насмешливо напоминает Андрэ Бошар.

Насмешливо? Первый Хранитель Империи насмехается над последним и единственным Решающим?

— Да-да… — рассеянно говорит Фиакр, которому чрезвычайно идет темно-синий цвет парадного мундира, украшенного серебряными пуговицами с лилиями.

Видимо, предок этого Императора не только ввел в моду французские имена, но и тяготел к лилии Людовиков. Точно есть всё-таки гильотина…

— Госпожа Лунет! Вы прекрасны, как… — начинает дежурный комплимент Фиакр.

Но я его перебиваю:

— Как капля крови на белой простыне?

Две пары величественных бровей взлетают синхронно, демонстрируя удивление и удовольствие. Фиакр тоже удивляется моей дерзости, но ему хватает силы воли удержать свои черные брови на месте.

— Поэтичное сравнение, — Фиакр спускается с подиума, на котором стоит трон, и направляется ко мне. — Капля крови на простыне. Болотная ягода на снегу. Красная вуалетка на невинной Обещанной.

— Невинность — временный недостаток, Ваше Превосходительство! — склоняюсь я в глубоком поклоне, создав юбкой платья белый колокол на сверкающем терракотовом паркете.

— Согласен… — наклонившись ко мне, лукаво шепчет Фиакр. — Этот недостаток легко исправить…

— Вы нарушаете правила, Ваше Превосходительство! — мягко, но настойчиво напоминает Андрэ Бошар. — Вы не можете вступать в диалог с Обещанной, не дав ей номер.

— Обещанная не может нарушать правила, надев вуалетку красного цвета, — парирует Фиакр, подавая мне руку.

— Госпожа Лунет не может подать вам руку, пока не получит номер, — жестко улыбается Бошар, помогая мне разогнуться.

— Я не могу дать ей номер, пока не увижу всех Обещанных, — вздыхает Фиакр, но делает это совершенно неискренне.

Даже так? Я заинтересовала его только на пару минут? Интересно, почему? Может, у него уже есть претендентки на первые номера? Это же прекрасно? Разве нет? Мой фокус с красной вуалеткой, рассчитанный на недопуск к телу Решающего, сыграл против меня же. Но привлекла внимание любвеобильного последнего Решающего я не надолго. Вроде бы так и хотелось, но по-детски обидно…

— Мы просим прекрасную Лунет принять участие в веселье! — громко, на весь притихший зал объявляет Король Базиль и негромко добавляет для нас. — И нам с его Императорским Величеством на радость.

— Милая Лунет, я должен проводить вас в комнату отдыха перед первым танцем, — рассказывает мне Андрэ Бошар, когда мы, дружно поклонившись, отходим от трона, уступив место второму Хранителю и его воспитаннице в золотой вуалетке.

— Первым танцем?! — пищу я Хранителю, сама себе напоминая полудохлую мышь. — Что значит танцем?

Спрашиваю и понимаю весь идиотизм ситуации: это бал, на балу танцуют, для этого его, в общем-то, и организуют. К черту всех: и Елену, и Антона, и даже хилую Генриетту Петровну! Я не умею танцевать! Вообще! Тем более «их» танцы! Не польку же они танцуют здесь на балах? Даже если и польку, то и ее я танцевать не умею.

— Ваша задача добиться приглашения Решающего и во время танца очаровать его так, чтобы он пригласил вас на второй, — буднично рассказывает мне Хранитель, провожая в большую комнату, наполненную девицами в белых платьях и вуалетках. — Те Обещанные, для которых этот бал не первый, находятся в другой комнате. Их задача — усладить взор и слух Решающего и их Величеств музицированием, декламацией, танцем, умной мыслью.

— Усладить? — робко уточняю я, внутренне зверея.

— Простите меня за сладострастное слово, дорогая Лунет! Вы приехали из провинции совсем недавно, но столица грубее и циничнее, чем вы можете себе представить! — тепло, по-отечески говорит мне Андрэ Бошар. — Решающий — ваш без отбора. Вы Sorcière. Это только игра их Величеств. Даже если вы получите номер сто… А вы, конечно, его не получите. Быть такого не может! Ваша красота, ваша грация, ваше образование выделяют вас среди Обещанных, как бриллиант среди стеклянных камушков!

— Вы мне льстите, — скромно улыбаюсь я, скрипя зубами. — Эти девушки прекрасны!

Закрытые вуалетками лица поворачиваются к нам, и я чувствую себя участницей Венецианского карнавала. Я не вижу глаз соперниц, но чувствую их опасения, враждебность, зависть и страх.

— Они боятся меня? — пораженно шепчу я Хранителю. — Или завидуют?

— Они завидуют вам, потому что я ваш Хранитель, — насмешливо-скромно шепчет мне на ухо Андрэ Бошар. — И боятся… но не вас, а проиграть вам. Вам сошла с рук шутка с красной вуалеткой. Вас не просто приветствовали их Величества, а разговаривали пару минут, улыбались, шутили. И, наконец, к вам спустился сам Решающий. К единственной.