Оборона дурацкого замка. Том 8 (СИ) - Ютин Макар

В этот раз они тоже поделили башню на две части, для практиков Старого Города и всех остальных. Саргон успел перехватить взгляд Ян, когда она ставила найденную в башне ширму. Девушка стыдливо прикрыла глаза, а потом неловко улыбнулась и вдруг подмигнула, с задором, щедро окрашенным смущением.

Саргон застыл как вкопанный, что довольная девушка отнесла за свой счет и сноровисто скрылась за пологом.

Дун Цзе зашла следом, после неодобрительной гримасы на своем круглом лице.

Алтаджин сидел за ширмой, все еще ненормально деятельный, хотя тревожная тень уже омрачила его фигуру, а в глазах поселилась неясная тоска. Подобную эмоцию Саргон частенько наблюдал в своем прошлом мире, когда навещал деда в больнице. Так смотрели на мир неизлечимо больные люди.

На ум снова пришел неловкий флирт Ян.

И от собственного стыда вдруг захотелось побиться головой о стену или сбежать в никуда, чтобы очутиться среди незнакомцев.

«Прости меня», — тихо прохрипел он и повторил еще раз, для Дун Цзе, пока внезапный приступ самоуничижения с оттяжкой бил его под дых и катал слезливый ком в горле.

Пока он переживал душевные муки, остальные постепенно заканчивали обыденную подготовку ко сну и отдыху, расстелили обрывки старой ткани в углу, прикрыли одну сторону обломком балки со второго этажа, чтобы дуло не так сильно, а их отрядный берсерк пытался приготовить кашу понажористее из того, что нашлось у Первого Отряда по карманам.

«Спасибо тебе дождь за то, что хоть немного сплотил нас перед лицом непогоды», — через силу выдавил Саргон дурашливую благодарность, попытался вернуть себе оптимизм.

Тем более, в прошлый раз жрать остатки еды всухомятку ему совсем не понравилось.

Костер из обломков старой мебели разгорелся еще сильнее, растопленный снег в котелке забурлил, их остатки нехитрой снеди довели до готовности. Камей слегка притушил пламя, снял котелок с огня, повесил на стену за фонарную петлю, затем с беспокойством обратился к своему товарищу:

— Эй, Саргон, у тебя все в поряд…

— А давайте рассказывать страшные истории, — вдруг предложил Кань, причем вполне искренне.

Хмурые, усталые люди недовольно повернулись к юному баламуту, однако Саргон смог разглядеть искры интереса у большинства.

На возмущение своих сокомандников, дескать, и так страшно, он ответил гнусной провокацией.

Это решило дело, а недовольный Акургаль не стал протестовать, к облегчению Саргона. Тот не думал, что сможет сдержаться во время споров, даже по пустяковому поводу.

Тем более, и десятник, и бывший чиновник Уру успели отметить странные взгляды, которые он на них бросал, а также немногословность, демонстративную отчужденность их отрядного культиватора.

Правильных выводов они сделать не могли, но от такого поведения серьезно напряглись, от чего сидели тихо, как мышь под метлой.

— Отлично, тогда ты первый и рассказывай, — Ма попытался заставить выступить инициатора, вдруг тот приготовил очередную гадость?

Но был высмеян и отметился первый глупеньким рассказом о своем раннем «деле» — воровстве в пустом особняке пропавших хозяев, пока остальные ели с треском и жадностью их отрядного костерка.

— Так вот, иду я по второму этажу. Вокруг темень, а факел, там, или фонарь нельзя, соседи или патруль свет в окнах заметят. Не видно ничего, за что схватился, то проверяю, надо-не надо. Золото с серебром на ощупь, статуэтки, если маленькие, бумагу. Затем опускаю в мешок, иду дальше. Хорошо, запомнил расположение, когда днем заглядывал в окна. По памяти иду…

— Ну темно, ну и что такого? — проворчал Камей.

— А сам бы попробовал так, чтобы чуть оступиться и шею свернуть на лестнице или шум поднять! — взвился Ма, затем сбавил тон, — особняк старый, мало ли что хозяева в защиту накрутили. У нас, в воровской гильдии, проклятия — самый частый способ уйти на Запад.

— Так вот, дошел я до середины, дальше спуск вниз, до подвала, а там у них склеп фамильный. Я замер вдруг, безо всякой причины. Не хотелось мне дальше идти, друзья, как есть не хотелось.

Ма вздрогнул, воспоминание ранней юности пугало даже спустя дюжину лет после происшествия.

— Стою я. В руке — мешок с добром набранным. А спину точно взгляд сверлит. Но не прямо сзади, а как… снизу, что ли. Как будто на стене я стою, а меня с караулки нашей Чжэнь лао сянь-шен взглядом ищет.

— Ну, а дальше?

— Не стал я идти дальше. Ни шажочка вперед не сделал. Даже разворачиваться не стал: пошел задом наперед, четко по следам своим, с испугу ни одной ошибки не сделал. Потом знакомый стражник нашим рассказывал, когда особняк еще через год отсутствия хозяев вскрыли: следы, дескать, в пыли обрывались, точно исчез человек. Но вот что странно…

Ма помедлил, пока остальные подались вперед, превратились в слух. Даже за ширмой культиваторов прекратились разговоры и только слышалось частое дыхание взволнованной Ян.

— Да что странного-то⁈ — как всегда не выдержал их отрядный берсерк.

— Что следов тех, разных, не один и не два насчитали, со всех сторон дома. Шли туда воры, как за шелком. И сходились следы вокруг подвальной лестницы. А потом все, обрыв, слой пыли до самых ступенек или ограды деревянной.

— И ничего больше.

— Вот только, из десятка целого лишь одна цепочка следов пыльных плотной казалась, почти свежей. Моя, стало быть. Остальные едва виднелись, хотя за какую-то неделю до вскрытия поместья рядом человека видели: у дома терся да внутрь посмотреть норовил.

Ма закончил шептать, прерывисто вздохнул, пока с остальными говорила настороженная, вязкая тишина страха необъяснимого.

— Дом тот, когда вскрыть пытались, также и стражу поглотил. Упал с того места вниз пацан неразумный, новобранец, напарник следом спустился да так и пропали оба. Хотя как он умудрился, там жешь перила… — неожиданно продолжил бывший вор.

Саргон аж вздрогнул от его голоса.

— Потом целый мастер фэн шуй туда ходил, с охраной из учеников местной секты. Раскатали тот дом по каменную кладку, а внутри черепа человеческие словно лесенкой сложены. Ни трупов пропавших, ни вещей, даже доспехи охраны не нашли. Думается, не просто так хозяева пропавшими числились.

— А место с тех пор все равно стороной обходят. Плохое оно, люди там ходят, как по голове огретые.

«Неужели и здесь Желтый Источник отметился? Насколько же глубоко они проникли в империю изнутри⁈ Или местные просто с чернухой переборщили, безо всяких демонов?» — задумался юный практик.

Тихий коллективный гул шепотов растянулся на несколько минут, прежде чем люди отошли достаточно, чтобы слушать нового рассказчика.

У большинства не получилось нагнать и доли той жути, которую выдал Иккагецу. Хотя именно благодаря заданной атмосфере даже пресные рассказы прошли на ура.

Камей поведал про бегающую руку, что хватала подвыпивших людей за причинные места. Скорее стыдно и смешно, чем страшно. Юлвей — про признак мертвой невесты: до сих пор на подступах к его родовому гнезду нападает она на беспечных путников, Вань важно и торжественно рассказал о блуждающих огнях-проклятиях, Кань — интересную, но не жуткую историю соседа с психическим расстройством прямо по МКБ.

Остальные восприняли такое не в пример тяжелее.

Десятника демонстративно проигнорировали, да он и не рвался, как и Юншэн. Никому не хотелось знать, что может выдать больной на голову фанат алхимии. Зато Уру разродился целым детективным сюжетом об одном нечистом на руку чинуше, которого сам Яньло-ван по итогу за ноги таскал в Преисподнюю.

Предельно странный сюжет для возможного демонопоклонника.

Последним ответ держал Саргон и у него возникла отличная идея, пока он перебирал знакомые по прошлому миру страшные истории.

— Это произошло десять лет назад, когда пара торговцев редкостями, муж и жена, решили срезать путь и свернули на старую дорогу мертвой Империи. Они ехали на чудесной повозке, что сама катила их нехитрый скарб. Муж плохо умел читать карты и не признавал ошибок. Пока жена спала он с упрямством паршивого ишака заезжал все дальше в неизвестность.