– Лапочка, садись и поешь нормально, – Радик глядит ласково, но в его глазах горит предупреждающий огонь.
– Военачальник Норд кормил меня вкусным ужином, благодарю, – холодно произношу я, надеясь, что имя Рагнара меня защитит.
Но Радимир сразу же понимает, к чему я упоминаю бывшего жениха.
– Брось сочинять байки, Аннушка. Пришлому дракону на тебя плевать, ты пользованный и бракованный товар. К тому же твой возраст… ты сама всё знаешь, не так ли?
Щёки начинают пылать от гнева и унижения. Я себя бракованной не считаю, но слышать подобное – это что-то за гранью.
– Пошёл вон! – повышаю голос я. – Сейчас же!
– Ух, какая! Смотри, что я тебе принёс… это шоколад.
Горькая усмешка замирает на моих губах. Он думает купить меня едой? Неужели этого хватало, чтобы другие бросились в его объятия? Бедные женщины…
Радимир устремляет на меня вопросительный взгляд:
– Маловато? Хочешь драгоценности? Могу устроить.
– Убирайся, я не продаюсь.
Приторное удушливое дружелюбие сползает с лица Радика, обнажая его истинную натуру. Он зло щурится и подаётся вперёд, хватая меня за запястье.
– Пусти! – пытаюсь вырваться я.
Он тянет меня к столу и буквально толкает на лавку, вынуждая сесть.
– Смотри, что принёс. Жри! – приказывает он.
Я поднимаю на него полный ярости строптивый взгляд и молчу, всем своим видом давая понять – подчиняться не буду.
– Вот же тупая сука, – срывается он, хватает меня за волосы и заставляет встать. – Хочешь по-плохому?
– Мерзавец! – я толкаю Радика, но моих сил явно маловато.
– Твоё тело всё ещё может познать радость близости с мужчиной, – Радик склоняется ко мне, намереваясь поцеловать. Опаляет меня дыханием с привкусом трав и спирта.
– Я беременна, урод, – шиплю я ему в губы, толкая в грудь.
– Так срок маленький, и это не навсегда, – бормочет он, щупая мои бёдра через юбку. – Потом сдашь мальца в храм и сделаем вид, что ничего и не было. Я же тебя не осуждаю… А сейчас дай-ка мне откусить от плода…
Я перестаю отбиваться, и у Радика вырывается одобрительный выдох. Он мажет губами по моей скуле, когда я резко отворачиваюсь, избегая поцелуя. Быстро нащупываю рукой деревянную тарелку с остатками великовских лягушек и со всего размаху бью ею гада по голове.
Сердце стучит в горле, руки дрожат, ноги едва не подкашиваются. Я отступаю на шаг, всё ещё держа тарелку перед собой. Меня почти трясёт.
Радимир сразу же отшатывается, держась руками за голову.
– Ничего себе! Буйная деваха! Ты не играешь недотрогу, выходит? – его лицо искажается от злобы. – Ну берегись… я такую тебе жизнь могу устроить, мало не покажется. Сама приползёшь и будешь умолять меня взять то, что и так мне причитается.
– Свалил отсюда, козёл, иначе прокляну! Клянусь, и года не пройдёт, как будешь в мёрзлой земле лежать, а черви будут тебя обгладывать, – шиплю я.
На лице Радимира проступает ужас.
– Неужто молва не лгала? Ведьма проклятая! – выпучивает глаза он.
Я молчу, не отрицая, но и не подтверждая. Тарелка в моих руках ходит ходуном, дыхание срывается.
– Забирай всё, что принёс, и пошёл отсюда, – цежу сквозь зубы, отступая в сторону и давая ему дорогу.
Когда Радик выметается из дома, бормоча что-то про гнилую старую ведьму, я закрываю дверь и бросаюсь к окну. Наблюдаю, как он идёт к дому Еси, явно в дурном расположении духа.
И лишь когда Радимир скрывается, едва не оседаю на пол от охвативших меня чувств. На глаза наворачиваются слёзы, я кое как дохожу до лавки, падаю на неё и давлюсь рыданиями.
Чувствую себя полностью опустошённой, силы окончательно меня покидают. Не понимаю, за что мне всё это? Радимир просто монстр и насильник. Страшно представить, скольких женщин он склонил к близости. Даже беременной не погнушался, был готов навалиться на меня прямо здесь.
Всё-таки репутация ведьмы сыграла мне на руку, но не стоит слишком увлекаться этим амплуа. Иначе потом не отмоюсь. Народ здесь суеверный и боязливый.
Встаю с лавки и плетусь к задней двери, чтобы позвать Велика. Замёрзнет же, пока я буду приходить в себя.
Открываю дверь рывком. Холодный воздух лижет разгорячённые щёки, ветер подхватывает полы платья.
И вдруг в ночной тиши раздаётся громкий крик со стороны дома Еси.
– Радик, не надо! Не трогай меня! А-а-а!
Велик выскакивает из-за сарая, потирая замёрзшие руки.
– Старые боги, смилуйтесь! – бормочет он. – Кажется, там бьют какую-то деваху. Да на тебе и самой лица нет. Что случилось?
– Я только что выгнала отвратительного мужлана, и, кажется, он пошёл вымещать зло на той, которая не может ответить.
– Что же делать? – вопрошает Велик, едва не подпрыгивая на месте. – Как нам быть?
Со стороны дома Есении слышится какой-то шум. Будто падает мебель.
Что Радик вообще там творит?
– Вот что, будь здесь, – командую я Велику, беря себя в руки и вытирая слёзы. – А я побегу к соседям. Здесь есть ещё старые девы, может они чем помогут.
Следующие несколько минут я трачу на то, что стучусь в соседские дома. Мне не открывают, лишь грубо отправляют восвояси. Одна старуха отпирает дверь, но как только я объясняю в чём дело, так сразу получаю в лоб, что Еся – падшая женщина и заслуживает взбучки.
Я возвращаюсь к Велику тяжело дыша от бега и сжимая в руке наш старый кухонный нож.
– Ты чего удумала? – принимается голосить божок. – Сама что ли туда пойдёшь?
– А что делать? Пока добегу до храма, Радик её и прибить может. Если уже не сделал это… – я замолкаю, собираясь с духом.
И не факт, что в храме мне помогут, если вообще откроют ночью. Но я должна что-то сделать! Еся приняла меня в своём доме, накормила, рассказала всё о здешних местах. Она просто несчастная заблудшая душа, которая пытается выжить в тяжелейших условиях.
– Вот что, Велик, сделаем так… – я склоняюсь к божку и быстро рассказываю свой план.
Он явно не слишком доволен тем, что придётся рисковать, но соглашается. Выбора у нас особо нет.
– Ладно, я быстро всё сделаю. Может крох моей магии и хватит, – Велик бросается к болоту.
А я потихоньку иду к дому Есении. С каждым шагом и с каждым порывом ветра, впивающимся в кожу, на душе всё тягостнее. Мне страшно за Есю, за себя, за моего нерождённого ребёнка. Правильно ли я поступаю, так рискуя? Но сейчас нужно делать, а не предаваться сомнениям.
