Едва оказавшись в драконьем крыле, Адриан почувствовал ее запах. В выходные здесь почти никого не оставалось, даже Шейн позволял себе отлучиться, зная, что Адриан не будет покидать этих стен. Для поездок же во дворец телохранитель не требовался. Император присылал за сыном своих личных гвардейцев: сразу и не поймешь — охрана или конвой.
Адриану нравилась тишина, его совсем не тянуло прочь. Так и сегодня никто не мог перебить этот запах, смешать его со своим.
Она снова приходила сюда. Она и сейчас была здесь.
Внутри словно натянулась пружина. Адриан еще не видел ни девчонки, ни что она делала, но уже отчетливо понял: ничему из того, что он запланировал, не суждено сбыться. Он долго наблюдал за ней. Достаточно долго, чтобы знать — она не поможет ему, если узнает о нападении. Нападении, которое он не одобрил, но допустил. Поторопились. Человеческой девчонке не объяснить, как много значит она для драконов. Одно перехваченное письмо из магического комитета к императору перевернуло мир.
Запах вел прямо к его двери. Адриан в этом и не сомневался: Миранда-то прекрасно знала не только, где он жил, но и когда его не бывало на месте. Демоница, не имевшая ничего общего со своим народом. Адриан усмехнулся. Из нее бы вышел отличный дракон. Подходящий характер, смелость и честь. То, чего так не хватало императору и его приближенным.
Адриан не скрывался. Эхо разносило гулкий звук шагов по коридору. Он давал девчонке время перестать рыться в его вещах. Найти там было нечего, но чем более компрометирующим окажется ее положение при встрече, тем сложнее станет наладить с ней нормальный контакт.
На секунду он задержался у двери, прислушался к шорохам в комнате, прикрыл глаза, втянул носом воздух и повернул тяжелую ручку.
— Какого демона вы забыли в моей спальне, адептка Реньяр?
Адриан почти не помнил, что говорил и делал потом. Она казалась ему восхитительной в своей отчаянной смелости. В дерзости ответов, которые он пропускал мимо ушей. Мир сошелся в одном мгновении, когда он оказался рядом.
Она вжалась в шкаф, он навис над ней, оперся руками с двух сторон от ее головы. Чтобы даже не думала сбежать. Она смотрела ему прямо в глаза. Со страхом и упорством, с решимостью слабого, который и не думал сдаваться. Так на него не смотрел никто. Все боялись Адриана или его отца. Девчонка тоже боялась, но не положения и влияния. В ее глазах мелькало что-то очень личное, что словно по команде вызывало у него ненависть. К себе и к ней.
Он не сможет договориться. Не с ней. Он не сможет принудить ее. Все пойдет прахом. Они все погибнут. Потому что он никогда не сможет обидеть ее… снова. В этом он готов был поклясться.
— С чего ты взяла, что кто-то узнает? — процедил он.
— С чего вы взяли, что я никому не сказала, куда пошла?
Адриан желал ее больше всего на свете. Но не мог к ней прикоснуться. Время вышло, в руке нарастала боль. Воздух в жалких пяти сантиметрах между ними словно накалился. Она облизнула пересохшие губы. Адриан впился в них глазами.
Продолжать разговор означало выдать слишком многое. Разум пока брал верх. Адриан должен был решить, что делать дальше, как подступиться к ней. Сейчас она должна уйти, и как можно быстрее.
— Убирайся! — рявкнул он и отстранился, сделав шаг назад.
Она обошла его по широкой дуге, спиной к стене, чтобы не выпускать из виду. Скользнула в дверь, задержалась на долю секунды — и швырнула в него белоснежную рубашку. Из нее выпала маска и приземлилась на пол между ними.
Девчонка бросилась прочь.
Адриан с трудом подавил порыв побежать следом. Сейчас, когда все на эмоциях, не время объяснять. Он подошел к маске и поднял. Повертел в руках. Свою он давно уничтожил, она не могла оказаться здесь. Кто бы ни подложил сюда эту маску, он точно знал зачем. Точно знал, кому предстояло ее найти.
Очередной предатель среди предателей. Достаточно близкий, посвященный в тайны. Пригретая на груди тварь. Найти которую стало первостепенной задачей. С девчонкой он разберется потом.
Дракон внутри не одобрял доводы разума. До безумия тянуло за ней. Как назло, комнату заполнял ее запах.
Адриан подошел к окну, схватился за ручку… но не открыл. Пусть остается. Пусть здесь побудет она. Он бы поверил, что нашел истинную пару, если бы не проклятье. Оно снова пыталось сломать ему руку. Он готов был отрубить ее, если бы от этого стало легче. Тело словно противилось метке. А без метки не разделить жизнь, не получить полную силу.
«Ни одна рожденная не станет его истинной парой». Фраза, которую он однажды в шутку произнес перед Шейном. Друг воспринял ее как простую отговорку. Нежелание выдавать настоящую причину. Но правда состояла в том, что эти слова и были его проклятием.
Их произнесла та сумасшедшая, сектантка с границы, которую привезли в столицу для показательной казни. Выкрикнула, увидев императрицу с синим свертком на руках. Отец расправился с ведьмой сам на том же месте, не дожидаясь суда. Эти люди поклонялись демонам, за это с ними обходились весьма жестоко. Она умерла — а проклятие осталось с младенцем.
Ни одна. Никто.
Адриан развернулся и направился к выходу. В первую очередь требовалось найти Шейна. Организовать поиски предателя, пока тот не натворил чего похуже. Имена подозреваемых вертелись в голове, и от догадок становилось больно. Кто-то близкий. Кто-то свой.
А потом он услышал крик.
Ее крик.
Глава 33. Нравится ли вам жить, Эбигейл Реньяр?
В глубине души я знала, что все этим кончится. Только почему-то воображение, растревоженное предвкушением до бессонницы, рисовало меня великой победительницей драконов, которая прямо сейчас выведет на чистую воду одного из них. И, конечно, ей за это ничего не будет, кроме почета и славы.
В реальности все оказалось наоборот, и теперь я совершала ошибку за ошибкой.
Сначала швырнула рубашку, вместо того чтобы унести с собой. Скорее всего, Адриан даже не стал бы меня останавливать.
Потом побежала по коридору, вместо того чтобы броситься в комнату Шейна, где должна была оставаться Миранда. Меня смутило, что она не вышла оттуда сама, ведь только собиралась проверить, не там ли телохранитель Адриана. Она уверяла, что Шейн должен быть в отъезде, а значит, задержаться в его комнате могла, только если ошиблась, и мне совсем не хотелось проверять, сколько одежды на них осталось к моменту моего позорного побега.
На глаза наворачивались злые слезы.
Что ж, Эби, ты нашла того, кто напал на тебя. Счастлива?
Нет. Я задыхалась от собственного бессилия. Оказалась так близко к доказательству, держала его в руках — и так нелепо потеряла. Избавится ли Адриан от маски или сочтет меня неопасной, уже не имело значения. Мне никто не поверит, потому что он будет точно знать, что я скажу. Слово против слова — так полиция разбирала мелкие споры в Эгертайхе. Если доказать, кто из двоих врет, нельзя, то слушали обоих, а потом вышвыривали вон — разбираться самим.
Мое слово против слова дракона: меня признают виновной во всем, в чем он захочет обвинить. И неважно, был в доме он сам, его телохранитель или кто-то еще. Я в ту ночь слышала троих, но ведь могло быть и больше. Неважно, хватал меня Шейн или другой. Я не смогу обвинить никого из них. Бессмысленно кусать за хвост, а шанс добраться до головы этого монстра я только что потеряла.
Я почти добралась до конца длинного коридора, когда сбоку открылась дверь. Что-то внутри меня внезапно завопило об опасности, но ни скрыться, ни затормозить я не успела. Нечто невидимое больно ударило по ногам.
Я с криком полетела на пол и инстинктивно схватилась за голени. На коже остались свежие ожоги.
— Кто разрешил тебе снова соваться сюда?! — Надо мной нависла белобрысая голова Эммы. Или Эллы, Шатти их разберет!
— Кажется, она не поняла с первого раза. — Рядом возникла вторая девица.
В конце коридора раздавались шаги. Одна из сестер повернулась, всматриваясь в полутьму. Вторая прошептала мне:
