Егерь. Опасная Зона (СИ) - Скиба Николай

В голове мелькает безумная мысль.

— Красавчик! — мысленно позвал я горностая и послал ему образ. Татуировки обдало жаром.

Зверёк дрогнул, его маленькое тельце напряглось. Секунда — и он создал точную копию себя, которая сорвалась с места, как белая молния.

Одновременно я схватил с земли острый обломок кости и что есть сил швырнул в медведя, заорав:

— ДАВАЙ МРАЗЬ!

Кость ударила зверя в плечо, и эффект превзошёл все ожидания. Медведь взревел от ярости и переключился на новую угрозу. Чудовище рванулось вперёд, забыв об осторожности.

В тот же миг иллюзия Красавчика впилась призрачными зубами в лапу вожака стаи. Зверь взвыл от неожиданности, его стая замерла, не понимая, что происходит.

Медведь несся на меня как живая лавина. Рывок был настолько мощным, что мой нож, всё ещё торчавший в его лапе, не выдержал нагрузки и вылетел, звякнув о камни.

— Афина! В ядро, девочка! СЕЙЧАС!

Кошка растворилась в потоке золотистых искр.

В последний момент я бросился в сторону, прижимаясь к стене ущелья. Медведь, не сумев затормозить на полной скорости, пронёсся мимо — прямо в гущу застывшей стаи шестилапых.

Результат превзошёл все мои ожидания.

Тяжеленая туша больного медведя врезалась в вожака стаи с такой мощью, что раздался хруст ломающихся костей. Оба зверя покатились по усыпанному черепами полу в клубке рычания и брызг крови.

Остальные шестилапые твари бросились на хозяина логова — часть из желания защитить вожака, часть просто потому, что увидели кровь. Ущелье наполнилось рёвом, визгом и лязгом когтей о камень.

И начался хаос.

Больной медведь сражался с яростью безумца, его когти распарывали тёмные шкуры нападающих. Но стая была многочисленной и организованной. Они атаковали с разных сторон, кусая за лапы и бока, изматывая противника.

Я воспользовался ситуацией и подхватил свой нож, но ввязываться в бой с таким количеством диких хищников — явная дорога в могилу.

Красавчик уже карабкался по плечу, его иллюзия исчезла, как только начался настоящий бой. Зверёк дрожал от стресса, но был невредим.

Оглянулся по сторонам, ища путь к спасению. Основной выход был перекрыт дерущимися зверями, но в самом начале ущелья, далеко от места побоища, стена была не такой отвесной. Там, где когда-то обвалились камни, образовался естественный склон из осыпи — крутой, усыпанный острыми обломками, но проходимый.

Не раздумывая, кинулся к нему.

Подъём оказался адским испытанием. Рана на плече пылала огнём, каждое движение отзывалось острой болью, но останавливаться было нельзя.

Камни под ногами осыпались и катились вниз, грозя обрушить всю осыпь. Приходилось хвататься за каждый выступ, проверяя его прочность, прежде чем перенести вес. Острые края резали и без того содранные ладони, но я упрямо карабкался вверх, стиснув зубы.

Тёплая кровь стекала по руке, пропитывая рукав. Медвежьи когти прошли глубоко, но это просто мясо, просто боль. Но переживу ли заразу, что попала в мою кровь? Я уже чувствовал начинающиеся приступы лихорадки.

Красавчик забрался мне за пазуху, его коготки впились в рубашку. Зверёк тяжело дышал, его сердечко колотилось как птичье, но он не издавал ни звука — понимал, что нужно молчать.

Под нами продолжалась бойня. Рёв становился всё слабее — кто-то побеждал, кто-то умирал. Казалось, что медведь отобьётся, но мне было всё равно. Главное — выбраться отсюда живым. В критической ситуации боли не существует, есть только цель и воля её достичь.

Наконец расщелина расширилась, и я выполз на поверхность. Оказался на краю небольшого каменного уступа, поросшего мхом. Лес расстилался зелёным морем, а солнце клонилось к закату, окрашивая всё вокруг золотистым светом.

Я перевёл дух, вытер кровь с рук о рубашку и осторожно достал Красавчика из-за пазухи. Горностай был растрёпан, но цел. Его чёрные глазки смотрели на меня с надеждой.

— Ну что, парень? — прошептал я и попытался улыбнуться. — Ты в норме?

Красавчик тихо тявкнул в ответ и лизнул мне палец.

В этот момент я почувствовал на себе чужой взгляд. Снова.

Медленно повернул голову и замер.

На противоположной скале, метрах в пятидесяти от меня, сидела ветряная рысь… В её глазах только холодное, абсолютное удовлетворение хищника, чей план сработал в точности, как задумано.

Она знала про ущелье. Знала про медведя. Знала про стаю шестилапых. И загнала меня сюда специально, рассчитав время так, чтобы все эти хищники оказались в одном месте в одно время.

Но зачем? Какая ей выгода от того, чтобы привести меня сюда?

И тут в голове сложилась картинка, от которой по спине пробежал холодок.

Хищники всегда используют друг друга… Росомаха находит медвежью добычу и ждёт, пока косолапый наестся, а потом доедает остатки. Вороны кружат над местом охоты волков, зная, что им достанется часть туши.

А что, если эта рысь делает то же самое, только наоборот? Не подбирает остатки, а… поставляет добычу.

Больной медведь непредсказуем, его охотничьи инстинкты нарушены. Он может дни бродить голодным, не в силах поймать даже зайца. А рысь приводит ему пищу — неопытных Мастеров, Звероловов, других зверей — всех, кто забрёл в её владения.

Медведь насыщается, а рысь получает безопасную территорию. Никто не решится заходить в места, где живёт такое чудовище. Идеальная защита для её логова.

Симбиоз хищников. Но она не рассчитала то, что жертва окажется умнее, чем ей казалось.

Мы смотрели друг на друга долгие несколько секунд. Два охотника, оценивающие противника.

Потом рысь медленно поднялась, изящно потянулась и неторопливо скрылась между камней.

Адреналин ещё бурлил в крови, заглушая боль, но я знал — это ненадолго. Нужно валить как можно дальше.

Отбежав метров на сто от логова зверя, где всё ещё доносились звуки схватки между медведем и остатками стаи, я почувствовал, как ноги подкашиваются.

Убит Заражённый медведь. 19 — F.

Получено опыта: 1900.

Получен Уровень 13.

Получено Уровень 14.

А это ещё как? Мне дали опыт несмотря на то, что я не нанёс смертельный удар? Или нанёс? Всё-таки задел ему трахею, или яд Афины добил тварь?

Как же сейчас плевать…

Упал на колени прямо в мох, покрывавший землю у подножия старой сосны. Дыхание сбилось, сердце колотилось так громко, что казалось — его слышно на всю округу.

— Блин, — прохрипел я, зажимая рукой израненное плечо.

Кровь просачивалась между пальцев, окрашивая рубашку в тёмно-красный цвет. Но это было не самое страшное. Страшно было то, что творилось под кожей.

Ледяной, чужеродный холод, который полз по венам, как живая тварь. Я чувствовал, как он добирается до плеча, впивается в мышцы. С каждым ударом сердца заражение распространялось дальше.

Стянул рукав и посмотрел на рану.

То, что я увидел, заставило меня выругаться сквозь стиснутые зубы.

Кожа вокруг царапин медленно чернела. Не краснела от воспаления — именно чернела, словно гнила заживо. Чёрные прожилки расползались от ран, как корни какого-то проклятого растения.

— Красавчик, — позвал я хрипло.

Горностай тут же соскользнул с моего плеча и оказался перед носом. Его чёрные глазки смотрели с тревогой, а мордочка была всё ещё перепачкана кровью медведя.

— Дружище, я в дерьме по самые уши, — сказал, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё сжималось от тревоги. — Голова кругом. Веди домой, тут недалеко, боюсь я сейчас в таком состоянии, что могу заплутать. Справишься? Ты же запоминал ориентиры запахов как я учил?

Красавчик тявкнул и решительно кивнул маленькой головкой. Затем побежал вперёд, оглядываясь, чтобы убедиться — я следую.

Заставил себя подняться. Мир качался перед глазами, каждый шаг давался с трудом — левая рука почти не действовала, плечо горело огнём, а по телу расползался этот чёртов холод.

Красавчик вёл меня сквозь густые заросли можжевельника и берёзовых рощиц. Маленький зверёк двигался уверенно, явно зная, куда идёт. Его улучшенные чувства работали на полную — он находил самые безопасные тропы, обходил места, где пахло хищниками.