Абсолютная Власть 4 (СИ) - Майерс Александр

Её смех… звонкий, язвительный, от которого у Михаила по спине бежали мурашки, а сердце начинало колотиться быстрее.

Она ему нравилась. Этого Градов не скрывал от себя. Он захотел Эмилию в тот же миг, как увидел, и хотел до сих пор.

И он ненавидел её. Ненавидел всеми фибрами души за то, что её род встал на сторону Муратова. За то, что её солдаты убили его друзей. За то, что отец Эмилии отнял у него руку, за месяцы жизни в заточении. Эта ненависть была привычной, как давний шрам.

Но сейчас к ней примешалось нечто иное, тёмное и позорное. Вожделение. Михаилу нравилось смотреть на Карцеву. Нравилось, как она двигается, как говорит, как её глаза сверкают, когда она отдаёт приказы. Ему хотелось сорвать с неё этот наглый костюм, придавить собой, заставить стонать. А в следующий миг ему хотелось задушить её, увидеть, как потухнет этот насмешливый блеск в её глазах.

Внутренняя борьба разрывала его на части. Миша чувствовал себя предателем по отношению к самому себе, к брату, к памяти погибших. Каждый взгляд на Эмилию был ударом по его собственной чести.

Наконец, они добрались до того самого ущелья. Картина, открывшаяся их глазам, была безрадостной. Земля и скалы вокруг были покрыта следами недавней битвы — выбоинами от магических взрывов, опалённой травой, тёмными пятнами засохшей крови. Тут и там валялись брошенные обрывки амуниции, сломанные древки арбалетов. Подальше лежали туши убитых лошадей, уже начавшие разлагаться, распространяя тяжёлый, сладковатый запах.

В центре этой пустоши возвышался невысокий курган из камней. Это была братская могила, которую Михаил с Секачом соорудили перед уходом, сложив тела своих товарищей и навалив сверху всё, что смогли найти.

Михаил сжал единственный кулак, глядя на курган. Он вспомнил лица каждого из них. И снова почувствовал жгучую вину. Это он привёл их сюда. Его безрассудство и жажда мести стали причиной их гибели.

— Ну и суровый же здесь был бой, — раздался голос Эмилии. Она спрыгнула с седла и, небрежно бросив поводья одному из своих солдат, медленно обошла место побоища. — Но никаких следов монстров.

К ней подошёл её маг — сухопарый мужчина с козлиной бородкой. Он владел элементом Предсказания и очень чутко улавливал потоки маны.

— Следов физических нет, ваше сиятельство, — тихо сказал он. — Но магический фон здесь искажён. Я чувствую мощный, чужеродный резонанс. Недавний. И не один.

Эмилия свела свои идеальные брови.

— Что значит «не один»?

— Был этот разлом, — маг указал на то место, где находился портал, из которого явился Зубр. — Но его следы уже остыли. А есть ещё один, совсем рядом. И он активен.

Эмилия повернулась к Секачу и Михаилу, её глаза загорелись азартом охотницы.

— Слышали? Ваш монстр, похоже, не ушёл далеко. Или у него есть друзья. Поедем туда.

Секач нахмурился и сказал:

— Ваше сиятельство, прошу вас, не стоит. Тот, кого мы встретили, не просто монстр. Это самоубийство — лезть в его логово.

Карцева лишь презрительно фыркнула.

— Ты струсил, лейтенант? После одной неудачи? — её взгляд скользнул по Михаилу, который сидел, не двигаясь и не спуская с графини глаз. — Или вы оба струсили? Не волнуйтесь, меня сопровождают лучшие бойцы. Мы просто разведаем обстановку, не более того.

— Это ошибка, — угрюмо пробормотал Михаил.

— Ошибка — это дать неизвестной угрозе расти у тебя под носом, — парировала Карцева. — Едем!

Пришлось подчиниться. Отряд тронулся в путь, следуя указаниям мага, который шёл впереди, вглядываясь в невидимые другим потоки магии. Михаил чувствовал, как с каждым шагом тревога в его душе нарастает. Он помнил мощь Зубра, тот леденящий душу холод, что исходил от него. Лезть в новую схватку с ним было безумием.

Но разве Карцеву остановишь? Непокорная, дерзкая, властная… Такая красивая, что просто смотреть на неё — невыразимое удовольствие.

«Демоны меня возьми!» — выругался про себя Михаил и так сильно прикусил губу, что ощутил во рту вкус крови.

Через полчаса пути они выехали на опушку леса, где стоял неестественный, гнетущий туман. Воздух звенел от напряжения, а на краю небольшой поляны висел разлом.

Едва отряд показался из леса, как из портала повалили твари. На этот раз — огромные пауки. Их глаза горели злобным алым огнём.

— К бою! — приказала Эмилия, и её голос прозвучал с почти радостным возбуждением.

Её солдаты мгновенно построились в оборонительную линию. Защёлкали затворы арбалетов, полетели первые магические болты. Маг Карцевой начал формировать заклинание, и вокруг отряда вспыхнул защитный барьер. Сама графиня, рассмеявшись, ударила по паукам ледяным заклинанием.

Михаил, стиснув зубы, выхватил саблю. Его сломанная артефактная рука лежала в рюкзаке, став бесполезным грузом. Он должен был сражаться как простой солдат, скрывая свою истинную силу. Ведь простой солдат не может владеть магией, а Карцева не должна догадаться, кто он такой на самом деле. Миша решил, что так будет лучше.

Каждый взмах клинка давался ему с трудом, отзываясь болью в раненом бедре. Он рубил, чувствуя, как злость и отчаяние придают ему силы. Он ненавидел этих тварей, ненавидел Карцеву за то, что она привела их сюда, ненавидел себя за слабость.

Бой был ожесточённым. Монстры, казалось, не иссякали, вылезая из разлома одного за другим. Они бросались на барьер, отскакивали от него, но их было слишком много. Щит мага начал тускнеть, по нему поползли, расширяясь, бреши.

И тогда случилось неизбежное. Одна из тварей, крупнее других, проскочила в одну из брешей в барьере и вонзила вои хелицеры в шею лошади Эмилии. Кобыла истошно закричала и рухнула на землю. Графиня в последний момент успела выпрыгнуть из седла, но не смогла как следует приземлиться.

Карцева с криком полетела вниз, прямо в глубокий оврага, что зиял на краю поляны.

Солдаты графини были окружены монстрами и не могли прийти на помощь. В любом случае всё произошло так быстро, что никто не успел среагировать. Никто, кроме Михаила.

Он не думал. Не взвешивал. Тело отреагировало само. Он бросил саблю, оттолкнулся от земли силой Телекинеза и прыгнул вслед за Карцевой.

Миша настиг её в воздухе, обхватив единственной рукой за талию, и повернулся, подставив спину под удар. Они рухнули в овраг, кувыркаясь через колючки и острые камни. Михаил чувствовал, как шипастые ветки рвут его одежду и кожу, как камни бьют по рёбрам и спине. Он изо всех сил прижимал к себе Эмилию, пытаясь принять весь удар на себя, непонятно зачем.

Наконец, они остановились на дне оврага, в груде прошлогодних листьев и хвороста. Сверху продолжался бой.

Михаил, оглушённый, попытался вдохнуть и почувствовал резкую боль в груди. Он лежал на спине, а Эмилия оказалась сверху. Её лицо было в нескольких сантиметрах от его лица. Градов чувствовал её быстрое, прерывистое дыхание на своих губах и запах её духов.

Графиня оттолкнулась от него, вставая на ноги. Её костюм был порван в нескольких местах, в волосах запутались ветки, но она казалась невредимой. Глаза Эмилии, широко раскрытые, смотрели на него с неподдельным изумлением.

— Ты… ты спас мне жизнь, солдат, — произнесла она.

Михаил с трудом поднялся. Вся его спина горела, из порезов сочилась кровь.

— Кажется, так, — хрипло выдохнул он.

Сверху, на краю оврага, показались лица. Бой, судя по всему, был закончен.

— Вы в порядке? — раздался голос Секача.

Михаил только махнул единственной рукой.

— Моя причёска не скажет спасибо! — зла воскликнула Эмилия. — Как так вышло, что меня защитил дружинник Градова, а не один из своих⁈

— Простите, ваше сиятельство, — солдаты понурили головы.

— Мы сейчас поднимемся, — сказал Градов.

— А мы пока осмотрим округу, рядом могут быть ещё твари, — ответил Секач, и вместе с бойцами Карцевой отошёл от края оврага.

Эмилия, оправившись от шока, снова обрела своё обычное выражение лёгкого высокомерия. Она отряхнула с себя пыль и обрывки листьев.