Танцор Ветра. Том 3 (СИ) - Зайцев Константин

Хао Цзэ взял свиток, спрятал его в складки одежды.

— А если он не придет, господин? Что мне делать? — Парнишка беспокоился о своей хозяйке. Это делает ему честь, но этот тепличный парень совсем не знает как ведутся дела на улицах.

— Поверь, он придет. Тонги держат слово, особенно если за это хорошо платят. А теперь иди.

— Слушаюсь. — Парень тут же исчез с моих глаз, а я немного выдохнул. Еще одна возможная проблема закрыта. Люди Чжао были надежными, но сегодняшний день мог преподнести сюрпризы, к которым невозможно подготовиться заранее. Слишком много заинтересованных лиц собралось вокруг этих похорон. Так что лучше подстраховаться и взять еще людей.

В письме я просил выставить наблюдателей в толпе и быть готовыми к тому, что кто-то попытается устроить беспорядки. От того количества, о которых мы договаривались я попросил прислать еще четверых умеющих работать в толпе. Деньги, которые я передал через Хао Цзе, должны были покрыть услуги дюжины проверенных бойцов. Не то чтобы очень много, но вполне достаточно, чтобы пресечь любую провокацию в зародыше.

Когда я вернулся в поместье, оно уже ожило. Слуги в белых одеждах скользили по коридорам, как призраки, неся курительные свечи, цветы и ритуальную утварь. В воздухе витал тяжелый запах сандалового дерева и белых хризантем — классический аромат траура.

Ксу я нашел в Павильоне Утренней Росы, где она проводила последнюю проверку приготовлений. Она уже переоделась из одежды хозяйки встречающей гостей в траурные одежды — белый шелк высшего качества, который как будто светился полумраке павильона. Никаких украшений, кроме простой серебряной шпильки, удерживающей волосы в строгом узле. Но даже в этом скромном наряде она выглядела как богиня зимы — холодная, неприступная, величественная. И безумно красивая. Но я знал, какой огонь скрывается у нее внутри и сколько сил она тратит на поддержание этой идеальной маски.

— Спасибо, что ты рядом, Лао, — сказала она, не поворачиваясь. Ее голос был ровным, но в нем слышалось напряжение туго натянутой тетивы. Еще немного и она будет спущена.

— Пустяки, Ксу. Мы друзья. Как дела с приготовлениями? Нужна помощь?

— Уже все готово. — Она покачала головой и повернулась ко мне лицом. Красная полоса от удара брата почти полностью исчезла. Похоже не один я умею быстро регенерировать. — Ты уверен, что Чжао поможет?

— Абсолютно. Госпожа Линь предложила тебе дружбу, а значит ее внук сделает все как надо. К тому же ему за это платят хорошие деньги. Во время шествия любые проблемы будут решены очень быстро.

— Спасибо тебе. Лишь бы не было крови.

— Поверь они умеют причинять боль и без пролития крови. Богатый опыт.

Она кивнула. Между нами не было необходимости в лишних словах. Мы оба понимали, что сегодня будет война, просто поле битвы — не арена для поединков, а публичное пространство, где каждый жест, каждое слово становится оружием. И в этой битве мы будем сражаться плечом к плечу.

— Ксу, — сказал я тихо, — как ты себя чувствуешь?

Она посмотрела на меня, и на мгновение ледяная маска соскользнула с ее лица. Под ней я увидел усталую, измученную девушку, которая слишком долго несла на плечах тяжесть, не предназначенную для одного человека.

— Я готова наконец-то закончить это все и закопать эту мразь, — сказала она просто. Я подошел ближе и осторожно коснулся ее руки.

— Ты не одна, подруга.

— Знаю. Именно поэтому я смогу это вынести. — Ее пальцы слегка сжались вокруг моих.

Время тянулось медленно. Мне хотелось начать все как можно быстрее, но благоприятный час еще не настал. Драконорожденные должны быть похоронены согласно всем обрядам иначе дому не видать удачи.

Слуги сновали по поместью, выполняя последние приготовления. Музыканты — профессиональные плакальщики, нанятые из города — проверяли свои инструменты. Звуки флейт и гуциня лились печально и протяжно, настраивая всех на скорбный лад.

Шифу смотрел на все это своим холодным равнодушным взглядом. Левая рука крутила четки чуть быстрее обычного выдавая его волнение. Да старик выглядел лучше, чем несколько дней назад, но все еще был далек от полного восстановления.

— Господин Ли, — обратился он ко мне с формальным поклоном. — Все готово к началу церемонии. Носильщики заняли свои места, музыканты настроились, процессия выстроена.

— А наши гости? — спросил я, хотя и так знал ответ.

— Они в восточном павильоне. Ожидают начала церемонии. — Его голос был спокойным, но я видел, как сжались его губы. Старик не любил врагов своей воспитанницы не меньше, чем я. А может и больше, ведь в отличие от меня эту троицу Шифу знал очень давно.

Выход из поместья был назначен на полдень Солнце, пробившись сквозь утренние тучи, висело прямо над поместьем, отбрасывая короткие, резкие тени. Это было благоприятное время для начала церемонии — когда силы света были на пике, а духи тьмы не могли помешать душе усопшей найти дорогу в иной мир. Хотя в отличие от остальных мне было прекрасно известно, что эта сука не найдет покоя. Призрачная канцелярии не прощает подобных выходок.

Еще раз все осмотрев, я занял свое место в процессии — чуть сзади и слева от Ксу, откуда мог видеть и ее, и толпу, и братьев с дядей. Мои руки были спрятаны в широких рукавах темного халата, но пальцы лежали на рукоятках ножей.

По жесту Шифу, ворота поместья медленно отворились. За ними я увидел толпу, куда больше, чем ожидал. Представители других домов в дорогих траурных одеждах, торговцы и ремесленники в простых белых рубахах, любопытные горожане, привлеченные возможностью увидеть похороны знатной особы. Все они стояли в почтительном молчании, но я чувствовал в воздухе напряжение. Не все лица в толпе выражали скорбь или сочувствие. Некоторые светились плохо скрываемым любопытством, другие — чем-то вроде предвкушения.

— Начинаем, — тихо сказала Ксу.

По ее сигналу из главного павильона вынесли гроб. Шесть носильщиков в белых одеждах несли его с торжественным, размеренным шагом. Дерево, из которого был сделан гроб, поблескивало в солнечных лучах, а бронзовые украшения мерно позвякивали в такт шагам. Ксу шла впереди процессии, ее белая фигура казалась призрачной на фоне темных стен поместья.

Я видел, как она выпрямила спину, как подняла подбородок. Сейчас она была не просто скорбящей наследницей — она была воплощением достоинства и силы своего дома. Каждый ее шаг, каждое движение говорили толпе: «Я — Цуй Ксу, и я не сломлена».

Процессия достигла ворот. Именно здесь должна была зазвучать траурная музыка — сигнал к началу шествия по городу к кладбищу. Ксу подняла руку, давая знак музыкантам.

И в этот момент случилось то, чего я ожидал, но думал, что хоть тут обойдется без скандала.

Вместо стройной, печальной мелодии из флейт вырвался резкий, фальшивый звук. Гуциньная струна лопнула с неприятным треском. Барабан, который должен был задавать ритм шествию, ударил не в такт, сбивая остальных музыкантов. В результате вместо торжественного марша получилось что-то вроде какофонии — набор случайных звуков, больше подходящий для ярмарочного балагана, чем для похорон знатной дамы.

В толпе кто-то хмыкнул. Кто-то начал шептаться с соседями. Дурное предзнаменование — именно так это воспримут все присутствующие. Неспособность организовать даже такой важный ритуал говорила о слабости дома и его наследницы.

Но Ксу не дрогнула. Она даже не обернулась к музыкантам, не подала ни малейшего знака растерянности или гнева. Вместо этого она сделала шаг вперед, к самому краю ворот, где ее могли видеть и слышать все.

И тогда она запела.

Ее голос поднялся в утреннем воздухе — чистый, сильный, пронзительный. Это была древняя погребальная песня, та, что пели еще во времена первых императоров. Слова говорили о бренности жизни, о долге живых перед ушедшими, о том, как важно проводить мертвых с честью и достоинством.

Но дело было не только в словах. Ксу вложила в песню свою эссенцию — силу Дерева, которая заставляет семена прорастать, а ветви тянуться к свету. Ее голос зазвенел не просто как человеческий — он стал частью природы, частью самого мира. Каждая нота отзывалась в сердцах слушателей, заставляя их забыть о суете и почувствовать истинную торжественность момента.