Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна

Притворяться, что я старательно работаю, оказалось ничуть не легче, чем на самом деле соскребать штукатурку, обнажая украшенные затейливыми символами каменные стены подвала Цетральной башни. Я так уставала, что забросила все дела, моих сил едва хватало, чтобы прочесть записку от юного Гирема и чиркнуть пару слов в ответ. Адрей благополучно довез детей до границы с Грилорией, и теперь они ехали в сторону Ургорода, в поместье к Жерену. Причем достичь цели должны были чуть позже, чем туда прибудут Гирем с Анни и Катрилой, которые ехали напрямик, через Южную пустошь и налегке, в отличие от обоза Адрея. Хурра держала связь с сестрой, Изнанка снова стала доступна, и сообщала мне новости об их передвижении. Я писала ей, чтобы она поговорила и с Фиодором, но Хурра ответила, что Фиодор теперь сам не идет с ними на контакт.

Через три седьмицы после начала ночных работ в крепость приехал первый, из вновь пригашенных для участия в создании Цитадели, маг.

Не юнец, хотя и довольно молодой. В неизменной хламиде, с высокомерным и презрительным взглядом на всех. В отличие от меня, у него не было детей, которыми его могла бы шантажировать бывшая Верховная. В отличие от «наших» магов, он не видел, на что способна Ягурда в ярости. К тому же он твердо был уверен что нужен «госпоже Олире» гораздо больше, чем она нужна ему. И в первую же ночь, кривя губы, приезжий маг осмотрел ободранные нами стены и заявил:

— Я это делать не буду.

— И я, — Илька, шатаясь поднялась и встала рядом с магом.

Я с интересом наблюдала за тем, что предпримет Ягурда, которая, взяв в руки железный скребок, прищурилась и смотрела на незадачливых забастовщиков с нескрываемой яростью.

— Посмотри, во что превратились мои руки! — Со слезами в голосе закричала юная рабыня, вытягивая вперед разбитые ладони. И в полном отчаянии добавила, — теперь ни один мужчина не захочет меня!

Я мысленно усмехнулась. Пусть мать Ильки истинная воительница Кларин, вышедшая замуж за султана с далеко идущими планами, девочка, выросшая и гареме и воспитанная на стыке двух миров, возьмет из обоих не только самое лучшее. Но и самое характерное. Если успех аддийской женщины — завоевать и удержать внимание мужчины, значит и для Ильки это важно. Так же важно, как умение сражаться для женщины Кларин.

— И я больше не буду, — один из магов бросил скребок и встал, — можете убивать меня так же, как Михася… Мне уже все равно.

— И мне, — присоединился к бунту второй. — Я так устал, что даже умереть не страшно. Лучше бы я остался в обители, — добавил он.

Ягурда обвела бунтовщиков свирепым взглядом и остановилась на мне. Я, слегка улыбнувшись краем губ, пожала одним плечом, мол, я-то ничего, не возмущаюсь. Не потому что устала или мне нравилось отскребать штукатурку из стен и даже не потому, что я до сих пор боялась за детей… За них я уже не боялась, они уехали достаточно далеко, чтобы маги бывшей Верховной не смогли их догнать. Просто я понимала, сейчас, когда самые преданные сторонники отвернулись от Ягурды, не поддержав их, я смогу стать еще ближе к своему врагу.

— Вы спятили⁈ — зашипела бывшая Верховная, — забыли кто я и кто вы⁈ Забыли, что я могу с вами сделать⁈ Так я напомню! — рявкнула она. — Накину на вас поводки и заставлю пахать, пока не сдохнете! Медленно и больно! Как Михась!

Маги молчали. Маги-подростки уперлись взглядом в пол и молчали. Они устали работать по ночам, устали бояться и теперь смиренно ждали, что предпримет Ягурда в ответ на их бунт. Илька смотрела куда-то в сторону, спрятав истерзанные руки платком, повязанном на поясе на манер фартука. В подвале она снимала покрывала, потому что они мешали ей работать. А новенький маг, вообще, не понимал серьезность угроз своей предводительницы…

«Бунт» вот-вот должен был захлебнуться… Я чувствовала, что Илька и маги-подростки готовы сдаться под напором бывшей Верховной. А глядя на них подчинится и новенький, ведь одно дело спровоцировать недовольство и совсем другое бунтовать в одиночестве. Вот только мне-то разлад между магами был на руку! Я не хотела, чтобы в тот момент, когда я выступлю против Ягурды, кто-то встал на защиту бывшей Верховной. Нет, я должна была воспользоваться ситуацией и посеять еще больше раздора между «соратниками».

— А разве здесь можно применять магию⁈ — я сделал как можно более наивное лицо и недоуменно захлопала глазами. — Ну, если вы, госпожа Олира, хотите принудить их, — кивнула я на замерших «бунтовщиков», — магией, то может лучше использовать ее для очистки стен?

— Точно, — выдохнула Илька. Все же она была не дура, просто отупела от усталости и тяжелой ночной работы, — Олира, ты не можешь! Любое магическое воздействие ослабит будущую Цитадель! Поэтому, ты ничего не сделаешь с нами здесь. А там, — она кивнула наверх и вдруг улыбнулась, — в этом нет никакого смысла. И ты не убьешь нас, как Михася, потому что тебе некого поставить в Круг…

— Да, Олира, — встрепенулся один из приятелей дочери Великого отца, не заметно, пожалуй, даже для себя опустив обращение «госпожа». — Илька хоть и рабыня, но права! И в обители ты говорила нам совсем другое! Ты говорила, что мы будем жить, как короли: лежать на самых роскошных кроватях, у нас будет много одежды и денег, которые можно потратить на что угодно, что люди будут нас уважать и кланяться, а мы будем делать все, что хотим. А вместо этого мы вкалываем по ночам в грязи и духоте, как последние рабы! Ты обманула нас!

— Ты обманула нас, Олира, — подхватил второй, тоже забыв добавить «госпожа», и это было хорошим знаком. Для меня. — Ты говорила, что строить крепость будут рабы, которых мы подчиним с помощью магии. Ты говорила, что наследник султана и его дочь, — он бросил быстрый взгляд на Ильку, — станут нашими заложниками и гарантируют нам полную безопасность. Ты говорила, что королева Елина, — он кольнул меня взмахом ресниц, — сделает все, что нам нужно, чтобы сохранит себе жизнь! И ничего этого нет! — возмущенно закончил он.

А я едва сдержалась, чтобы не закричать, как, мол, так? Это я-то ничего не делаю? Так-то я здесь вместе с ними скребу стены. А вот с Мехмедом, кстати, явно что-то не понятно. Почему он до сих пор не здесь, с нами?

Все смотрели на Ягурду, и все видели, как дернулась она при упоминании имени наследника Эбрахила. И в тот самый момент до меня дошло… Ягурда влюблена в Мехмеда! Просто она никогда, за всю свою долгую жизнь, не имела никаких дел с мужчинами, к которым испытывала бы чувства. И она не знает, что ей делать. Она может угрожать, давить, уговаривать и принуждать. Но вот любить старуха, посвятившая свою жизнь Богине, не умеет.

Глава 17

Все же Ягурда, несмотря на всю мою ненависть, восхищала меня умением говорить с людьми. Умением убеждать, давить на нужные точки, пусть даже это было против человеческой морали. Ей удалось заговорить магов, не только убедив их продолжить скрести стены, но и делать это с энтузиазмом и рвением.

Ильке она пообещала вылечить руки и научить особой молитве, которая сделал бы ее неотразимой и способной привлечь любого мужчину. Илька, которая владела только боевой магией и лекарской, в части лечения боевых ран и повреждений, тут же отступила от своих претензий.

Новенькому пригрозила, что либо он наравне со всеми скребет стены, либо валит обратно. А уж она, Олира, найдет способ сообщить Великому отцу, о том, что среди его ближников завелся предатель. И ему тоже пришлось заткнуться и безропотно скоблить стены.

Магам-подросткам посулила право самим выбрать покои в Цитадели, когда все закончится, и столько золота из казны султана, сколько они могут унести. Глаза мальчишек, не понимающие, что их только что совершенно конкретно надули, ведь унести на себе получится совсем не так много золота, как им, наверное, кажется, вспыхнули от блеска будущих сокровищ, и они, споря, кто сможет вынести больше богатств, снова принялись за работу.

Бунт был подавлен. Эта партия осталась за Ягурдой. И хотя я собиралась продолжить тихий саботаж и провокации, чтобы оттянуть время, но решила поставить и на другое. А именно на открывшиеся мне чувства Ягурды к моему брату, наследнику султана.