Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

Проведя пальцами по алебарде, я снова замер в нерешительности. Новая волна страха накатила с такой силой, что едва не бросился прочь. Но, сжав ладони на рукояти дадао, тряхнул головой и произнёс про себя:

«Тварь я дрожащая или право имею на свободную жизнь⁈»

Только вот для этой «свободной жизни» мне нужно стать сильнее — значительно сильнее; а значит, нужно идти вперёд, а не бояться подслушанных на рыночных площадях страшилок. О египетских пирамидах тоже много историй ходило, о проклятиях для тех, кто посмеет в них пробраться, а по факту все эти проклятия оказались ничем не подтверждёнными россказнями.

Уже приготовившись сделать шаг вперёд, я почувствовал холодный ветерок, тянувший из глубины гробницы. Запах, так недавно меня напугавший, стал насыщеннее, приобретя новые нотки. К гниению, затхлости и ржавому железу прибавилось нечто ещё: мне показалось, в этих оттенках слышался отголосок чего-то живого, хищного и опасного — мускусный аромат крупного зверя, перемешанный с едкими нотками жжёной плоти и металла. Словно где-то в темноте притаилось существо, которое недавно побывало в огне, но выжило.

Каждый самый малый шаг в сторону раскопанного мной коридора давался ой как нелегко. Страх замедлял движения, путал мысли. Паранойя взывала во внутреннем крике: «беги отсюда, глупец!»

Дыхательная гимнастика помогала слабо, и я с трудом передвигал ноги. Ладони, державшие рукоять дадао, предательски вспотели.

Когда до входа в гробницу остался всего метр, я едва не повернул обратно, мотивируя это отступление тем, что там в глубине наверняка будет темно и надо приготовить факелы.

Но прежде чем развернуться назад и заняться этим делом, вспомнил, что в арсенале доступной Бин Жоу магии было заклинание «Ночного зрения» — заклятие, позволяющее видеть практически в полной темноте и которое было куда удобнее, чем движение по подземным коридорам при свете тусклых примитивных факелов. Других средств из доступных материалов не сделать было.

Наложив на глаза магию «Ночного зрения», я ступил на гранитные плиты коридора. Тут же показалось, что стоит сделать ещё один шаг, и раскопанный мной вход обрушится, заживо похоронив меня в этом, посвящённом самой Смерти, месте.

Преодолев страх, я всё же нашёл в себе силы двинуться дальше. Шаг, ещё один, ещё…

Потолок за моей спиной не обрушился и не загородил вход, и это придало сил и уверенности в том, что, если что-то пойдёт не так, я всегда смогу сбежать.

Через десяток шагов пол под моими ногами приобрёл уклон: коридор вёл куда-то вниз рукотворного холма.

Застыв на месте, я стал вспоминать подробности сна и, через какое-то время, мне показалось, что узнал это место на «плане гробницы». Сейчас я находился в одном из технических коридоров, который должен был привести в центральную галерею буквально через семь десятков метров и пару поворотов.

Если бы не моё дыхание и едва слышный шум шагов, можно было бы сказать, что в рукотворном подземелье царила абсолютная тишина. И лишь пугающий запах, настырно лезущий в ноздри, разрушал иллюзию, будто многие века ничто живое не рисковало потревожить покой древней гробницы.

Я двигался столь медленно, что за полчаса едва преодолел и тридцать шагов, шагал как можно тише, пытаясь скрыть ауру с помощью придуманной мной во время сражения с хищной ивой магии. В ушах стоял приглушённый стук крови, и каждая тень казалась подозрительно живой — пугающей.

Казалось, мои нервы вот-вот лопнут от напряжения: они были натянуты, будто струны. Воздух, густой от влаги влажного камня и от тления, забивал ноздри. Вокруг царила почти полная темнота, в которой лишь странные рисунки, выбитые на стенах и покрытые какой-то магической краской, испускали тусклое фосфоресцирующее свечение, отбрасывая невыразимо жуткие тени.

Миновав первый поворот, отметил, что уклон пола стал заметно круче. Если правильно помню сон, то где-то здесь меня ожидает первая ловушка — увы, не помню точно где, но должна быть рядом.

Опустившись на колени, провёл ладонью левой руки по гранитным плитам пола, искал более широкие, чем обычно, стыки. В таком скрюченном состоянии прополз около пяти метров, и с каждой секундой нервничал всё сильнее. Где же эта грёбаная ловушка? Должна же была быть здесь! Если наступить не на ту плиту, со стен, на которых выбиты древние письмена и руны, сорвутся потоки всё сжигающего пламени. А сгорать заживо мне совсем не хотелось.

Может я ошибся и неправильно вычислил нахождение коридора, на своей мысленной карте гробницы? От этой мысли остановился на месте, пытаясь представить вид древней усыпальницы сверху, будто на чертеже, который пришлось вычертить в воображении.

Останавливаться и погружаться в раздумья в столь опасном месте, как древняя гробница, оказалось не самой умной идеей. Если бы не инстинкты моего нового тела, в этой задумчивости и погиб бы, не поняв даже, что собственно лишило бы меня жизни.

Едва заметная вибрация воздуха мгновенно заставила прервать размышления и отпрыгнуть назад, уходя перекатом.

И не зря.

Прямо на то место, где только что сидел, — положив ладони на гранит, словно плеть, — ударило нечто странное. Причём сила удара была такова, что расколола одну из напольных плит и, без сомнения, оставила бы меня без головы, если бы я остался сидеть, а не ринувшился в сторону, повинуясь инстинктам голема.

Так напугавший меня у входа в гробницу запах стал невыносимо густым, словно сам воздух сгорел и превратился в удушливый дым. Он обжёг ноздри, и каждый вдох отдавался горечью ржавого железа и прогорклого мяса. Сквозь пыль и каменную крошку, поднятую ударом по граниту, я вскинул взгляд вверх. Из темноты потолка, прямо с того места, откуда обрушился смертельный удар, свесилось нечто живое — уродливое и величественное одновременно.

Массивный хитиновый шип на хвосте, сочащийся ядовитым сиянием, будто жил собственной жизнью. От него веяло некротической энергией, густой и липкой, словно сама смерть сконцентрировалась в его острие. Мысль о том, чтобы проверить его действие на себе, даже мелькнуть не успела — ясно, что единственный укол обернётся агонией.

Мускулистое тело кошмарной химеры — помеси гигантской кошки и скорпиона — извивалось в темноте, цепляясь за потолок вниз головой. Огненные глаза-угли выжигали тьму, полные ненависти и жажды. Через пелену разорванной магии скрытности, которой тварь скрывала свое местонахождение перед тем как нанести смертоносный удар я разглядел детали: хитиновый панцирь чудовища был покрыт чёрными подпалинами и трещинами, как если бы его не раз поливали пламенем. Одна из задних лап почти оторвалась и держалась лишь на сухожилиях, качаясь при каждом движении.

Мелькнула мысль, быстрая, как удар молнии: Пик Третьего уровня, на грани Четвёртого. Но ранен. Серьёзно ранен.

Кажется эта тварь первая нашла ту ловушку, которую я искал и попалась под магический огнемет древних рун. Но выжила. Возможно за много веков, магия жрецов ослабла, и не смогла сжечь эту тварь окончательно. Хотя подпалило этого монстра она все равно хорошо. Качественно! Если бы не это, то от атаки столь могущественной твари, меня не спасли бы даже невероятные рефлексы Бин Жоу.

Но даже против раненого чудовища, в подземелье у меня шансов не было. Это была его территория. Дадао против его хвоста и клыков в тесноте коридора — это чистое самоубийство.

«Наружу!» — приказал я себе единственную возможную команду. И тут же позволил телу действовать на рефлексах.

Прыжок назад и тут же кувырок, чтобы разорвать дистанцию. Откатываясь назад, я схватил с пола крупный обломок плиты, выбитый самым первым ударом хвоста монстра и швырнул его не в тварь, а в основание свода над ней. Камень с грохотом ударил в ослабленную кладку. Новый дождь из обломков заставил хищника отшатнуться с шипением, дав мне драгоценные секунды.

Я не то чтобы выбежал из коридора, а буквально вылетел из него, подобно выпущенному из пушки снаряду. Жажда жизни придала мне такое ускорение, что даже мясной голем мог позавидовать моей прыти, если бы ему, конечно, было доступно такое чувство, как зависть. За спиной раздался яростный рев и скрежет когтей по камню. Тварь, ослеплённая желанием полакомиться живой плотью, неслась на всех парах за мной, и будь у неё в порядке все ноги, она несомненно догнала бы меня прежде, чем я успел выпрыгнуть наружу.