Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

Больше никогда не буду думать, что паранойя — это плохо. Не будь готового пути к отступлению, мной бы сейчас лакомился этот внебрачный потомок саблезубого тигра и радскорпиона из Фоллаута. Выскочив на свежий воздух, я не стал проверять, насколько монстр близко. Прыжок — и вот уже мои пальцы сомкнулись на обмотанном кожей древке гуаньдао. Тяжесть привычного оружия придала уверенности. Даже такой твари не поздоровится, если приголубить её по хребту куском стали весом в четверть центнера! А если эта сталь ещё и заточена, как моя алебарда, то тем более.

Ощутив вес этого страшного оружия в руках, я осознал, что у меня есть все шансы убить эту раненую тварь, несмотря на её явно более высокий ранг. Тем более у меня теперь появились союзники: свободное пространство, ещё довольно яркий дневной свет, явно непривычный предпочитающему подземную жизнь монстру, а также массивные деревья рядом, которые можно использовать в качестве укрытий.

Тварь выскочила из тьмы коридора буквально в ту же секунду, как я встал в боевую стойку, высоко поднимая оружие над головой. На дневном свету монстр выглядел ещё более устрашающе — и одновременно уязвимо. Подпалины на его панцире оказались глубокими ожогами: в некоторых местах хитин расплавился и застыл неровными наплывами. И несмотря на то, что одна из задних лап была почти оторвана, а передняя левая болезненно подгибалась, эта химера всё ещё оставалась очень опасной. Две из шести ног повреждены, что снижало её мобильность; тем не менее она почти успела догнать меня. Боюсь даже представить, насколько бы быстрой она была без всех этих травм.

Мой разум работал словно хорошо разогнанный процессор, отмечая каждую деталь на теле монстра. Где находятся самые глубокие подпалины, где наиболее разрушен хитиновый панцирь. С какой стороны лучше к ней зайти, чтобы полностью реализовать перебитые лапы твари. Но самое главное, я быстро вычислил слабое место химеры — глаза. В подземной тьме они горели ярко, а теперь, под солнечными лучами, чудовище явно испытывало дискомфорт. Полупрозрачные веки прикрыты, голова слегка отвернута от света. Ночной хищник, приспособленный к пещерной охоте. Моя догадка о природе монстра оказалась верна! А значит, с учетом его ранений у меня есть все шансы на победу.

Вот странно, но пустота темного коридора почему-то пугала меня намного сильнее, чем это по-настоящему жуткое чудовище, которое украсило бы собой любой фильм ужасов, снятый в Голливуде. Тогда я боялся сделать и шаг вперед, а сейчас у меня нет ни малейшего сомнения в том, что надо драться.

Надпочечники вырабатывали просто безумные порции адреналина. Меня почти трясло от ощущения смертельной опасности. И это было какое-то странное, но очень притягательное чувство. Однажды умерев, я начал ценить такие моменты, когда твоя жизнь зависит от того, как точно будет нанесен удар алебарды.

Не отрывая взгляда от противника, я начал движение.

Да, я уже не воспринимал химеру как монстра. Противник, препятствие которое нужно уничтожить — не более.

Плавный шаг в сторону, так, чтобы закатное солнце оказалось за моей спиной и светило прямо в морду подземной твари. Широкая стойка сделала меня намного устойчивее, а гуаньдао смотрело своим лезвием прямо на котоскорпиона. Да, конечно, это не рогатина на медведя, которую я как-то видел в историческом фильме, но в случае рывка тварь сама нанижется на острие. Конечно, тяжелая алебарда против быстрого хищника — кажется не самым удачным выбром, но всё же куда лучше, чем сражаться с этой тварью мечом, пусть даже таким широким и тяжелым как дадао. Пусть мое тело накачано безумным коктейлем из алхимических снадобий, но я не беловолосый ведьмак, чтобы делать подобные глупости.

Тем более мой гуаньдао как раз предназначен для уничтожения чудовищ. Против людей его масса избыточна. Ни один доспех не выдержит удара и в половину более легкого оружия, нанесенного с силой и скоростью голема. А вот чудовища, они бывают разные, в том числе и настолько живучие, что только такой массивной алебардой им и возможно нанести хоть какой-то урон.

Тварь остановилась в десятке шагов от меня. Свет закатного солнца явно не нравился чудовищу, заставляя его то и дело судорожно мотать головой. Хвост химеры нервно подергивался, некротический коготь на его конце пульсировал подобно обнажённому сердцу. Казалось, монстр осознал, что преимущество больше не на его стороне и недавно казавшаяся такой беззащитной жертва может оказать сопротивление и не хочет быть сожранной. К тому же она не бежит сломя голову, а явно собирается сражаться за свою жизнь.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга. Затем зверь издал низкий рык — звук, от которого по моей коже побежали мурашки — и рванул в атаку.

Его скорость была просто потрясающей. Даже раненый хищник двигался как молния, пытаясь сократить дистанцию одним прыжком. Хвост со смертоносным наконечником выстрелил вперёд, целясь мне прямо в грудь, будто цеп великана.

Но на моей стороне были его травмы и моя готовность. «Летящий Журавль» — основное движение из арсенала Бин Жоу. Тело скользнуло влево-вниз, уходя от траектории хвоста, а гуаньдао описала широкую дугу снизу вверх. Лезвие алебарды прошло в сантиметре от брюха твари. Я целился туда, где хитин был повреждён и виднелись обуглившиеся внутренности чудовища. Но в последнее мгновение химера увернулась, использовав инерцию тела и массу своего хвоста, чтобы поменять направление прыжка и избежать удара гуаньдао.

Моя ошибка — надо было не пытаться закончить всё одним ударом, а просто подрубить твари хвост, встретив его рассекающим ударом. Эту ошибку я немедленно отметил и пообещал себе не повторять.

Приземлившись на все четыре целые лапы, подземный хищник тут же развернулся, пытаясь атаковать с фланга. Прыжок. Сокращение дистанции. Передняя правая лапа выпустила длинные и острые, как бритва, когти, которые вспороли воздух.

Подобный удар играючи снес голову тому же лучнику цзянши.

Самым безопасным вариантом ухода от такой атаки был разрыв дистанции. Но я поступил иначе, не став отпрыгивать назад. Вместо этого согнулся почти пополам, пропуская чудовищный удар над собой. А так как я стоял поблизости от ствола векового дуба, тварь не успела остановить свой выпад, и её когти на всю длину вонзились в ствол дерева. Прежде чем монстр успел выдернуть лапу из древесной ловушки, я нанёс свой удар.

Гуаньдао, подобно гильотине, обрушился секущим ударом на сочленение когтистой лапы.

Вязкий хруст сломанных костей приятно порадовал мои уши.

Монстр, конечно, силён и быстр, но мозгов ему явно не достаёт, да и, кажется, он никогда не сражался в лесу и не понимает, что удар по стволу дерева — не то же самое, что удар по камню.

Так у твари осталось три целых лапы, и она явно потеряла не только в мобильности, но и в устойчивости. Это ещё более укрепило мою решимость.

Новый виток смертельного танца начался, но теперь вел его я. Тварь явно умела убивать не только из засады. Но, похоже, с такой добычей, как я, ранее не встречалась. И сейчас, получив новую рану, потеряв ещё одну лапу, словно впала в сомнения и начала пятиться обратно в сторону темноты гробницы.

Взмах моей алебарды, прошедший совсем рядом с её глазами, заставил тварь передумать об отступлении. Утробно зарычав, поджимая перерубленный обрубок лапы, она принялась прихрамывая кружить, высматривая удобный момент для нового броска. Её прикрытые полупрозрачными веками глаза то и дело недовольно косились на солнце, будто его основной враг не я, а дневное светило высоко в небе.

Оценив траекторию движения твари, я понял, что она хочет сделать так, чтобы солнце сместилось у неё за спину.

Этому можно было помешать, самому начав контрсмещение, но вместо этого я решил сыграть хитрее.

Заняв удобную позицию и, больше не будучи ослеплённой солнцем, тварь тут же почувствовала себя увереннее и атаковала. Этого я и ждал, заранее просчитав подобный вариант, и резко повернул гуаньдао так, чтобы широкое лезвие отразило солнечный луч прямо в морду хищника. Яркая вспышка солнечного зайчика, ударив по глазам, на мгновение ослепила тварь.