В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

По-настоящему.

Глава 19.3

Нина

Началась наша первая неделя, как мужа и жены – ну, по бумагам, если уж по‑честному. На деле же с виду все чинно–благородно: да, дорогой муж, да, дорогая жена. Как скажешь, муж, как скажешь, жена. Так и твердили друг другу на людях, как истуканчики. А наедине друг от друга на расстоянии держались как-то.

Мне порой даже смеяться хотелось от такого спектакля.

Я и посмеивалась, а Вилен на меня то шикал, то в бок толкал. Один раз даже щекотнул, что я взвигнула.

Держаться-то мы держались, но у меня внутри, нет-нет, а робкая надежда на что-то иное проскальзывала.

Впрочем, остановиться и подумать про это все времени оставалось не шибко много. Работы было невпроворот. Ремонт – шум, пыль, ведра, доски, запах свежей краски. Мальчишки носились по двору то с гвоздями, то с кирпичами, Роло командовал, Мрот ворчал, а Дульсинея всех строила, чтоб не разнесли кухню со свежими печами раньше времени.

Я к вечеру иногда не чувствовала ни рук, ни ног, но зато ощущала себя нужной. Вилен тоже не отлынивал: сам таскал доски, даже с печниками спорил – мол, стену можно снести и не обрушить потолок. Все тыкал их в план дома, что стена-то не несущая, а вообще позже была подстроена…

Впрочем, несмотря на весь этот хаос, в таверне воцарилась какая‑то странная гармония – все свои, все на виду, и каждый занят своим.

То и дело мы с Виленом встречались взглядами, и порой мне казалось, будто что‑то между нами загорается. Но при всем при том, он меня ничуть не стеснял: каждый вечер аккуратно стелил себе дополнительный матрас на полу у другой стены, молча кивал, когда я желала ему спокойной ночи. Я даже не знала, смеяться с этого или обижаться.

Ни единого толкового поползновения… Хотя не я ли сама настаивала на фиктивности нашего брака? Похоже, я и сама запуталась во всем этом…

Однажды вечером, когда в доме уже поутихло, я стояла у окна, расплетала косу, а он вдруг появился в дверях, комнату решительно пересек и протянул мне маленький, неказистый, но очень трогательный букетик полевых цветов – ромашки, клевер, какая‑то синяя травка.

– Это тебе, – сказал, будто оправдываясь, – у ворот нарвал, пока никто не видел. Ты сегодня молодцом, весь день на ногах. Решил, тебе приятно будет…

Я с удивлением на него воззрилась, глазами даже хлопнула.

– Так и думал, надо было нормальный купить… – он хотел его в окно зашвырнуть, но я уж опомнилась, выхватила у него цветочки из рук и груди прижала.

– Не нужно нормальный – невпопад отозвалась. – Нет, вернее, если тебе хочется, то можно… Но и этот очень мил. Спасибо.

Сама говорю, а внутри все дрожит от неожиданного счастья. Вилен враз успокоился, выдохнул весь, даже плечи опустились. Говорить, правда, не спешил.

– Ты сам‑то ел сегодня хоть что‑нибудь? – спросила я, чтобы не молчать.

– Кусок хлеба стащил у Мрота. Он меня чуть не прибил, – ухмыльнулся Вилен. – Но я выжил.

– Героический поступок, – фыркнула я. – Может, завтра не будешь хлеб воровать, а позавтракаешь, как нормальный хозяин?

Он на меня посмотрел так пристально, что я сама смутилась.

– Ну коли жена меня покормит…

Я рассмеялась:

– А то ты сам сготовить не можешь?

– А может мне твоя стряпня больше по нраву, – и голову задрал. Вот вроде и комплимент сделал, а звучит, как вызов.

– Ну коли по нраву, так сготовлю. – Я отошла к столу, букетик в стакан с водой поставила.

– Вот и договорились, – фыркнул он.

Так наши вечера и проходили: будто игрались, проверяя, кто первым даст слабину. Но оба держались – и мне это нравилось. Вилен стал больше шутить, иногда даже рассказывал что‑то из прежней жизни, а я ловила себя на том, что жду этих разговоров

Шли дни, ремонт подходил к концу. Хотя мне в это и не верилось. Столько дел переделали, да саму таверну так перекроили, что и не узнаешь ее. Зал уже довершили почти, завтра оставалось положить чистовые полы, а там пару дней на протопку печей и начнем готовить… За эти денечки и самое сложное еще предстоит – разнести весть о том, что открываемся мы снова, да в качестве лучшей пекарни в городе!

А еще надобно было найти пару кумушек в помощь на кухню… Тут у меня идейки имелись, но их еще стоило до ума довести… Но все это завтра.

А сегодня в комнату, которую мы для Боди готовили, привезли новую мебель.

Когда мальчонку забирать, мы Виленом обсуждали наедине, и пока не торопились. Подумалось, что мальцы-то сообразительные… если сразу после свадьбы объявили бы, могли и догадаться, для чего этот брак нам нужен. И вроде ничего особого в том бы и не было, но как-то… неприятно.

Так мы и тянули. Уж почти две недели прошло, прежде чем решились. Спорили сперва, как лучше поступить. То ли сразу к гаду-Кроверу пойти, то ли сперва Боди сказать…

Решились за второе. Все ж нехорошо было бы вот так мальчонку фактом огорошить, мол все! Теперь живешь с нами.

– Боди, загляни к нам на минутку? – я позвала мальчишку, когда они с ребятами уже в приют собирались. – Мы с Виленом хотим тебе кое‑что сказать.

Он сразу замер, будто ждал дурного, но Гасти его под спину толкнул.

В кухне нас только трое осталось, остальные во дворе сидели за поздним чаем.

Я сидела на скамье и подозвала его к себе. Вилен рядом стоял.

– Тут такое дело, – я неуверенно на Вилена глянула, он кивнул мне в поддержку.

– Я что-то сделал? – боязливо спросил мальчонка.

– Нет, что ты! – Я набрала в грудь побольше воздуха. Ну, что тянуть в самом деле? – Мы хотим, чтобы ты переехал к нам. Дом уже почти готов, комната на втором этаже свободна. Мы бумаги подадим, станем тебе… приемными родителями. Ты… ты согласен?

Я его еще и за руку взяла, чтоб подбодрить немного.

Боди сначала растерялся, потом его глаза вдруг расширились – не от радости, а от испуга. Он резко выдернул руку и, не сказав ни слова, бросился к выходу. Я даже не успела среагировать – только услышала, как хлопнула дверь.

Посмотрела на Вилена – тот тоже был в растерянности.

– Вот это поворот… – только и выдохнул он.

– Я… я сейчас… – едва выговорила я.

Но Боди уже исчез – ни во дворе, ни в коридоре его не было.

Глава 20.1

В животе неприятно сжалось – сердце колотилось. Будто это не я ребенка из приюта взять хочу, а меня саму в какую-то неизвестность отправляют.

Чего-чего, а такой реакции я никак не ждала. Ждала недоверия, боязливости, может… Надеялась, конечно, что вообще-то обрадуется мальчонка. А он взял и убежал! Хоть бы сказал чего!

Вилен молча шагал рядом, хмурился задумчиво. Он, похоже, тоже ничегошеньки не понял.

Мы обошли двор, сад, заглянули в пристройку, в сарай, даже у ворот постояли – нигде мальчишки не было.

– Может в приют ушел? – спросила у Вилена, нервно сжимая пальцами подол платья.

– Что-то случилось? – Гасти вот из дома вышел. – А где Боди? Мы его все ждем…

– Он… убежал, – отозвалась я, губы кусая и все пытаясь его в саду разглядеть.

– Убежал? – Гасти с Маликом переглянулись. – Чего вдруг?

Я на Вилена глянула, но чего скрывать? Он вот тоже кивнул мне.

– Мы хотели Боди взять к себе, – призналась я. Ребята снова меж собой переглянулись. И показалось мне, что тоже не шибко радостно. – Приемными родителями стать. Комната для него уже готова, все как надо… Но решили у него сперва спросить… А он едва услышал, так и убежал.

Малик сразу округлил глаза:

– Вот это да…

Гасти в этот момент замялся, посмотрел на Малика, потом опустил взгляд.

– Просто… – начал он, – про это Боди никому не говорил, но мы-то… Я его давно знаю.

– Ну? – Вилен нахмурился, скрестив руки.

Гасти почесал затылок, переминаясь с ноги на ногу.

– У Боди есть сестренка. Маленькая совсем. Она до сих пор живет с его родителями. Те… ну… – он запнулся, – не очень хорошие, если честно. Пьют и все такое.