В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

Я похолодела.

– А почему она с ними, а не в приюте?

– Да родители и его ведь в наем отдали.

– В наем? – я даже растерялась.

Зато Вилен себя по лбу хлопнул и едва не застонал в голос.

– Так он не из отказных? – мне показалось, или в том вопросе отчаянием пахнуло?

– Так, мне кто-нибудь объяснит? – я уже сердиться начинала. Вилен шею растер, но все ж ко мне повернулся.

– За то, что ребята у меня работают, я им плачу жалование. Часть этих денег идет в приют. Но и там есть свои правила. Есть те, кто туда попадает сам, беспризорники, у кого нет никого. Такие ребята если работать идут, то им на счет больше денег перепадает. А бывает так, что детей в семье много, а кормить нечем. Ну, или просто родители такие, что на детях… зарабатывают, – рыкнул почти… – Они могут либо сразу за какую-то сумму ребенка сдать, либо процент получать ежемесячно с того, что ребенок заработает.

Я даже за сердце схватилась, плохо сделалось. Дышать нечем стало. Это что за система такая?

– Нина? – Гасти обеспокоенно мне в лицо заглянул. – Ты чего?

– Воды принеси, – кивнул ему Вилен. А я на него взор свой ошарашенный подняла.

– Это что же такое? Это ведь… Это ведь детский труд продают?

– Не все так страшно, Нина, – успокоил он меня.

Не страшно?! Да он в своем ли уме?

– Прежде ребят просто на улицу выкидывали. Или в лес отводили на сладкие тропки… Слышала про такие? – Я не слышала, но догадалась, припомнив одну сказочку… – а так и ребята при деле с малолетства, по улицам не шатаются, на кусок хлеба себа заработать могут. А многие к тому времени, как из приюта выпускаются, уже мастера и работать умеют. Всяк лучше, чем в нищете и голоде прозябать.

– Нельзя так, – я упрямо головой помотала, а у самой слезы на глазах. Тут и Гасти со стаканом воды вернулся. Я отпила немного, успокоилась.

– Льзя, нельзя, а есть как есть, – Малик, нас все то время слушающий, плечами пожал.

Я почувствовала, как внутри все стынет.

– Так если мы заберем Боди, его семья останется без этих денег? И девочка – без поддержки?

Спрашивать о том, почему родители его не работают сами, смысла не было. Знала я таких, тунеядцы, всегда сто причин придумают. Тем более, если выпивка там…

– Выходит, так, – виновато кивнул Гасти. – Боди за сестру всегда переживал. Он и поесть ей постоянно носил, когда разрешали. Наверняка поэтому и убежал.

Вилен выругался сквозь зубы, сжал кулаки так, что побелели костяшки.

Я поставила стакан на скамью, чувствуя, как усталость наваливается камнем на плечи. Все оказалось куда сложнее, чем я думала.

– Спасибо, ребята, что рассказали, – выдохнула я.

Вилен молча стоял рядом, взгляд его стал жестким, упрямым.

– Значит, надо обоих забирать. – Я с надеждой на Вилена поглядела. Должен понять ведь? Он губы сурово поджал. Задумался.

Я отступаться точно не собиралась.

– Сперва найдем Боди, – выдохнул Вилен. – А потом к его родителям придется идти.

На том и порешили.

Вот так час от часу не легче.

Глава 20.2

Гасти с Маликом отправили в приют, час уже поздний был. Коли б не пришли уже, их бы потом и не пустили. Сами мы с ними вместе дошли, но Гасти из окошка выглянул и жестами указал, что в приюте мальчонки нет.

– И куда теперь? – я оглядывала темные улицы. На душе сделалось нехорошо и муторно так… Где вот он теперь?

– Проверим те места, про которые Гасти говорил, – Вилен головой качнул, меня зазывая за собой. – А если и там не сыщем, тогда к родителям его наведаемся. Может, домой к сестре пошел.

Мы обошли несколько глухих подворотен, дошли до моста, что через реку был перекинут, под ним только старый бродяга у огня грелся. На нас тот даже не взглянул.

С каждым часом тревога в груди только крепла. А когда у нас вовсе закончились варианты, засобирались мы к Боди домой.

Вилен примерно только знал, где жили его родители. Но на деле отыскать это местечко не составило труда. Если я прежде думала, что в таверне до моего появления запустение царило, то тут…

Небольшой проулок заканчивался тупиком. От запаха нечистот и валявшегося прямо на дороге мусора, мне пришлось зажать рот и нос рукавом. Ужас просто. Как люди могут жить в таком месте? Это как надо себя не любить?!

У стены прислонившись сидел мужичонка синюшного вида. И нет, он был вполне живой, но пьяный вдрызг. Впрочем, Вилену не помешало это выспросить у того, где живут родители Боди.

Нам пришлось дойти до самого конца этого проулка. Я неуютно к Вилену жалась, здраво опасаясь, что со второго этажа в любой момент могут плеснуть содержимое ночного горшка…

Дверь, перед которой мы остановились, выглядела неказисто. Вся какая-то облупленная, зашкрябанная.

Мы переглянулись, я кивнула, Вилен вздохнул.

Постучались. Вилен после этого руку об штаны вытер, и я его в том понимала прекрасно.

Сперва за дверью не происходило ничего, зато чуть погодя раздались внутри шаги. Не шаги даже, топоток. А мигом позже дверь распахнулась и на пороге предстала растрепанная девчушка лет четырех-пяти.

Лицо у нее было смуглое, глаза огромные, настороженные, волосы спутаны, будто она только что из-под кровати вылезла, всклоченная такая, чумазая. В одной руке девочка сжимала куклу – тряпичную, с оторванной пуговицей вместо глаза, что свисала на паре тонких ниток.

– А вы кто? – спросила она, не столько испуганно, сколько вызывающе, словно готова была в любую секунду захлопнуть дверь обратно.

Я присела на корточки, чтобы не нависать над ней, да в глаза заглянуть удобнее, и попыталась улыбнуться как можно мягче.

– Мы друзья Боди. Ты его сестра, да?

Девчушка кивнула, не отпуская дверь, и уставилась на Вилена, который стоял чуть позади меня. Вилен, видимо, решил, что улыбка тут не поможет, и просто кивнул в ответ, мол, все правильно.

– А Боди дома? – осторожно спросила я.

Девочка нахмурилась, пожала узенькими плечиками.

– А он тут и не живет, – отозвалась, а сама через плечо мельком головой мотнула. Вроде и не глянула, а жест показался мне весьма интересным.

Я выпрямилась, на Вилена глянула. Тот, похоже, о том же думал.

– А может он сюда приходит, тебя повидать? – я не собиралась сдаваться.

Девчушка прищурилась.

– А вам-то чего?

– Поговорить с ним хотели.

– А звать вас как?

– Я Нина, а это Вилен.

Кажется, малышка все ж была чуть постарше, чем я сперва решила. И говорила совсем по взрослому, и смотрела настороженно.

– Вилен, у которого Боди работает? – а сама глаза щурит.

– Тот самый, – отозвался он. – Так что, скажешь, где брат?

– Приходил он домой… – малышка голос понизила, почти зашептала. А сама нет-нет, да через плечо поглядывает. Будто боится, что услышит кто. – Сказал, что скоро уедем. Вообще-то велел не говорить никому, но ты ж Вилен, – она на него заговорщицки глянула.

Вот так интересно… И куда это он собрался?

– Я вот Потасю уже при себе держу, – она куклу перед собой вытянула. – Боди сказал, что скоро уже. Вроде как бабусю нашел нашу. Она где-то в деревне живет. Вот к ней и поедем. Так что вы его лучше разыщите скорее, а то попрощаться не успеете.

– Кася, кто там? – вдруг раздался сиплый голос из глубин дома. Мужской, грубый такой, как наждачкой по стеклу неприятный.

Из темноты на свет шагнул мужчина. Рубаха латанная вся на нем была невесть какого цвета. Штаны с обвисшими коленями едва срам прикрывали, и похоже норовили сползти. Мужик их подтянул, заодно почесал волосатое пузо.

– Это еще кто такие? – скривился весь, нас оглядел, словно мы только из нужника вылезли. Хотя тут бы наоборот… нам бы кривиться от такого зрелища. Волосы у него такие сальные были, до плеч длинной, что мне аж почесаться захотелось.

– Да спрашивают, где мельница Грегорова, – бойко отозвалась девчушка, а сама шажок в сторону сделала. И не понравилось мне, как она растояние между мужчиной и стеной оглядела. Будто прицеливалась, успеет ли шмыгнуть.