Безумный барон 2 (СИ) - Гросов Виктор

И мы сошлись. Не в поединке на мечах — в битве за контроль. Он пытался подчинить меня, втянуть в свою тьму. А я, к его ужасу, делал то же самое. Схватка двух черных дыр. И моя оказалась голоднее.

Я не просто победил его — я его поглотил. Полностью, до последней капли, высосав всю его силу и суть. И в тот момент, когда его пустая оболочка рассыпалась в пыль, я наконец-то почувствовал насыщение. Холод внутри не исчез, зато стал… управляемым. Ручным.

Осада захлебнулась. Армия Валериуса, деморализованная и понесшая чудовищные потери, отступила. Легат Голицын, стоявший рядом со мной на стене, смотрел на меня уже не как на оружие, а как на своего нового, страшного, непредсказуемого, но единственного партнера. Он понял, что больше не контролирует меня.

Война с Орденом вышла на новый, открытый уровень. Глядя на уходящие вдаль знамена Инквизиции, я стоял на стене цитадели. Все эти местечковые интриги, вся эта возня с баронами и судами — все это закончилось. Теперь начиналась глобальная война за выживание этого мира. И я, Михаил Котов, бывший аналитик, а ныне — ходячая аномалия, был в ней главным и, чтоб его, самым страшным защитником человечества.

Глава 18

Над «Тихой Цитаделью» занимался паршивый рассвет. Промозглый, серый, с цеплявшимся за зубцы стен туманом, похожим на мокрую вату. В воздухе воняло дымом и озоном. Тускло, будто от холода, чадило в чашах на стене пламя, горевшее всю ночь. Внизу, в этом молочном киселе, таяли последние тени отступающей армии Инквизитора. Сбежали, праведники хреновы. Поджав хвосты, унесли свои сияющие задницы подальше от этого проклятого острова. Победа. Только вот на душе было так же пусто и холодно, как и на этой промозглой стене.

Опершись на меч, я смотрел на горизонт. Ни эйфории, ни тем более радости. В голове — лишь звенящая, отстраненная тишина, да фоновый, сосущий холодок под ребрами. С тех пор, как я сожрал того «Рассекающего», внутренний ледник перестал ощущаться чужеродной дрянью. Он стал… мной. Моим личным, ручным зверем, который сейчас, сыто рыгнув, дремал в своей клетке. Однако я-то знал — проголодается. Обязательно проголодается.

Меч в руке стал продолжением костей. Иссиня-черные, уродливые вены на серебре едва заметно пульсировали в такт моему сердцу, и этот вид все еще вызывал легкую тошноту. Делов на копейку, а шуму на рубль. Только вот рублем этим, кажется, была моя душа. Вкус обычного хлеба, тепло солнца на коже… я силился их вспомнить, но тщетно. Память-то осталась, вот только чувства испарились, оставив лишь выцветшие кадры старого кино о чужой жизни. В этом и заключалась самая хреновая часть сделки.

— Анализ завершен. Зафиксировано полное прекращение враждебной активности в радиусе двадцати километров. Вероятность повторной атаки в ближайшие сорок восемь часов — менее одного процента. Поздравляю, ты их напугал. Как тот мужик в твоих воспоминаниях, который в автобусе громко испортил воздух, — прозвучал у меня в голове голос Искры. Ее прежняя, чуть наивная непосредственность испарилась, сменившись ровным, синтетическим тоном диктора, зачитывающего сводку погоды на Марсе. Ее апгрейд, очевидно, коснулся не только функционала, но и чувства юмора. Вернее, его полного отсутствия.

Шаги за спиной заставили оторвать взгляд от горизонта. Легат Голицын. Он подошел и замер в паре шагов, старательно делая вид, что любуется пейзажем. Рожа у старого лиса помята, будто он всю ночь не спал, а играл в догонялки с собственным инфарктом, однако в хитрых, прищуренных глазах уже горел знакомый расчетливый огонь. В его взгляде я перестал быть ценным «активом». Теперь он видел во мне ядерную боеголовку, которая только что сама себя активировала, и отчаянно искал инструкцию по применению, пока она не рванула у него в руках.

— Что ж, барон, — его голос сочился ядовитой, аристократической вежливостью, от которой хотелось сплюнуть. — Или как вас теперь величать… Спаситель Цитадели? Мои поздравления. Вы только что в одиночку отразили атаку элитного легиона Святой Инквизиции. Теперь вы не просто обвиняемый в государственной измене, вы — личный враг его святости Валериуса и официально самый разыскиваемый еретик в Империи. Цена за вашу голову, полагаю, только что выросла вдесятеро. Как ощущения?

Я медленно повернул голову. Наши взгляды встретились, и старый интриган невольно сделал крошечный, почти незаметный шажок назад. Видно, ему не понравился цвет моих глаз. Или их полное отсутствие.

— Ощущения, как после хорошего ужина. Сытно, — мой голос прозвучал ровно и безэмоционально, и от этого контраста с его ядовитой иронией Легат аж крякнул. — А что касается Валериуса… это теперь его проблемы. У нас с вами, легат, есть дела поважнее.

Он нахмурился, силясь вернуть себе контроль над диалогом.

— Дела? Барон, вы, кажется, не совсем понимаете своего положения. Вы…

— Я прекрасно понимаю свое положение, — оборвал я его, не повышая голоса. — Я — ваше единственное оружие в войне, которую вы уже проигрываете. И ваше положение я тоже прекрасно понимаю. Вы — мой единственный источник ресурсов. Так что давайте пропустим эту часть с взаимными угрозами и перейдем сразу к делу. Мне нужна армия. И припасы. Ваши армия и припасы.

Желваки заходили под кожей на его аристократических скулах. Он понял. Понял, что его уютный «почетный арест» только что закончился и началось вынужденное партнерство, где он уже далеко не ведущий. Старый лис хотел было возразить, завести знакомую песню о политике и необходимости доложить Императору, но я не дал ему и рта раскрыть.

Сунув руку за пазуху, я вытащил обитый черной кожей гроссбух Аристарха — тяжелый, зараза.

— Пока вы будете строчить отчеты и согласовывать каждый чих со столицей, Орден перегруппируется. Они нанесут следующий удар, и он будет сильнее. Бить нужно сейчас, пока они не оправились от потери своего северного филиала. Вот здесь, — я небрежно ткнул пальцем в одну из страниц, которую мы с Искрой расшифровали еще до всей этой кутерьмы, — указан один из их тайных складов. Перевалочная база на севере. Не крепость, а просто хорошо охраняемый логистический узел в предгорьях. Удар по нему отрежет им поставки на целый регион. Это их ахиллесова пята.

Легат прищурился, в его глазах мелькнул интерес. Тактический удар, ослабление врага — это он понимал. Но это было еще не все. Подняв на него свой холодный, пустой взгляд, я продолжил.

— И, что куда важнее для нашего с вами дальнейшего сотрудничества… там есть то, что мне сейчас нужно. Источник подзарядки.

Он непонимающе моргнул.

— Подзарядки?

— Назовем это так, — кривая усмешка тронула мои губы. — Мой… аппетит, легат, требует регулярного утоления. И если я его не утолю, я начну искать еду поближе. — Мой взгляд скользнул мимо Легата, на мгновение задержавшись на его личном маге-телохранителе, стоявшем в тени арки. — Вот, например, у вашего чародея очень… яркая аура. Питательная. Мне, пожалуй, хватит на неделю. А вам, легат, хватит его, чтобы без защиты добраться до столицы?

Голицын побледнел. Абстрактная угроза превратилась в конкретный, почти свершившийся факт. Он понял: я не шучу. Это был ультиматум, простой и уродливый. Ему оставалось либо помочь мне, получив шанс на победу и направив мою новую, чудовищную силу на общего врага, либо остаться в стороне и наблюдать, как его нестабильный «партнер» превращается в неконтролируемого монстра, который сожрет сначала его свиту, а потом и всю его хваленую Империю. Выбор, как говорится, небогатый.

Когда мы с Легатом спустились со стены и вошли в главный зал, меня встретила атмосфера гуще бабкиного киселя — и с таким же кислым запахом. За длинным столом сидел весь мой новоиспеченный Северный Союз — вся эта братия из лордов, баронов и прочих гербовых индюков. Их физиономии выглядели так, будто они всю ночь слушали лекцию о вреде алкоголя. Уцелевшие после осады, эти аристократы смотрели на меня с плохо скрываемым ужасом. Вынужденное уважение испарилось, как утренний туман, оставив после себя лишь липкий, животный страх. Воспоминания о том, как я управлял тьмой, играл с разумом «Очистителей» и сожрал того хмыря из Ордена, застыли на их лицах. Для них я окончательно перестал быть «Спасителем Севера», вновь превратившись в «Безумного Барона». В чудовище, которое оказалось страшнее самой угрозы.