То есть, все это время до самого последнего момента я думала, что проблема действительно во мне… а на самом деле, я пострадала по вине Адриана? От такой несправедливости хочется рыдать.
Я изо всех сил вцепляюсь в подоконник и вскидываю голову, чтобы сдержать слезы. Внутри царит полнейший хаос, а скорбь и безысходность выворачивают меня наизнанку.
Я снова чувствую себя преданной, как когда Адриан привел в дом Барбару. Но сейчас почему-то это чувство кажется даже более мучительным.
Адриан отобрал у меня все. Свободу, веру, магию.
Единственное, что у меня осталось — это гордость.
Но даже ее Адриан не намерен мне оставлять…
— Впрочем, боюсь, что это не самая ужасная новость, — внезапно подает голос ведьма за моей спиной.
Вздрогнув от жуткого предчувствия надвигающейся беды, поворачиваюсь к ней.
— Хотите сказать, есть что-то еще более ужасное, чем это?
Глава 41
— Есть, — жёстко припечатывает ведьма, и её глаза вспыхивают ледяным огнём. Я цепенею, пронзённая её взглядом, — И даже две.
Ее слова падают тяжелым камнем на сердце, утаскивая его вниз. Больше всего мне хочется остаться в счастливом неведении, даже не подозревая о настоящей причине поразившей меня болезни и всем, что с ней связано. Вот только, я не могу оставить все как есть. В конце концов, я пришла сюда ради ответов на вопросы. И я их получу.
Какими бы тяжелыми и болезненными для меня они ни оказались.
— И какие же это новости? — сделав глубокий вдох, спрашиваю я.
— Для начала земли, о которых ты так печешься… Знаешь ли ты настоящую причину нападений на них? — как-то странно смотрит на меня старуха.
— Вы же сами сказали, что Онсон и Ульфрид хотят здесь что-то найти, — хмурюсь я, вспоминая наш недавний разговор, — Что-то, чего вы не хотите им отдавать.
Ведьма мотает головой.
— Это правда, что они нацелились на то, что им не принадлежит, вот только для этого не надо собирать постоянные отряды, выжигать и разорять все, до чего можно дотянуться. Они знают, что то, что охраняю я никак не связано с крестьянами, их домами и посевами. Для этих целей им бы подошел небольшой незаметный отряд. Так почему они только и делают, что нападают и уничтожают все на своем пути?
А ведь и правда. Зачем постоянно тратить столько денег и сил эти набеги, если все можно сделать тише и аккуратней?
— Тогда отвлечение внимания? — наобум предлагаю я, — Или, нет, думаю, это потому что они хотят отвоевать эти земли обратно.
— И тут мимо, — досадливо цыкает ведьма, — Разве чтобы отбить эти земли хватит шайки обычных головорезов?
Да, тут она тоже права. В конце концов, даже если разбойникам удастся одолеть наемников и закрепиться в Топях, их вскоре выбьют оттуда королевские войска, которые придут с заставы.
— Тогда не знаю, — сдаюсь я и качаю головой, — И какое это отношение имеет к плохим новостям, связанным с моим проклятьем?
— Самое что ни на есть прямое, — вздыхает старуха, — Ведь самая главная причина этих нападений — ты!
— Я? Но как... — ахаю я, не понимая, что она несет.
Может, ведьма вообще рассудка лишилась? Просто решила она это сделать в такой неподходящий момент.
Потому что иного объяснения ее словам я просто не могу найти.
— Да-да, ты, — ведьма даже показывает на меня своим узловатым пальцем, — Они поняли, что ты теперь пустая и испугались этого.
— Испугались... — потрясенно повторяю я, — Но погодите, вы же сами сказали, что я теперь не способна колдовать. Так чего меня бояться?
— Они боятся не того, что ты могла раньше, они боятся того, что ты можешь сейчас.
Чувствую, как у меня голова идет кругом.
— Пожалуйста, — молю я, — Объясните все без этих загадок. Тем более, как это возможно, если нападения были еще до того, как я приехала сюда. Считайте, через некоторое время после того как Топи перешли во владения моего мужа, они и начались!
Ведьма смотрит на меня долгим мрачным взглядом, будто поражаясь тому, что я по-прежнему ничего не понимаю из ее слов.
— А когда ты стала пустой? — наконец спрашивает она.
— Ну вот незадолго до этого и стала… — в глубине меня шевелится неприятное предчувствие, будто я подобралась совсем близко к разгадке, но я по-прежнему не могу взять в толк.
Как связано то, что я стала пустой и то, что Онсон и Ульфрид постоянно насылают на наши земли бандитов?
Старуха безнадежно вздыхает и смотрит мимо меня.
— До последнего я не хотела тебе этого рассказывать, но, видимо, придется… — бормочет она себе под нос, а потом набирает в грудь побольше воздуха и выдает, — В этих землях скрыт древний магический источник, который поколенями охраняется нашим сестринством и на который положили глаз эти прохиндеи. Его сила в том, что источник может открыть доступ к невероятной силе. Но это лишь то, что касается обычных магов и чародеев. Тогда как пустые… в силу своих особенностей, способны поглотить этот источник целиком. По сути, став точно таким же источником, но в человеческой оболочке. И Ульфрид с Онсоном, узнав, что земли, на которых он спрятан, находятся во владении пустой, делают все, чтобы у вас не было ни сил, ни времени заниматься ими до тех пор, пока они не получат что хотят.
Если предыдущее откровение ведьмы про проклятье было как гром среди ясного неба, но это… я просто не знаю.
Меня резко ведет в сторону, уши закладывает, а на глаза наваливается темная пелена. Мне кажется, что я сейчас попросту рухну на пол и даже запоздало удивляюсь, когда чувствую как меня подхватывают под локоть и усаживают на стул.
Причем, я даже не знаю, что более ужасное в ведьминых словах. То ли то, что я стала причиной страданий многих людей, при том, что делала все что в моих силах, чтобы защитить их. То ли то, что наши враги настроены настолько решительно, что для них человеческая жизнь не представляет никакой ценности.
Теперь, по крайней мере, становится понятно, почему, когда я возвращалась из Винлании, на меня с таким остервенением накинулся хъёрдгардский головорез. Наверняка, Онсон и Ульфрид дали им указания, что если будет такая возможность, нужно избавиться и от меня!
Но откуда они все знали? Откуда знали, что я перенесла тяжелую болезнь и стала пустой? Откуда знали, что я поеду к Аскелату?
Неужели, и замок Адриана и здешние земли наводнены шпионами Хъёрдгарда?
Но даже не это важно…
Теперь, не понятно, что мне с этим делать. Есть ли хоть какой-то способ остановить эти нападения и защитить живущих здесь людей?
— А если я уеду… — шепчу я, стиснув кулаки, — …если оставлю Топи, набеги прекратятся?
Пусть одна лишь мысль о том, чтобы вернуться обратно в замок к Адриану, заставляет меня мучаться, но и продолжать как ни в чем не бывало восстанавливать Тои, зная, что из-за меня люди могут пострадать, я не могу.
Это слишком подло и эгоистично.
— Боюсь, что нет, — твердо отрезает ведьма, — Уже не важно, оставишь ты эти земли в покое или нет, ничего не изменится.
Опускаю голову и немигающим взглядом смотрю в огонь под котлом, не в силах ничего придумать. Единственное, что мне приходит в голову, так это то, что ведьма сказала, будто бы есть две новости. Но озвучила она только одну.
— А какая тогда вторая новость? — глухо прошептала я.
Некоторое время старуха не отвечает и мне кажется, будто она меня не услышала. Поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее и повторить вопрос, но натыкаюсь на ведьмин взгляд, с которым она смотрит на меня.
Взгляд, полный сожаления и безнадеги.
— Пустые долго не живут… — наконец, откликается она.
Глава 42
Пустые… долго… не живут…
Отдаются у меня в голове ее слова тяжелым набатом. Меня мутит, по спине бегут мурашки. Мне хочется, чтобы слова, которые я только что услышала, оказались галлюцинацией. Плодом моего воображения, стрессом, чем угодно, но не правдой.
Однако, глядя в полные грусти глаза старухи, я чувствую, что она не лжет. Тем более, зачем ей это? Поиздеваться надо мной?
