Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор

— Кирилл, он же чёртову тучу… кх-м, месячного жалования стоит. Не слишком ли расточительно?

— Ни в коем разе, — заверяю её. — С ним намного удобнее будет делами семьи заведовать. В банк, например, для распоряжения средствами ездить постоянно не придётся. И для связи со мной Покровителя дёргать не нужно.

В подтверждение демонстрирую родительнице свой аппарат.

— Мой номер туда уже вбит, остальное в инструкции прочитаете, — напутствую мать, вспоминая о словах Фиксы и своей излишней поспешности. — Продавец настоятельно рекомендовал это сделать, чтобы знать о мобилете всё.

— Ты хочешь сказать, что теперь нам есть чем распоряжаться? — с лёгким удивлением и надеждой в голосе спрашивает матушка. — Знаешь ведь, насколько велик наш долг.

— Небольшую часть его я погасил, остальное — средства на проживание и содержание нашего дома, — отвечаю, вызвав ещё один возглас удивления у обеих женщин.

— Распорядитесь ими так, как сочтёте правильным, — продолжаю, когда эмоции чуть стихают. — Постараюсь приумножать их и дальше.

— Отец гордился бы тобой, сын, — качает головой матушка.

Усмехаюсь:

— Надеюсь, так и есть. Ближайшие планы — с группой охотников отправиться на Изнанку для зарядки опустошённых макров. Вадим Денисович Сорокин, с которым я сотрудничаю, заверил меня, что в случае успеха мы сможем погасить долги полностью.

— Но это же просто царская награда, — Елена Львовна нервно всплёскивает руками. — Чем ты оказался так полезен, что этот человек готов на столь огромные траты?

— Всё ужасно удивительно — и очень просто, — смущённо чешу в затылке. — Вадим Денисович просил разыскать меня в нашем поместье постамент для сказочного Ала́тырь-камня. И с помощью найденного нами фрагмента узнать, как он работает.

— А чего его разыскивать? — равнодушно зевает Татьяна. — Он в подвале под кладовой заперт. Ещё с тех пор, как отец в первый раз на Изнанку отправился.

— Откуда ты об этом знаешь? — спрашиваю, не скрывая собственного удивления. — Или это шутка такая?

— Ничего не шутка, — обижается сестра. — Мне папа сам показывал: длинный такой камень, белый и гладкий, как яйцо. Только формы другой. У самой дальней стены лежит, в мешковину завёрнутый: неделю назад проверяла.

Так, кажется проблема поиска разрешилась сама собой. Оно и к лучшему: больше времени для семьи останется.

— Можешь мне чуть позже показать точное место? — спрашиваю сестру, раздумывая, как двигать эту каменюку с места. — Осмотрю его поближе, тогда решу, что делать дальше.

— Да чего ждать-то? Пойдём сейчас! Как раз матушке время дадим с подарком внимательно разобраться, — Татьяна вскакивает и тянет меня за руку. — Ну, чего расселся-то?

— Идите и будьте осторожны, — напутствует Елена Львовна. — Главное, головы не расшибите. Вдруг где на полках что-нибудь неаккуратно уложено?

— Ну мама! У нас даже свет есть! — машет сестра рукой с кольцом. — Не пропадём мы!

Девочка уверенно выдвигается первой. Я иду следом, размышляя, насколько отвык полагаться на других.

Если быть точным — вообще никогда не полагался.

А теперь, видно, придётся учиться. Надо же с сестрой доверительные отношения налаживать.

Кладовка обнаруживается в противоположном от столовой конце дома.

Пробираемся через саму комнату, минуя пыльные ящики и холщовые мешки, набитые старыми вещами. Татьяна на всю катушку пользуется «Потоком света», облегчая наше передвижение.

Наконец добираемся до дальней стены и в полу обнаруживаем люк, закрытый тяжёлой деревянной крышкой.

Двумя руками натужно поднимаю её край, а после — откидываю в сторону. Луч света кое-как рассеивает темноту, выхватывая каменные ступени, уводящие вниз.

Достаю из сумки и надеваю на голову линзу, которой пользовался на Изнанке при переходе через пещеру.

Решаю:

— Спущусь первым. А ты — сразу за мной, — сестра недовольно надувает губы. — А то вдруг давешние кредиторы туда подкоп вырыли, чтобы нашим добром поживиться?

— Тогда обязательно отправимся по следам. И в этот раз они точно не сбегут! — позабыв об обиде, кровожадно ухмыляется Татьяна. — Будут знать, как в чужой дом вламываться без спросу.

Подвал оказывается совершенно пустым — за вычетом здоровенного лежащего на полу предмета, накрытого мешковиной. Зря переживал насчёт похищения — такую махину мы даже все впятером с места не сдвинем.

— Вот он, на своём месте лежит. Чего ему сделается! — сестрёнка тычет пальцем свободной руки в свёрток.

Попутно обшаривает лучом света из перстня углы помещения. И удивляется:

— Как же могуч Покровитель! С обычным фонарём я никогда бы не сумела рассмотреть всё так внимательно.

— Пользуйся случаем, — хмыкаю.

Подхожу к находке и разворачиваю ткань.

Внутри — гладкая белая каменная плита, примерно пяти шагов в длину и двух — в ширину. Интересно, как эта штука должна с Ала́тырем взаимодействовать?

— Его, наверное, включить надо? — Татьяна с задумчивым видом обходит постамент по кругу, насколько позволяет стена. — Ты знаешь как?

— Нет, но есть одно предположение, — сую руку за пазуху, доставая коробочку с куском янтаря, полученным от Медянкина. — Смотри, что у меня есть.

Вынимаю обломок Ала́тыря и, недолго думая, кладу его на середину плиты.

Ожидаю хоть какой-то реакции — но не происходит абсолютно ничего. Сестра, внимательно наблюдающая за процессом, трогает меня за руку:

— Может, ты что-нибудь не так делаешь?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Попробую осколок на другую сторону перевернуть.

Тянусь за янтарём, упираясь рукой с перстнем в постамент для большего удобства. Раздаётся странный гул — и плита начинает испускать молочно-белое свечение.

Татьяна вскрикивает, вцепляясь в меня:

— Кирилл, что это?

Но я не успеваю ответить. Свет заливает всю комнату, поглощая свободное пространство до самых стен.

— Держись за меня! — только и успеваю крикнуть, прежде чем перед глазами остаётся лишь бескрайнее белое пространство, несущееся навстречу.

Глава 20

Через секунду мы оба оказываемся на покрытой травой поляне, в центре которой возвышается на постаменте гладкий кусок янтаря, напоминающий огромную каплю росы.

Видимо, это и есть Ала́тырь — абсолютно целый, а не его жалкий огрызок.

Между нами и камнем материализуется якул. Он жадно разглядывает легендарный артефакт.

— Я вс-спомнил! — в его голосе слышатся торжество и лёгкая грусть. — На этом мес-сте много лет назад была реш-шена с-судьба ваш-шего мира!

— Где мы находимся? — с подозрением озираюсь по сторонам. Не могли же мы вот так просто переместиться из подвала невесть куда!

— Прос-сто вос-споминание, — поясняет змей. — О далёком прош-шлом.

То есть, об опасных сюрпризах можно не беспокоиться? Ладно, посмотрим, какую сказку расскажет нам камушек.

— Значит, на этом месте раньше стоял Ала́тырь? — обвожу рукой окружающее пространство.

Вокруг постамента простирается заросшая невысокой травой холмистая равнина. Здесь тихо, разве что слышится отдалённый плеск воды. Будто рядом протекает широкая и довольно бурная река.

— Здес-сь должен был быть проход для войс-ска, — то ли догадывается, то ли вспоминает змей. — «И явилась рать несметная на землю дивную. И была сеча лютая три дня и три ночи…»

Я внимательно слушаю, а Таня подбирается к задумавшемуся Покровителю всё ближе. Кажется, даже внезапное перемещение в прошлое не произвело на неё такое впечатление, как явление якула воплоти.

— Какой же он хорошенький! — внезапно произносит девочка громким шёпотом. И весь пафос момента рушится.

Якул, вытаращив глаза, оборачивается на звук. А сестра, недолго думая, сцапывает чешуйчатого и заключает его в объятия.

— Какой тёплый! — восхищённо сообщает мелкая заноза ошалевшему змею. — И чешуйки совсем не скользкие. Не то, что у ужиков.

Ужей, значит, тоже тискала? Бедные твари…

— С-странный ребёнок… — Покровитель вертится, пытаясь вырваться. Но от Тани, видимо, ещё никто так просто не уходил. — Отпус-сти, раздавиш-шь!