Жрец Хаоса. Книга III (СИ) - Борзых М.

— Вы даже не представляете, насколько правы, — поддержал я беседу, — по иронии судьбы у нас тоже организовались магические фракции, чем-то сильно отдалённо напоминающие ваши касты. Так вот для своей тёмной фракции я слишком светел магическим даром, а для светлой родился в слишком тёмном роду.

— Никогда бы не подумала, что система, подобная нашей, сможет пустить корни на севере! — удивилась принцесса. — Однако же, думаю, вам должно быть всё равно на досужие сплетни и взгляды, ведь вы будущий князь, раджа по-нашему. А значит по праву крови получите своё и сможете заткнуть все вероломные рты или же вырвать им языки, сделав безмолвными.

Цвет магии индийской принцессы сменился на кровавый. Вот тебе и безобидная барышня. К такой спиной лучше не оборачиваться.

— Моя принцесса, цвет глаз у меня всё же самый что ни на есть северный, — улыбнулся я.

Принцесса во время очередного сближения смело взглянула мне в глаза (хотя, предполагаю, это не было принято традициями и обычаями их страны) и после несколько отпрянула, о чём-то задумавшись. В следующий раз поговорить мы смогли спустя пару минут.

— Вы правы, княжич. Глаза у вас истинного северянина, — кивнула она мне. — В них сквозит холод и беспощадность.

Это где она беспощадность рассмотрела? Горг или Войд на огонёк выглянули к девушке?

Больше вопрос с ракшасами Шайанка не поднимала. У нас завязался милый трёп о природе, погоде, традициях и прочем, и к концу сорокаминутного танца мы в принципе уже довольно свободно общались с принцессой ни о чём.

Стоило музыке завершиться, как принцессу от меня «оттёрли» телохранители. Та кивнула мне в знак признательности и исчезла в толпе. Нам же предстояло оберегать принца от всевозможных посягательств с женской стороны. Отчасти, конечно, его защищала ещё принцесса, и это срабатывало сдерживающим фактором. Но стоило нам вернуться в главный бальный зал, и принцессе сесть на банкетку, как принца принялись атаковать со всех сторон.

Не завидовал я Железину, ведь ему приходилось представлять всех тех, кто рвался на приём к принцу. А было таковых немало. Когда принц уставал, он подавал знак нам с Солнцевым, и мы либо уводили от него особо настойчивых представителей аристократии и дипломатического корпуса, либо Солнцев записывал в небольшой блокнотик обещание принца потанцевать с той или иной барышней.

Хоровод новых лиц сменялся танцами, во время которых наследнику престола надлежало танцевать с теми или иными барышнями — дочерями послов, представителей всевозможных аристократических семейств, принцессами соседних (и не только) государств… Кого только не побывало за вечер в объятиях Его Императорского Высочества. Вот только, чем больше я смотрел на него, тем больше замечал некую усталость и обречённость во взгляде. Всё крепче он сжимал девушек в своих объятиях, будто пытался удержаться за них, как за соломинки.

Где-то глубоко в душе заворочалась паранойя, что что-то здесь было не так. Я попытался взглянуть на принца именно магическим взором, но… как оказалось, сегодня магический взор мне был не помощник. Ну или, во всяком случае, не в общем бальном зале. Здесь присутствовало такое количество сильных, магически одарённых аристократов, что меня едва ли не ослепило. Плюс большая половина из всех драгоценностей являлась ничем иным, как артефактами, скорее всего, защитного свойства, которыми были заряжены в пух и прах гости.

Соответственно, чтобы проверить свою теорию об ухудшении состояния принца, необходимо было вывести его из общего зала в тихое и безлюдное место, где нас не будут окружать всевозможные магические раздражители.

После очередного танца, когда Солнцев подавал гирлянду-ленту со знаком признательности от принца, я осторожно обратился к Андрею Алексеевичу по сокращённому варианту:

— Ваше Высочество, не могли бы вы уделить мне буквально минуту?

Андрей Алексеевич обернулся ко мне несколько раздражённо, однако же, увидев тревогу в моём взгляде, кивком головы дал согласие на разговор.

Мы отошли к одной из небольших ниш, скользнув через потайную дверь в коридор, через который слуги носили напитки и закуски для танцующих и отдыхающих гостей. Пришлось отойти ещё на некоторое расстояние от бального зала, чтобы его фон не смог перебивать общее состояние ауры принца.

Всё удаляясь от бального зала, мы едва не оказались в техническом зале, куда из кухни на постоянной основе подавали всё необходимое. Вот уж там были удивлены нашему появлению! Однако же я выпустил небольшую волну страха, заставив слуг отпрянуть в разные стороны и не мешать нашему разговору.

И лишь теперь я перешёл на магическое зрение. Глаза резало, ведь после попытки осмотра принца в бальном зале слепота и засвет ещё не прошли. Однако же, щурясь, я принялся внимательно разглядывать принца, обходя по кругу и стараясь едва ли не принюхиваться к нему.

— Ваше Высочество, как вы себя чувствуете? — нахмурился я.

Пока я не видел той самой зацепки. На нём было такое огромное количество всевозможных артефактов, в том числе и защитных, и родовых, что отход от бального зала не сильно помог. Однако же принц не отмахнулся нервно, а попытался сосредоточиться и ответить честно:

— Устал. Морально, физически выжат. Какой-то цирк, в котором мне приходится играть главную роль, и это предстоит ещё делать в ближайшие шесть часов, — угрюмо завершил он. — И шестьдесят лет. Хотя руки чешутся уже перебить половину пустоголовых дур, а большей половине из сударей, присутствующих в качестве гостей на моём совершеннолетии, хочется набить лицо.

И вот это как раз-таки и не было похоже на принца, который всегда выглядел достаточно рассудительным и спокойным.

— Снимайте мундир, — сказал я ему.

— Зачем? — начал раздражаться он, однако же, увидев мой взгляд, всё же принялся расстёгивать золотые пуговицы с гербом феникса.

Пальцы его слушались неохотно, однако же он всё же последовал моему совету. Спустя минуту мундир полетел ко мне в руки. И в этот момент, убрав за спину предмет гардероба с половиной артефактов, я смог рассмотреть где-то в районе солнечного сплетения у него энергетическую кляксу, весьма похожую на ту, которую совсем недавно я уничтожал у княгини.

Клякса была алой в цвет магии принца и живой. Она шевелилась на солнечном сплетении, пытаясь пробраться глубже сквозь ауру Андрея Алексеевича к его средоточию.

— Ваше Высочество, а где вы были до того, как вернулись к нам в приёмную и отправились с нами на бал? — задал я интересующий меня вопрос. — Надеюсь, вы не отправлялись за благословением в столичный храм Ордена Святой Длани?

— Я что, похож на сумасшедшего, по-твоему? — вспылил принц. — Пожарские никогда не были адептами подобной религии для простецов! И вообще, кто давал тебе право задавать такие вопросы? Не забывай своё место, Юра, ты камер-юнкер, а не кто-либо ещё. Ты мне не друг и не родственник, чтобы задавать такие вопросы. У меня родственники сейчас сидят в казематах, не говоря уже о том, чтобы вести себя столь наглым образом.

Я всматривался в растущее раздражение принца и думал, как бы ему сообщить об увиденном.

— Ваше Высочество, я не просто так спрашиваю. Вспомните, где вы находились до этого, и не слышали ли вы некое пение?

Из ауры принца по кляксе пытались бить языки пламени, но столь небольшие, будто он старательно сдерживался. Защита рода начала работать?

— Юр-ра… — зарычал он, пытаясь привести себя и меня в чувство. — Я молился в родовой крипте, просил помощи у отца на будущее правление.

— И как? Он вам ответил? — поинтересовался я, наблюдая за поведением ауры принца и кляксой.

— Ответил… Он благословил меня на правление! — принц с вызовом вздёрнул подбородок, будто я сейчас посмел оспаривать его права на трон.

— Как бы не так, Ваше Высочество… вас не благословили, а прокляли.

Глава 17

Принц молчал, но в его глазах отражалось то бешеное пламя злости, то ледяной холод презрения. И лишь изредка там мелькал вполне знакомый, осмысленный взгляд. Как будто всё внутри принца сопротивлялось здравомыслию. Молчание затягивалось, а я продолжал наблюдать за поведением его ауры, ведь самым странным было именно оно.