Повелительница пустыни (СИ) - Рош Ярина

Время словно остановилось, и мы остались наедине друг с другом в своем собственном мире, где правили лишь чувства и страсть.

В объятиях любимого человека, я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

И в них ощущала тепло его тела и его дыхание на своей шее. Он крепко обнимал меня, словно боялся, что я исчезну. И в этот момент я поняла, что нашла свою настоящую любовь, свою вторую половинку, человека, с которым хочу провести всю свою жизнь.

— Меня не будет несколько дней, — прошептал он, ласково заправляя мой непослушный локон за ухо и невесомо касаясь губами моих губ.

— Мне стоит ревновать? — мой игривый вопрос сорвал с его губ смех, рассыпавшийся искрами в воздухе.

— Можешь ревновать… к принцу Роулу Ивэзу.

Он спрятал свое лицо в моих волосах все еще посмеиваясь, не заметив, как радость вспыхнула в моих глазах. Предчувствие встречи, словно ток пронзило все мое существо. Сколько ни плети веревочку, а конец неизбежен.

— Хорошо. Он надолго приедет? Ты опять будешь измотан работой, — проговорила я с нежной заботой, стараясь скрыть волнение.

В последнее время Мигир приходил ко мне домой совсем измученным. Отец постепенно взваливал на него все больше обязанностей, готовя к преемственности.

После того, как Мигир вовремя раскрыл заговор, отец изменил свое отношение к нему. Заговор плел наследник престола, брат Мигиря.

Самого Мигиря до этого дня не принимали в расчет, но на всякий случай покушение готовилось на всех сыновей.

— Это доля всех принцев. Ты разве не хочешь стать женой Повелителя? — задал он вопрос.

— Нет. Не хочу. Мне спокойнее, когда ты просто мой мужчина и не важно, кто ты в жизни. Повелитель или торговец.

— Вот за это тебя и люблю. За твою честность. — И его губы накрыли мои, как знак одобрения.

Как только за ним захлопнулась дверь, нежность мигом схлынула с моих глаз, словно утренняя роса с лепестков, уступая место колючему льду.

Теперь предстояло сплести сложную паутину исчезновения для этого принца, не задев при этом Мигиря и его государства.

Похищение, пока он гость, исключено. Обвинение немедленно падет на Хатыма Аль'эфа, а это неминуемо развяжет войну. В нынешней ситуации, когда едва подавлен мятеж и страна остро нуждается в средствах на восстановление, подобный конфликт станет гибельным ударом.

И так со слов Мигиря слухи о мятеже достигли ушей Повелителей других государств. И это в какой-то мере подорвало доверие к стране.

И появление Роула Ивэза было не случайностью. Он приедет посмотреть на обстановку в стране, прощупает зыбкую почву пошатнувшегося трона.

Естественно, с ним приедут и другие заинтересованные лица и не только с дипломатическим визитом, но, думаю, и со своей шпионской сетью.

Зная его страсть к «нестандартному» мышлению, предполагаю, что он вскоре будет знать больше, чем Хатым Аль'эф.

Конечно Мигирь проронил, что они постараются создать видимость стабильности и благополучия. Ведь гостю нужно представить тщательно спланированную картину мирной и процветающей страны, где нет места смуте и беспорядкам. Любые проявления недавних событий должны быть тщательно скрыты.

Только вот он не ведает о Роуле Ивэзе, не зрит его истинной сущности, что таится за безупречным фасадом обворожительной улыбки. Он словно хищник, замаскированный в шелках.

Я не настолько наивна, чтобы видеть в Мигире лишь паиньку. Знаю его внимательным и нежным, обходительным и надежным, но эта благодать изливается лишь на меня.

Каков он с другими? Эта тайна от меня сокрыта. Однако верю, что его душа, пусть и не без изъяна, чиста, словно хрустальная слеза в сравнении с прогнившей душой Роула Ивэза.

Городские улицы давно стали моими верными союзниками, шепчущими на ухо вести о заморском госте. Слухи о его передвижениях, о блистательных приемах в богатых домах, подобно золотой пыли, оседали в моей памяти.

Мне оставалось лишь затаиться в тени, терпеливо ожидая часа, когда сплетенные нити судьбы приведут нас к неизбежной встрече.

Весть о скором отъезде принца достигла меня задолго до того, как она стала достоянием глашатаев. Шепот дворцовых интриг, подобно легкому ветерку, проникал сквозь каменные стены, разносясь по мощеным улочкам.

И вот в назначенный час я стала свидетельницей отправления роскошного каравана, увозящего принца обратно в его далекую страну.

И мой час настал. Спустя два дня я ринулась в погоню за ускользающим караваном. Издали я любовалась их мерным шествием, силуэты верблюдов плавно покачивались на горизонте.

Когда до конца этого долгого путешествия оставалось не более полудня, разразилась яростная песчаная буря.

Небо померкло, словно кто-то задернул плотные шторы, и мир погрузился в хаос. Вихри песка хлестали по лицам, забивались в глаза и ноздри, лишая возможности дышать.

Караван охватила паника. Люди кричали, верблюды испуганно ревели, но их голоса тонули в реве бушующей стихии.

Суета погонщиков, обычно размеренная и полная властных команд, превратилась в хаотичные метания. Они пытались сплотить караван, удержать верблюдов под контролем, но стихия оказалась сильнее.

Пыль и песок не позволяли видеть дальше вытянутой руки, и люди теряли друг друга в этом песчаном аду. Каждый боролся за свою жизнь, пытаясь найти хоть какое-то укрытие от беспощадной стихии.

Люди сбились в кучу, прижимаясь друг к другу в надежде защититься от летящего песка. Верблюды, пригнувшись к земле, терпеливо переносили бурю.

Внутри тесного укрытия царила тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием и тихим шепотом молитв. Каждый надеялся, что буря скоро стихнет, и караван сможет продолжить свой путь, оставив этот кошмар позади.

Роул Ивэз, окруженный стеной охраны, скользнул за полог накидки, предусмотрительно накинутой слугами.

Ветер снаружи неистовствовал, обрушиваясь яростными ударами невидимого кнута. Песок хрустел на зубах, и сквозь узкую щель у подола принц видел, как у его ног нарастает зловещий сугроб.

Внезапно его подхватило вихрем, и он оказался в самом сердце бушующей стихии.

В такой суматохе никто не увидел, как исчез принц из своего окружения.

Принц очнулся в звенящей тишине, словно похороненный заживо в бескрайней пустыне.

Рывком поднявшись на ноги, он огляделся, но горизонт был пуст — лишь мираж дрожал на раскаленном воздухе, укрыв караван. И тогда он увидел её. Напротив неподвижно, как изваяние, покоилась змея.

Её взгляд, холодный и немигающий, обжигал, словно осколок льда. Принц никогда не встречал змей такого чудовищного размера. Шаг назад… и раздвоенное жало змеи, словно багровая молния, метнулось в воздухе, пробуя его вкус.

Он с трудом сглотнул, ощущая лишь сухую горечь песка, забившегося в рот.

Ледяные когти страха впились в тело, парализуя волю.

Взгляд её, словно кинжал, пригвоздил его к месту, и когда пелена рассеялась, явив девичье лицо, Роул Ивэз не поверил своим глазам.

В лабиринтах памяти мелькнуло что-то смутно знакомое, ускользающее, как мираж в пустыне, не давая оформиться в целостный образ.

— Здравствуй, принц Роул Ивэз. Вот и свиделись, — прозвенел голос, словно серебряный колокольчик, отравленный ядом.

Знакомый… Да, где-то он его слышал, но пелена времени скрывала его истинное звучание.

— Кто ты? — хрипло выдохнул он, откашливаясь и сплевывая налипший песок. Проведя ладонью по губам, он вновь устремил взгляд на девушку.

— Зачем венценосному принцу утруждать себя запоминанием тех, кого он обрекал на гибель? Сколько жизней на твоей совести, Роул Ивэз? Ты даровал им шанс? Или только мне… брошенной умирать в этих проклятых песках?

— Ты…?

Имя застряло в горле. Он не помнил его, словно ненужный осколок разлетевшейся вазы, выброшенный прочь из памяти.

Ему докладывали, что она оставлена на верную смерть в бескрайней пустыне. Как она выжила? Или его обманули, погрузив его в неведение?

— Я воспользовалась шансом, как видишь. Цела и невредима. Теперь твоя очередь испить горечь этой пустыни, — слова её, словно змеиный яд, сочились издевкой.