Я поджала губы.
Не зря я опасалась ступать на зыбкую почву и рушить хрупкое перемирие. Дракон тотчас этим воспользовался и перевернул всё так, что я ощутила себя на допросе. О чём ему и сообщила.
Он хмыкнул и пожал плечами.
— Согласись, будет честно, если я отвечу на твой вопрос, а ты — на мой.
Наши взгляды снова скрестились, и я поняла, что пришло время вспомнить хитрость Аджайи.
— Тогда выбери какой-то один из тех, что ты задал. Чтобы действительно было честно.
Я отзеркалила его тон и ухмылку, а про себя подумала, что даже если хитрость сработает и дракон примет условие, не факт, что мне понравится его вопрос. А главное, что я смогу или захочу на него ответить.
Арон бросил на меня насмешливый взгляд.
— Тогда давай начнём с того, что тебе обещали вэйху. Или посещение Зеркала Памяти было единственным твоим условием?
Я стиснула зубы. Гад. Кто бы мог сомневаться, что блондин решит начать с самого очевидного. Благодаря Антарии это перестало быть тайной. С другой стороны, он же не спросил, зачем именно мне понадобилось зеркало, так что…
— Единственным, — кивнула я, не собираясь раскрывать подробности. — Теперь ты.
Арон вскинул бровь, словно сомневаясь в моей искренности, но после недолгого молчания всё-таки кивнул.
— Хорошо, слушай.
Несколько столетий назад Крам прибыл на Сумеречные острова в составе дипломатической миссии, и во время переговоров речь зашла о непобедимости воинов вэйху. Возник спор, и не иначе как в пылу, вождь бросил: если кто-то из чужаков одолеет его сына в честном бою, сможет потребовать любую награду. Крам тотчас вызвался, — дракон усмехнулся. — И победил.
Чётко. Кратко. По делу. В стиле Арона. Хотя и этого хватило, чтобы перед глазами развернулась яркая картинка. Я потёрла переносицу, переваривая услышанное. Что удивительно, оно походило на правду и при этом не слишком противоречило версии вэйху, считающих Крама вором.
В какой-то степени так и было. Ведь вряд ли сумеречные драконы рассчитывали проиграть. Только неосторожно брошенное обещание не вернёшь, а вождь обязан держать слово…
Впрочем, как именно его держат вэйху, мне посчастливилось узнать на собственной шкуре. И пусть я понятия не имела об обычаях и нравах, царивших на острове несколько столетий назад, чутьё подсказывало: вряд ли пришельцев радостно отпустили с миром. Другой вопрос, что миссия из драконов-магов не равна одной доверчивой йекшери. Так что, возможно, у сумеречных драконов просто не было выбора. Отпустить отпустили, но обиду затаили.
Я вздохнула, понимая, что ответ Арона мало что прояснил и надежда понять, почему всё пошло через одно место, когда я вернула кристалл вэйху, не оправдалась. Возможно, если бы я знала подробности поединка или как Крам пришёл к тому, чтобы попросить в награду артефакт, смогла разобраться, за что именно мне прилетело Маятником. А так…
Я бросила взгляд на Арона, тот снова уткнулся в карту, затем покосилась на мерно посапывающую ящерку и решила попробовать зайти с другой стороны.
— Вэйху верят не только в то, что Крам украл у них Сердце Руи Анато, но и в то, что именно это лишило их племя силы и возможности обращаться в драконов, — начала я аккуратно прощупывать почву в надежде, что Арон расщедрится на подробности, но тот лишь нервно дёрнул бровью.
— Они могут верить во что угодно.
— А во что веришь ты?
И вновь я удостоилась цепкого взгляда. В нём вспыхнуло опасное пламя, и стало ясно, что ничего хорошего я не услышу.
— Вера — зыбкая почва, — подтверждая мои догадки, начал дракон. — Нельзя на ней основываться, чтобы делать какие-то выводы. Но есть факты. И они просты как день и ночь: Крам получил артефакт, выполнив условия вождя. Он был в своём праве, когда забирал кристалл. А потому вэйху, нанимая тебя, не могли не знать, что поступают скверно. Ты же — последнее Арон выделил особенно жёстко, — исходя из этих фактов — обычная воровка, совершившая преступление.
Всё сочувствие, которое я испытывала к блондину, тотчас испарилось. Я закаменела. Самообладание стремительно таяло, но саламандра, внезапно переместившаяся с плеча на колено и зло зашипевшая в сторону Арона, очень точно отразила всё, что я про него подумала. Как ловко дракон вывернул мои слова — словно только и ждал, когда я ошибусь в формулировке. В итоге мы пришли к тому, с чего начали. Не хватало лишь достать оружие и сцепиться, как при первой встрече, отстаивая собственную правду.
Как же давно я не чувствовала себя так паршиво.
Очень хотелось разъяснить надменному дракону, что мир куда многограннее его прямолинейных «фактов», и есть вещи, не вписывающиеся в примитивные земные понятия. Но я понимала: Арон только и ждёт, что я брошусь доказывать, как он не прав, чтобы воспользоваться этим и вытащить из меня больше информации. И всё же, оставлять его пылкую речь без ответа, значило согласиться со сказанным.
Такого я допустить не могла. Поэтому медленно поднялась, чувствуя, как саламандра мгновенно перемещается обратно на плечо. И, не сводя с упёртого дракона холодного взгляда, ответила.
— Считай, как знаешь.
И направилась к выходу из грота. Благо, судя по звукам, пыльная буря улеглась, и был шанс подышать ночным воздухом и успокоиться.
Глава 39. Арон
Как только Рута с саламандрой на плече исчезла из вида, Арон мысленно выругался. Всё шло не так, как он рассчитывал. Вместо того чтобы разговорить йекшери, он сломал хрупкое доверие, образовавшееся между ними. Хуже этого было только скребущее чувство сожаления.
И казалось бы, с чего? Он привык быть прямым, а потому сказал, как думал. И между прочим, не в самой грубой форме, опустив описание того, чего эта блюстительница Равновесия лишила юных драконов, одновременно с этим поставив под угрозу всю Академию магии, так как артефакт частично питал систему безопасности форта.
Там, конечно, собраны сильнейшие маги, и они, скорее всего, уже закрыли образовавшуюся брешь, но теперь это обходилось намного дороже, чем раньше. Ведь кристалл, котороый она умыкнула, приумножал отданную ему силу, так что постоянно поддерживать защитный контур Академии, было не нужно. С другой стороны, имеющаяся защита не уберегла форт от проникновения внутрь одной маленькой и хитрой йекшери. И в этом Арон видел свою вину.
Он зло сжал кулаки, а после замедлил дыхание. Эмоции делу не помогут, а потому стоило направить мысли в конструктивное русло. Например, вспомнить, о каких кланах йекшери он знал и что именно. Брошенное мимоходом: «скользящие в Тени иначе подходят к делу», не давало покоя.
Арон сам провёл среди них какое-то время и точно знал, у этого народа странная жизненная философия, а ещё она могла кардинально различаться от одного клана к другому. Взять, к примеру, Йа Рен или иначе Ночные Жала — лучших наёмных убийц. Или Чиа Йю Хан, — Ткущих Лунный свет, чей шёлк ценился на Майре дороже золота.
Одни были оплотом созидания, а вторые хладнокровно забирали чужие жизни. Хотя и то и другое называлось искусством. Но насколько разным были культура и уклад жизни в этих двух кланах. Первых стоило бояться: если кому-то удавалось нанять Йа Рен, спастись жертве было сродни чуду. Вторые же охотно торговали с драконами и людьми и были хоть и редкими, но желанными гостями на ежегодной Великой ярмарке в столице.
А ещё Арон неплохо знал клан Рыбаков или, как они сами себя называли, — Дети морских приливов. Чьи жилища больше напоминали гнездовья стрижей в скалистых берегах. Именно там его научили погружаться в Тень и перемещаться в её слоях, там же он почерпнул большую часть знаний о народе йекшери. Обычаи, верования, ритуалы и мастерство рыбной ловли.
Не то чтобы он всю жизнь мечтал рассекать опасное море на узенькой лодчонке, готовой перевернуться от любого дуновения ветра, но выбора не было: условием его обучения теневой науке, стало согласие беспрекословно подчиняться наставнику.
Арон усмехнулся. Всё это оставило в душе неизгладимые воспоминания, но не те, что он пытался воскресить. Равновесие в философии Скользящих в Тени, что он об этом знал? Ведь что-то такое мелькало в речи наставника.
