Скальпель против волшебства (СИ) - Волконская Мария Николаевна

– Не в реку, – устало повторяла Маргарита. – Пожалуйста, проконтролируйте, чтобы сливалось как можно дальше от источников воды.

– Знаю, – спокойно отвечал Бэлкинг. – Я уже выяснил, что Шаквис совершенно пренебрег состоянием водовода в последние годы. Ничего не ремонтировалось, не проверялось. В нищих кварталах, разумеется.

– Вы можете на это повлиять?

– Уже, – кивнул он. – Я сказал, что затребую официальный отчет о расходах, если мэр не выделит из своего свадебного бюджета деньги на ремонт. Я могу вам помочь?

– Вряд ли вы нанимались выносить ночные горшки, – вздохнула Рита, прекрасно зная, что он откажется.

– Вы тоже, и, однако, вы здесь.

Маргарита глянула на него удивленно, но согласна кивнула.

Впервые Бэлкинг пришел в госпиталь, прикрывая лицо носовым платком. Глядя на его выглаженный камзол, доктор, сгребавшая в тот момент чужую водянистую рвоту в сточный желоб, чуть не расплакалась.

На следующий день он вернулся. Маршировал своими страусиными ногами в высоких сапогах, ведя за собой людей, которые тащили котелки и кастрюли, чистые полотенца и целые коробки трав и порошков из ее списка.

Бэлкинг по сто раз за день зачитывал текст, написанный Ритой, объясняя людям, как передается болезнь и как ее избежать. Через два дня он знал его наизусть. Не есть непрогретую пищу, не использовать стоячую воду, не касаться рта, мыть руки. И кипятить, кипятить, кипятить. Куда приходить, приводить зараженных, как ухаживать за детьми, почему стоит отказаться от домашних родов и так далее. Одно и тоже, разными словами, чтобы точно запомнилось.

Такие листовки расклеили по всему городу. Все разными почерками, переписанные гувернантками, аптекарями и городскими глашатаями.

– Как ты сегодня, милая? – Доктор присела возле той самой девушки, найденной у колодца.

Раньше она теряла жидкость быстрее, чем успевала выпить отвар. Но теперь, все еще с сухими губами и облаженным языком, уже находила в себе силы улыбнуться:

– Мой брат, – шептала девушка. Это было единственное, что от нее слышала Рита. – Мой маленький братик.

Маргарита кивала, обещала найти ее брата, как можно скорее и продолжала выпаивать несчастную с уверенной ободряющей улыбкой, прекрасно зная, что все родные девушки отправились к Светилу еще две ночи назад.

Она вернулась к столам, заготовить еще регидратационного раствора. Здесь стояли койки выздоравливающих пациентов и тех, у кого форма болезни была полегче.

– Вы сможете вылечить девочку щепоткой соли? – послышался мелодичный мужской голос.

Рита вздрогнула, просыпав несколько кристаллов. Молодой мужчина, свесив с кровати одну ногу, балансировал на ладони деревянной трубкой, похожей на допотопный стетоскоп.

– Тремя граммами соли и двадцатью – сахара, если быть точнее. Красивый инструмент.

– Это зурна, – он любовно пробежался пальцами по корпусу. – Сколько бы я не встретил красавиц на своем пути – всем говорю, что уже женат.

– Вы – музыкант? – неплохо было поболтать с кем-то, кому не мерещатся призраки.

– Мервальд, странствующий бард, – кивнул молодой человек. – Оказался не в том месте, не в то время. Если поборете эпидемию – сочиню балладу в вашу честь, ара…

– Марго. Меня зовут Марго, и мне не нужны баллады. Мне нужно, чтобы вы выпили этот отвар из лунных ягод, корня пламенника и златоперца, что убьет заразу в вашей пищеварительной системе.

– А прошлый лекарь, Хальк, предлагал мне опиум для уменьшения боли, – задумчиво протянул мужчина.

– Могу отправить вас к нему обратно, – фыркнула Маргарита. – Можем даже сделать ставки, сколько вы протянете на такой диете.

Бард расхохотался и покрутил в руке своей странной дудкой:

– Вы не против легкой музыки? Люди часто недооценивают ее лечебное воздействие.

– Играйте, арис Мервальд. – Рита подумала о том, сколько людей в этом карантинном лагере не переживет сегодняшнюю ночь. И какой же длинной та будет. – Играйте.

***

Маргарита уже не следила за счетом дней. Время растекалось, как вода по полу госпиталя, мутно, без четких границ. Доктор спала урывками: на стопке сложенных простыней, в углу палатки, иногда прямо у теплого котла с отваром. Ей казалось, что она дремлет даже стоя, с чашкой раствора в руках. По ночам просыпалась от звука собственного имени, что шептали больные на грани сна. Людям всегда страшно умирать в одиночестве.

И все же, эпидемия отступала. Медленно, неохотно. Оставляя за собой пустые дома и заколоченные окна. Но люди выздоравливали. Не все, но все чаще. Тела больше не выносили из лагеря каждые полчаса. Постепенно затухали погребальные костры.

Пациенты поднимались с коек, звали родных, просили поесть. В их серых, смазанных болезнью лицах снова начали угадываться живые люди.

Маргарита все больше волновалась. За Чипса, который остался совсем один в домике на краю леса. Будет ли Вира гулять с ним, станет ли вычесывать линялую шерсть? За Дункана. Вдруг он снова сорвался, подверг опасности клинику? Как там Греттус? Может, Зенит Академии уже выслал отряд для ареста изгнанного мага?

Мысли проносились, не давая возможности ухватиться, оседая где-то на подкорке, раздражающе царапая сознание. Как зудящее место, до которого не можешь дотянуться, корочка, которую так и норовишь сорвать с раны. Рита отмахивалась от них и все снова шло свои чередом: тряпки в таз, вода на огонь, шепот больных. Варить, сыпать, мешать, толочь. Круговерть, ставшая неприятно привычной.

И все же было одно, остающееся неизменным. Надежным, словно вбитым в деревянный пол этого опостылевшего лагеря. Тарис Бэлкинг. Он не шумел, не мешал, не лез с советами. Просто появлялся, такое же бледное осунувшееся привидение, как и она сама. Приносил суп в железной кружке, чистые полотенца или новую коробку угля. Иногда с ним являлась желанная тишина, в палате и в мыслях. Но ее было достаточно, чтобы Маргарита помнила, что она не одна.

***

– Значит, я все-таки оказался прав. – Хальк расхаживал по казарме, важно сложив руки на животе. – У больных нарушено соотношение жидкости в организме.

– Не путайте мокрое с кислым, арис. – Маргарита уже давно оставила попытки что-то втолковать чародею. Приходит, вливает силы в пациентов, и на том спасибо. Хотя девушка подозревала, что это Лорд заставил лекаря (возможно, угрозами) делиться магией. – У этой болезни есть конкретная причина, и я ее вам озвучивала. Неоднократно.

– То есть вы считаете, что вокруг нас ползают невидимые маленькие животные, способные свалить с ног человека? И это не магические силы, не проклятье и не естественные процессы внутри совершенного человеческого тела?

Рита вздохнула. Все это они проходили множество раз. Как объяснить принципы микробиологии человеку, который верит в миазмы и предпочитает светлое пиво темному, потому что оно больше соответствует почитанию Светила?

– Это все очень похоже на россказни одного моего сокурсника. Как же его звали? – Дурин почесал гладко выбритую щеку. – Несчастный пытался собрать несколько линз воедино, чтобы направить солнечный свет на луковую шкурку. Разумеется, такие чароделы не могут принести пользу обществу, и понятно, почему этого мечтателя исключили. Вы, случайно, не родственники?

Доктор оторвалась от кипящего котла. Неужели в этом мире существовал свой Левенгук? Рита понимала принцип работы микроскопа, но как его собрать, как объяснить, что именно нужно собрать не имела понятия.

– Знаете, как найти этого человека?

– Зачем? – фыркнул Хальк. – Он сумасшедший, ара. Оставьте мечты безумцам, у вас хватает работы.

– Это точно. Не желаете ли помочь? – Девушка кивнула на мешок грязного белья.

Лекарь скривился:

– На сегодня я уже истратил весь лимит магии, ара. Помог нескольким десяткам болеющих. – Он важно надулся. – Хорошо, что зашел, продуктивный был день.

– Заглядывайте почаще.

– Правда? – Он подозрительно сощурился.

– Конечно! Очень жду ваших визитов. А время, когда за вами закрывается дверь – вообще моя любимая часть дня.