Отбор. Пламя в твоей крови (СИ) - Янчевская Анжелика

Но где же была радость? Где было облегчение? Где были слёзы счастья, которые должны были течь по моим щекам?

Внутри была лишь ледяная пустота. Словно мои чувства замёрзли, покрылись толстой коркой льда, сквозь которую ничего не было видно.

Разве не этого я хотела всю жизнь? Иметь свою семью? Знать, кто я такая? Вот отец, он не отказывается от меня, он любит меня, готов отдать мне всё. Всё хорошо. Но где же моя радость?

— Эльвия, — тихо позвал меня Дарин, когда мы подошли к моим покоям.

Я обернулась. Он стоял в свете факелов, и его лицо было полно тревоги. Золотые глаза внимательно изучали моё лицо, словно пытались прочесть что-то, написанное невидимыми чернилами.

— Что с тобой? — спросил он, подходя ближе. — Ты… другая. С тех пор как мы прилетели сюда, ты изменилась.

Я пожала плечами.

— Наверное, устала.

— Нет, — он покачал головой. — Это не усталость. Это другое.

Он протянул руку и осторожно провёл ладонью по моему лицу. Его пальцы были тёплыми, живыми. Я должна была что-то почувствовать от этого прикосновения. Тепло, смущение, ту странную дрожь, которая всегда возникала, когда он прикасался ко мне. Но я чувствовала только равнодушие.

— Отдыхай, — сказал он, убирая руку. — Сейчас мы разберёмся с людьми Валериана и сообщим всему роду, что Кайрос жив и здоров. А потом я обязательно разберусь, что с тобой происходит. Всё будет хорошо.

Я слабо улыбнулась ему. Моя улыбка была похожа на отражение в зеркале — правильной формы, но пустая.

— Конечно, — сказала я. — Всё будет хорошо.

Дарин постоял ещё мгновение, словно хотел что-то добавить, но потом лишь кивнул и пошёл дальше по коридору. Я смотрела, как его фигура растворяется в полумраке, и ничего не чувствовала.

Я вошла в свои покои и плотно закрыла дверь. В комнате было тепло, в камине потрескивали поленья, на столе стояла тарелка с ужином, который я не стала есть. Всё было как надо. Как и должно быть у дочери лорда древнего рода.

Я подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. То же лицо, те же рыжие волосы, те же голубые глаза. Но что-то было не так. В глазах не было огня. Только холод. Ледяной, равнодушный холод.

Я разделась и легла в постель. Шёлковые простыни были мягкими и дорогими. Матрас был удобным. Я закрыла глаза и попыталась заснуть. За окном выл ветер, напевая древние песни ледяных гор. И в этом вое я слышала что-то знакомое. Что-то, что отзывалось в моей крови.

Холод. Вечный, всепоглощающий холод. Я была дома, рядом с отцом, которого так долго искала.

Неделя пролетела как один день. Весть о возвращении Кайроса разлетелась не только по всему Северу, но и во все концы королевства. Лорд Кайрос из рода Белого Хлада жив. Предатель Валериан мёртв. Древний род восстановлен.

Но ещё большим потрясением стала другая новость. У Кайроса есть дочь. Полукровка, участвующая в королевском отборе. Девушка, которую официально признал не только отец, но и сам дух рода.

Я видела, как реагировали на эту новость прибывающие в цитадель лорды и леди. Одни почтительно склоняли головы, другие смотрели с плохо скрываемым любопытством. Третьи перешёптывались у меня за спиной, обсуждая чистоту крови и древние традиции.

Мне было всё равно.

С каждым днём холод внутри меня становился всё сильнее. Я ходила по цитадели, выполняла положенные ритуалы, присутствовала на церемониях, принимала поздравления. Но всё это происходило словно не со мной. Словно я смотрела на чужую жизнь сквозь толстое ледяное стекло.

Отец беспокоился. Он пытался поговорить со мной, провести время вместе, рассказать о роде, о наших землях, о планах на будущее. Я слушала, кивала, отвечала, когда нужно. Но между нами росла стена. Не злости, не обиды — просто равнодушия.

В тот вечер мы сидели в малой столовой. В камине весело потрескивал огонь, на столе дымились изысканные блюда, приготовленные лучшими поварами цитадели. Отец, оба принца и я — семейный ужин, который должен был пройти в тёплой и уютной обстановке.

Кайрос отложил вилку и посмотрел на меня. В его глазах читалась тревога.

— Эльвия, — осторожно начал он, — нам нужно поговорить.

Я подняла на него взгляд. Равнодушный, холодный взгляд.

— О чём, отец?

— О тебе. О том, что с тобой происходит.

Дарин и Тариус перестали есть. Атмосфера за столом накалилась.

— Со мной всё в порядке, — ответила я таким тоном, что вино в бокале могло бы замёрзнуть.

— Нет, — твёрдо сказал Кайрос. — Не в порядке. Ты меняешься. С каждым днём ты становишься всё холоднее. Всё отстранённее.

Он наклонился вперёд, его взгляд искал мой.

— Я знаю, что это такое. Я это уже видел и проходил. Это ледяная магия. Она вышла из-под контроля, почувствовав родной дом.

— И что в этом плохого? — спросила я. — Разве магия — это не дар?

— Дар, — мрачно ответил отец. — Но у ледяной магии есть и обратная сторона. Она даёт силу, но отнимает способность чувствовать. Если её не остановить, ты превратишься в живую статую. Красивую, могущественную, но абсолютно бесчувственную.

Тариус отодвинул тарелку.

— Я читал об этом в древних свитках, — произнёс он. — Ледяные драконы прошлого. Многие из них теряли способность любить, радоваться, горевать. Они становились идеальными воинами, но переставали быть живыми.

— Есть ли лекарство? — тихо спросил Дарин.

Кайрос кивнул.

— Есть. Но дело не в зельях и заклинаниях. Единственное, что может растопить лёд в сердце ледяного дракона, — это настоящая любовь. Огонь в крови, который сильнее любой магии.

Он посмотрел на меня с болью в глазах.

— Но пока этот огонь не разгорится, тебе нельзя здесь оставаться. Цитадель Белого Хлада только усиливает твою магию. Каждый день, проведённый в этих стенах, покрывает твоё сердце ледяной коркой.

— Ты предлагаешь изгнать меня? — спросила я, и в моём голосе не было ни обиды, ни боли. Только холодное любопытство.

— Я предлагаю спасти тебя, — ответил отец. — Ты должна вернуться. В Рубиновую Цитадель, к жизни, к драконам и людям, которые могут зажечь в тебе огонь.

Он протянул руку через стол и накрыл мою ладонь своей. Его кожа была тёплой, но я почти не чувствовала этого.

— В сердце каждого дракона горит огонь любви, — тихо сказал он. — У тебя он тоже есть. Просто сейчас он спрятан подо льдом. Но когда ты встретишь того, кто сможет его разжечь… когда ты полюбишь по-настоящему… тогда ты сможешь вернуться домой. И будешь жить и чувствовать, как обычный дракон.

Я посмотрела на его руку, лежащую на моей. Я должна была почувствовать тепло, благодарность, любовь к отцу, который беспокоится обо мне. Вместо этого я анализировала его слова, как решение математической задачи.

— А если я не найду эту любовь?

— Тогда ты станешь тем, чего я боюсь больше всего, — прошептал Кайрос. — Идеальным воином.

Дарин резко встал из-за стола.

— Значит, нам нужно ехать завтра утром, — сказал он решительным тоном. — Чем быстрее мы вернём её к жизни, тем лучше.

Тариус кивнул.

— Отбор продолжается. Там остались другие кандидатки, интриги, испытания. Это именно то, что ей нужно — живые эмоции, настоящие чувства.

Я встала из-за стола.

— Хорошо, — спокойно сказала я. — Завтра мы улетаем.

Отец поднялся следом.

— Эльвия, — позвал он меня, когда я направилась к двери. — Я люблю тебя. И я верю, что ты обретёшь свой огонь. Ты сильная. Сильнее любой магии.

Я обернулась и посмотрела на него. На этого мужчину, который дал мне жизнь, которого я так долго искала и который был готов отдать мне всё.

— Я знаю, — ответила я.

И это была правда. Я знала, что он меня любит. Просто не могла этого почувствовать.

28

Два дня полёта до Рубиновой Цитадели тянулись медленно и однообразно. Мы летели тем же путём, что и прибыли сюда, — над заснеженными пиками, ледяными ущельями и безжизненными равнинами. Наши гвардейцы держались позади, их драконьи силуэты тёмными точками виднелись в небе. Но теперь пейзаж за нами менялся в обратном направлении. Белый снег уступал место серым камням, серые камни — зелёным лесам.