Практикантка (СИ) - Абдуллова Екатерина

— Шайсе! — шепотом ругнулся он и внезапно понял, что однокурсники замолчали. Что опять?

Протолкавшись к выходу, увидел, что вода в озере резко прибыла и мост затопило. А к мосту бежали еще люди. Снова женщины и дети…

Дождь смазывал лица, превращая все в одинаковые светлые пятна, однако Дилан выделялся в своем черном аквастерисе — единственном среди белых женских тог, — рыжий тащил двух детей и постоянно оглядывался на бегущих позади высокую полную женщину и девушку. Женщина словно сопротивлялась, а девушка, маленькая, тоненькая, упрямо тянула ее вперед. Неужели Дартс?

— Сюда идет! — дернувшись, заорал вдруг Юлиус. — Бежим!

Однокурсники словно очнулись. Завопив, толкаясь и ругаясь, они вывалились под дождь и помчались к соседнему павильону. Шон с недоумением проводил их взглядом и посмотрел на столпившихся напротив моста. Дилан, дети, женщины… Одна подняла ребенка, словно умоляя спасти его…

Закрываясь деревянным подносом от ветра и дождя, рядом с Шоном встала Ленора. Из-за ее спины выглядывали Белла и Пинна.

— Что случилось? — встревоженно спросила Ленора.

Шон хотел сказать, что мост затопило и людям не перебраться, но его перебил визг Пинны. Пятясь и тыча пальцем в сторону долины, она заверещала:

— Смерч! Там смерч!

Шон вскинул голову и похолодел. Там, куда указывал палец Пинны, над стеной, окружавшей озеро, нависал исполинский черный гриб — уродливый хоровод из воды, песка и каких-то обломков. Казалось, он заглядывает через скалы, предвкушая поживу, и под его плотоядным взглядом деревья у подножия стены пригнулись к самой земле, елозили по ней ветвями, будто нашаривая, за что бы уцепиться.

Это о нем кричал Юлиус. Это смерч идет сюда.

Воздуха не хватало. Задыхаясь, Лера ловила его ртом, втягивала вместе с холодным, сладковатым дождем, но легкие все равно судорожно сжимались, требуя большего. Мысли скакали. Как горох по полу рассыпались, раскатывались… Сознание отказывалось верить тому, что происходило перед глазами — ее однокурсники просто убегали.

Они же видели! Они не могли не увидеть кучку измученных, промокших и избитых градом людей, что оказались отрезаны от спасительного берега. Здоровые парни! Они могли встать цепью и переправить детей! И женщин. Женщины тоже обессилели…

— Чертовы эгоисты, — прошептала она. Увидев впереди Дилана, бросилась к нему и, поймав за тунику, закричала: — Дилан! Ты же «водник»! Сделай что-нибудь!

Тот повернул искаженное отчаянием лицо.

— Что⁈ Что я сделаю⁈ — заорал в ответ. — Ручей отведу⁈

Пальцы разжались, и Лера отступила. Ручей? Ну да, на первом курсе вряд ли учат останавливать реки…

— Тогда попробуем перебраться!

— С детьми⁈

Дилан отвернулся. Лера неверяще уставилась в его застывшую спину, потом с силой зажмурилась. Все будет хорошо, они справятся, они что-нибудь придумают…

Женщины позади заголосили громче прежнего. Лера распахнула глаза. Все, кто ранее набился в павильон, теперь покидали его, как тонущий корабль. Все бежали к магам, под их защиту. А оставшихся здесь… Их просто не замечали. Бросили на произвол судьбы: повезет, так повезет, а нет…

— Эй! Мы еще живы! — в бессильной злости закричала Лера.

Мимо промелькнула женская фигура. Худенькая! Над плечом ее виднелась круглая детская головка. Как испуганная лань, высоко вскидывая колени, девушка прошлепала по волнам, плещущим на берег, и заскочила на мост.

Дилан кинулся следом, но не успел. Худенькую сшибло сразу. Бурный поток ударил под колени, и она, всплеснув руками и выпустив малыша, упала. Дилан в невероятном прыжке выдернул ребенка из воды, а девушку смело через перила.

— Сюда! — рявкнул он, не оборачиваясь.

Опомнившись, Лера метнулась к нему. Дилан сунул ей ребенка, и схватившись одной рукой за перила, другой нырнул в мутный поток. Там виднелся белый силуэт. Худенькая держалась! Вцепилась в столбики ограждения и держалась!

Прижав к себе дрожащего малыша, Лера попятилась. А Дилан вдруг всем телом откинулся назад и выдернул худенькую из воды. Прямо за косу. Выволок на берег и, тяжело дыша, обернулся на остальных, словно проверял, нет ли еще столь же сумасшедших. Таких не нашлось. Но видимо многие надеялись, что перебраться можно, и теперь, когда надежда исчезла, над толпой, заглушая даже вой ветра, пронесся стон отчаяния. Под этот стон худенькая поднялась на четвереньки, повела вокруг полоумным взглядом и, тряся головой, поползла вдоль канала.

На этот раз ее остановила «гренадерша». Сама еле стоя на ногах, она заставила несчастную подняться и повела ко всем, что-то крича на ухо.

Внезапно одна из женщин замахала руками и завопила:

— Кто-то идет! Идет по мосту!

Все подались вперед, зашумели, кто-то зарыдал, крича, что это маг и он их спасет.

С колотящимся сердцем Лера всмотрелась в человека на мосту.

Он медленно продвигался вперед. По колено в бурлящем потоке, хватаясь за перила и с явным усилием подтягивая себя вперед, шаг за шагом…

Это был Шон.

Малыш начал вырываться из рук. Переведя на него взгляд, Лера поняла, что слишком сильно сжала его. Ослабив объятия, она посмотрела на Дилана. Грудь его часто вздымалась, и он, оцепенев, наблюдал за Шоном. А женщины не унимались. Сами себя убеждая, кричали, что маг идет им на помощь…

— Помощь не придет! — крикнул Шон, как только добрался.

На миг все замерли, а затем, окружив Дилана с Шоном, набросились на них с требованиями спасти. Орали, как стая бабуинов, а громче всех визжала худенькая:

— Вы же маги! Вы «светитесь»! Вы маги! Маги!

— Мы первокурсники! — заорал Дилан. — Перваки! Ясно вам⁈ Мы ничего не умеем!

Худенькая заткнулась. Женщины одна за другой замолкли.

Мимо проносились обломанные ветки, листья, какие-то тряпки, кругом гремело, выло и сверкало, и это молчание среди царящего хаоса пугало до тошноты, до слабости и дрожи в конечностях.

Отказываясь видеть лица, полные безысходности, Лера повернулась к озеру.

Оно пенилось и бурлило, а в небе над ним черная туча заворачивалась в тугую спираль. Словно боги там, наверху, запускали гигантский волчок. Острие его, нацеленное в Каплю, вытягивалось, опускалось… Еще немного, и вода в озере взовьется ему навстречу, закружит воронкой…

И тогда родится новый смерч.

Глава 24

Воздушная ярость

Не прошло и пяти минут после ухода Мирнон ван Хиль, как в дверь постучали. Робко ударили дважды, затем тишина и еще три раза, уже уверенней. Маркус едва не разрешил войти, но подумав, что «воздушница» могла вернуться, открыл сам: не хотелось снова впускать ее в комнату.

За дверью стояла не ван Хиль, а клацилийка. Одна из тех студенток, с которыми ему довелось познакомиться на горках, лия Филлидис ван Кунер.

Красивая девушка, воспитанная и немногословная. Если б судить о происхождении только по этим чертам, то она годилась бы на патрицианку первого круга, однако о ван Кунерах Маркус раньше не слышал, так что скорее всего род ее принадлежал второму или даже третьему кругу.

— Лэр Маркус, — клацилийка поклонилась.

Все же второй круг: будь она третьего, поклон оказался бы на ладонь ниже.

— Лиа Филлидис, — кивнул он в ответ, и голубые глаза клацилийки радостно сверкнули. — Что привело вас ко мне?

— Простите, что без приглашения… — лиа Филлидис потупилась.

Маркус опустил взгляд на ее руки, судорожно сжимающие небольшой узелок из синего шелка. Судя по очертаниям, под тканью скрывался деревянный ящичек.

Ситуация напомнила о первом месяце обучения в Сивильской академии, когда девушки приносили подарки в надежде на внимание наследников Великих родов. Он тогда делил комнату со Стефансом, и тот каждый день сравнивал, у кого подношения больше и богаче… И каждый день проигрывал.

Еще подарки несли альтийские первокурсники, возжелавшие стать его клиентом, но здесь не тот случай.

— Ничего, — спокойно отозвался Маркус. — Это же гостиница, а не семейный особняк.