Теперь уже не страх, а ужас охватывает тело. Я не должна так умирать! Не могу, не сейчас! Я ведь столько всего не успела сделать, узнать, почувствовать… Дёргаюсь ещё раз, пытаюсь нащупать пальцами хоть что-то, что поможет мне, но понимаю, вряд ли убийца заботливо положил рядом со мной нож. Если бы я могла пользоваться магией…
Точно, магия. Ещё раз поднимаю голову и кое-как нащупываю карман платья. Там лежал мой блокнот. Если поддеть его, то могу попробовать вытащить.
Теперь, когда появляется цель, паника отступает. Чувствую твёрдый угол под тканью — блокнот на месте! Странно, что его не забрали. Шмидт не заметил или просто не считает опасным?
Я кое-как вытаскиваю блокнот из кармана, открываю его на случайной странице, толком не могу разглядеть, на какой. Тяжело дышу, делая передышку, поворачиваю голову, снова осматриваясь.
Справа от меня — ещё один стол, покрытый белой тканью, на которой аккуратно разложены инструменты. Блестящие скальпели, пилы, щипцы разных размеров. А рядом — ящичек-артефакт, из которого идёт пар. Судя по символу льда в цепочке других, идущих по низу ящичка, это что-то, что сохраняет в себе холод.
Даже думать не буду, для чего это всё. И так ясно.
Чувствую, как холод пробегает по позвоночнику. И замечаю то, на что не обращала внимания раньше — звук. Как будто мелом скребут по дереву. Но я не вижу здесь доски, да и звук идёт снизу…
И тут я понимаю, что это означает. Что кто-то прямо под столом, то есть, под моим телом, рисует ритуальный круг. И как только закончит, можно будет приступать к ритуалу. Пепел, мне нужно придумать, как позвать на помощь.
Набираю полную грудь воздуха и кричу, быстро переходя на высокий звук. В ушах звенит от моего же крика, но когда замолкаю, чтобы вдохнуть, меня прерывает довольно спокойный голос «детектива»:
— Думаешь, я настолько глуп, чтобы не позаботиться об этом? Никто тебя не услышит.
Вздрагиваю от неожиданности. Шмидт вылезает из-под стола, будничным движением отряхивает штаны. Словно не ритуальный круг чертил, а искал упавшую вещь.
— Леди Гатри, я планировал привести вас в чувство чуть позже. Не хотел, чтобы вы слишком долго мучились.
— Может, тогда отпустите? — хрипло спрашиваю я, не узнав свой голос.
— Не могу. Лишь пообещаю вам, что на этот раз я всё понял, и вы будете последней… жертвой. Кассандре наконец сделают операцию, она очнётся, и больше никто не пострадает.
Он моет руки, используя заклинание потока воды и таз. А я отчего-то даже бояться перестаю — вместо этого меня охватывает гнев. Что значит «всё понял»?! Он до этого не понимал, что делает, что ли?
— Я так понимаю, в прошлые разы у вас просто не получилось? — цежу я, с трудом сдерживаясь. — Предыдущие девушки умерли напрасно? Поправьте меня, я очень хочу сейчас ошибаться.
— Не напрасно. Это была часть эксперимента. Но вы правы, артефактов из их сердец не получилось сделать, ведь магия быстро исчезала. Другое дело вы — такого запаса силы я ещё не встречал.
Ещё бы умела я ей пользоваться.
— Поэтому… — продолжает Шмидт, но не успевает договорить.
Потому что я вкладываю магию в символы в моём блокноте, сразу много, сколько могу. И детектива сносит золотистой кометой, вылетевшей с огромной скоростью. Он падает, а комета рикошетит вверх, взрывается под потолком разноцветными искрами. Заклинание, что я использовала на площадке рядом с домиком Райана, но гораздо сильнее.
«Райан… как он мог?» — проносится мысль, пока я наблюдаю, как искры сыпятся вниз, словно салют. Взрыв. Треск. Доски разлетаются щепками, в крыше зияет огромная дыра, через которую льётся солнечный свет. Отлично, так я привлеку внимание. И тогда кто-нибудь обязательно придёт на помощь.
— Проклятая девчонка! — шипит детектив, поднимаясь и отряхиваясь от пыли. На лбу у него кровавая ссадина.
Он направляется ко мне, но я снова вкладываю магию в страницу блокнота. Золотая комета вырывается вновь, но на этот раз Шмидт успевает выставить щит. Заклинание отражается, с оглушающим грохотом попадает куда-то позади меня и снова взрывается.
— Довольно! — детектив быстро подскакивает ко мне и выбивает блокнот из рук.
Он со стуком падает на пол, а я с ужасом понимаю, что это конец. Если я прямо сейчас не придумаю что-нибудь, мне не жить.
— Надо было сразу это сделать, — бормочет Патрик, доставая нож. — Но лучше поздно, чем никогда.
Одним движением он разрезает платье на груди. Ткань расходится, обнажая кожу, и я инстинктивно пытаюсь съёжиться, защититься, но не могу пошевелиться.
— Не дёргайся, — шипит детектив, подходя к столу и макая палец в какую-то тёмную краску. — Будет только хуже.
Он начинает рисовать символ прямо на коже над сердцем. Краска жжёт, будто кислота, но я не могу даже коснуться груди. Шмидт затягивает ремень, и теперь я даже дёрнуться толком не могу.
— Вот так, — довольно говорит он, отступая и любуясь своей работой. — Теперь можно работать спокойно. Это даже хорошо, что ты испытала надежду после предательства, пусть и недолгую. Надежда даёт жизнь. Может быть, и Касс…
Возвращается к столу с инструментами, заклинанием очищает всё от пыли. Медленно берёт в руки скальпель. Лезвие блестит в солнечном свете, падающем через дыру в потолке.
— Не волнуйся, — почти ласково говорит детектив, наклоняясь надо мной. — Постараюсь сделать всё аккуратно и быстро.
Он подносит лезвие к моей коже, и я закрываю глаза, не в силах даже кричать. Готовлюсь к тому, что почувствую боль, сжимаю зубы.
Но ничего не происходит.
Вместо боли слышу тихий свист и стук. А затем выкрик Шмидта и грохот. Открываю глаза и вижу Райана, стоящим над детективом, который стоит на полу на карачках и вытирает рот. Причём, Льюис толком даже не оделся: его рубашка не застёгнута до конца, и виден край артефакта, отдающего металлическим блеском.
Ловлю взгляд Райана, и на меня обрушивается волна разных чувств. От радости и переживаний за него до боли и немного вопроса. В его же глазах чистое, но очень сильное беспокойство. Мне кажется, мелькает и раскаяние, но я тут же думаю, что выдаю желаемое за действительное.
Это длится лишь миг, а затем Райан бьёт кулаком. Детектив проявляет чудеса ловкости для своего возраста: перекатывается, увёртывается от удара и вскакивает на ноги. Райан тут же бьёт в него заклинанием шаровой молнии, но Шмидт уже начеку и выставляет щит. В воздухе разливается запах озона.
Пока детектив, прикрываясь щитом, пытается достать что-то из кармана, Райан пинком отправляет обломок доски прямо в голову Шмидту. Щит, как я понимаю, был настроен только на то, чтобы отражать плетения, так что прилетает обломок прямо в голову детективу, заставляя того пошатнуться.
— Грязные приёмчики у благородного сына семьи Льюисов, — как-то слишком спокойно произносит Шмидт, вытирая выступившую кровь.
— Да плевать! — рычит Райан, запуская новое заклинание.
Щит трескается и распадается на части, исчезая. Но Шмидт в это время успевает достать что-то из кармана, и в руке у него появляется что-то похожее на металлический диск с небольшим рычажком.
— Узнаёшь? — усмехается он, включая рычажок. — Это устройство призвано регулировать артефакты, вживлённые в тело, но…
Он активирует артефакт, и Райан внезапно хватается за грудь, сгибается от боли. Лицо его бледнеет, на лбу выступает пот. Мне кажется, что моё сердце болит так же, как и его. Не могу смотреть на это, но и оторвать взгляда тоже не могу.
— Любое лекарство можно сделать ядом, — издевается детектив. — Не знаю, как ты снял его воздействие в прошлый раз, но сейчас…
Райан, превозмогая боль, всё равно бросается вперёд. Они сцепляются, катаются по полу. Детектив пытается ударить Райана ножом, но тот перехватывает его руку и резким движением выворачивает ему руку. Раздаётся хруст, детектив вскрикивает, и артефакт падает на пол. Райан тут же наступает на него ногой, раздавливая.
— Моя очередь, — хрипло говорит он и наносит детективу мощный удар в челюсть.
